Навстречу движению «За взаимосвязь образования и природы»
Предположить, будто экошколы, озеленение школьных дворов или базирующиеся на природном опыте программы представляют основную силу экологического движения, было бы неверным, хотя их число постоянно увеличивается, и тот факт, что движение растет не только в Соединенных Штатах, но и в других постиндустриальных странах, очевиден.
На пути движения встречаются определенные трудности. Для их преодоления необходима скоординированность действий и связь между разными организациями, инициаторами движения и отдельными школами. Это приведет к наиболее плодотворному сотрудничеству, а при удачном стечении обстоятельств к обретению политического влияния. Сейчас намечается разработка документов, фиксирующих связь между научными достижениями и экологическим образованием. Как утверждает Либерман, просто «быть счастливым и гордым» по поводу своих открытий «недостаточно. Нам еще нужны люди, которые проведут дополнительные исследования, а также те, кто будет работать в классах».
Как и ожидалось, образование, базирующееся на изучении местности, развивает у учеников чувство ответственности и бережного отношения к природе, а также больше привязывает детей к родным местам. И все-таки Либерман выявил неожиданное противодействие экологическому образованию со стороны некоторых структур природоохранного движения. Он полагает, что есть среди организаций подобного рода такие, что видят в молодежи лишь средство донесения информации. «Если вы в большинстве экологических групп зададите вопрос о том, какова цель экологического образования, они ответят, что это замечательный способ донести их послания взрослым».
Природоохранные организации действительно призваны играть важную роль в образовании детей в естественной природной среде. Так, например, популярная в клубе Сьерра программа «Загородные прогулки для бедных» (ICO — Inner City Outings) дает возможность детям из семей с невысоким уровнем доходов выезжать на природу. Отделение этого клуба в районе залива Сан-Франциско организовало первую группу в 1971 году. В 2002 году 46 филиалов клуба Сьерра провели 800 походов для 14 тыс. детей. Это многообещающее начало. Но на момент написания этих строк для всех ICO-программ в Соединенных Штатах существует только две оплачиваемые должности — это национальный координатор и один помощник. Костяк движения составляют добровольцы. Бюджет большинства походов ICO составляет 7 тыс. долларов в год, и, конечно, приобретение палаток и снаряжения зависит от пожертвований спонсоров.
В обзоре Национальной службы рыб и диких животных США отражено, что в поддержку развития школьных дворов вовлечено более сорока организаций. Они, по наблюдениям Мэри Ривкин, направляют свои усилия на то, чтобы школьный двор «стал местом, дающим детям информацию о природном наследии, которое им досталось, и вовлекает молодежь в его охрану». Однако Соединенные Штаты отстают от Великобритании, Канады, Швеции, так что сделать предстоит еще многое.
К счастью, несмотря на возникающие время от времени экономические проблемы, несмотря на многообразие факторов, уводящих детей от природы, во всем мире остаются такие учителя и такие организации (особенно в Канаде, Великобритании и Скандинавских странах, есть они и в Соединенных Штатах), которые продолжают работать над тем, чтобы в каждом классе было больше природных уголков, чтобы больше внимания уделялось «природе, которая рядом», чтобы зеленее становились игровые площадки, чтобы появлялись экошколы нового образца. Вдобавок ко всему движение за эмпирическое обучение со всеми его составляющими работает над усовершенствованным документальным закреплением отношений между экологическим образованием в школах и действиями руководящих органов.
Чем еще можно помочь? Школы могут, не ограничиваясь одноразовыми посещениями, приступить к налаживанию прочных взаимоотношений с центрами природы, экологическими организациями, обществами охраны птиц. Сами организации могут не ждать изменений в финансировании школ, а за свой счет приглашать для дополнительной работы в классах преподавателей-экологов. Они могут объединить усилия родителей, учителей и студентов, а также помочь учителям включить занятия на школьной площадке и в близлежащем парке, поле или овраге в школьную программу. Несомненно, что усилия в этом направлении приведут к повышению эффективности образования. «Одно действие порождает другое — это одна из наших аксиом, — сказал Либерман. — У нас долго говорили о знаниях, которые приведут нас к действию. А мы пришли к выводу, что действие порождает действие». А как же радость восприятия природы? «Радость? Ну, этого нет в программе, — говорит он, смеясь. — Мы — за радость, но измерять ее не беремся».
Повышение уровня образования, экологическая грамотность и возрождение естествознания
Дэвид Орр, профессор экологии Оберлинского колледжа, положивший начало проекту «Мидоукрик», центра изучения охраны природы, призывает к принятию новых требований в вопросах экологической грамотности на уровне колледжа. Орр считает, что причину экологического кризиса нужно искать в том, как мы обучаем будущие поколения. Преобладающая сейчас форма обучения «отдаляет нас от жизни под предлогом превосходства человека, предлагая фрагменты вместо единого целого, превознося успех и карьерный рост, отделяя чувство от интеллекта, практические знания от теоретических и выпускает в жизнь умы, пребывающие в неведении относительно собственного невежества». Другими словами, практика сегодняшнего дня способствует формированию «всезнайства» и сопутствующей этому утрате ощущения чуда.
Орр призывает к иному подходу в образовании, при котором развивается «экологически зрелый интеллект», который, в свою очередь, создает «здоровое, выносливое, жизнерадостное, справедливое и процветающее общество». Он задает педагогам и студентам элементарный вопрос: делают ли четыре года обучения в колледже «выпускников более хорошими жителями планеты или, по словам Уэнделл Берри, „скитающимися профессиональными вандалами“? Внес ли этот колледж вклад в развитие приемлемой региональной экономики или под маркой эффективности ускорил процесс разрушения?» Он представляет себе реформу образования, скорее даже реформацию, которая признает социальное и биологическое отчуждение человека от мира природы и необходимость излечиться от него ради выживания человеческого рода.
Орр полагает, что в колледжах необходимо ставить перед всеми студентами цель добиться экологической грамотности, чтобы у выпускников были базовые знания о следующих вещах: законах термодинамики; базовых принципах экологии; потенциальной емкости экосистемы; энергетике; наименьших издержках и окончательном анализе; как правильно жить в определенном месте; ограничениях технологии; соответствии измерений; рациональном ведении сельского и лесного хозяйств; стабильности экономики; природоохранной этике.
Такая концентрация внимания на экологических реалиях в колледже, как и на любой другой стадии обучения, необходима, однако и при осуществлении такого подхода есть риск, что лежащая в его основе идеология может оказаться безрадостной. А ведь в основе экологической грамотности должно стоять ощущение чуда и радости.
Для того чтобы реформа такого рода по-настоящему осуществилась, возникает необходимость в возрождении естествознания. В предыдущей главе приводился «некролог» естествознанию Пола Дэйтона. Профессор экологии моря считает, что естествознание «изгнали из башни из слоновой кости» и что выпускники факультетов, изучавшие биологию, не знают классической ботаники и зоологии. При превалирующем в науках подходе «запатентуй все или проиграешь» многие студенты после первого года обучения имеют весьма слабое представление (если имеют его вообще) об основных типах или о биологическом жизненном цикле тех самых организмов, которые они изучают.
В язвительном комментарии для журнала Scientia Marina Дэйтон и его коллега профессор Энрик Сала высказывают мнение о том, что некоторые студенты при изучении экологии пользуются учебниками, которые полностью основаны на молекулярной биологии и теоретической биологии популяций. «Эта получившая распространение система лишает студентов ощущения чуда и чувства места, свойственного этой дисциплине. И что еще хуже, есть экологи, никогда не видевшие те популяции или биологические сообщества, которые они моделируют и о которых рассуждают; они неспособны идентифицировать виды, составляющие эти сообщества. Это можно сравнить разве что с хирургом, который проводит операцию на сердце, не имея представления о том, как это сердце выглядит на самом деле». Изучение экологии перешло от описаний к техническим подробностям, и поддержка исследований перешла из сферы «индивидуально-научной в область обширных комплексных научно-исследовательских программ, где каждый из участников играет ту небольшую роль, которая предопределена для него группой». Здесь выше ценится «менталитет группы, чем индивидуальное творчество». Вот что они пишут:
