Кто-то может возразить, что компьютер с его почти безграничными возможностями кодировки является самым бездонным во всей истории человечества ящиком свободных составляющих. Однако бинарный код, состоящий из двух частей — Хн 0, — имеет свои пределы. Природа же, воздействуя на все чувства, располагает невероятно богатыми ресурсами свободных составляющих.
Теория свободных составляющих подтверждается исследованиями игр, в которых зеленые природные районы сравниваются с черными асфальтированными пятачками игровых площадок. Так, шведские ученые обнаружили, что у детей, играющих на асфальтированных детских площадках, игра прерывается гораздо чаще. Она проходит урывками. В то же время на природе дети придумывают целые саги, которые рассказывают и день, и два, и три, сохраняя смысл и обогащая повествование новыми и новыми деталями.
Увеличившееся число работ, в которых рассматриваются творческие игры на природе в противоположность играм в специально оборудованных местах, «подтверждает теорию о том, что зеленые просторы способствуют здоровому развитию ребенка». Этот факт отмечен в обзоре литературы, подготовленном Андреа Фабером Тейлором и Фрэнсисом Куо из Лаборатории научных исследований человека и окружающей среды при Университете в Иллинойсе.
В Швеции, Австралии, Канаде и Соединенных Штатах наблюдения за детьми на школьных площадках, где уголки естественной природы перемежаются с технически оборудованными, показали, что в зеленых зонах дети склонны к более творческим играм. Одна из таких работ доказала, что чем больше на школьном дворе природы, тем больше дети в играх проявляют фантазии и воображения, причем мальчики и девочки участвуют в них на равных. В другой работе отмечено, что в таких условиях детям свойственно больше удивляться. Творческую игру ученые трактуют довольно широко: это игры и с действующими фигурами, и с куклами, ролевые игры на воображаемых полях сражений и далеких планетах, на мифических просторах, где есть феи и королевы, и сложные игры «в резиночку», и конструирование зданий и предметов из подсобных материалов, и исследование окружающего мира.
Кроме того, ученые подметили, что, когда на площадке игровых конструкций больше, чем природных уголков, в детском сообществе социальная иерархия выстраивается под физическим воздействием. После того как на свободной, поросшей травой площадке рассадили кусты, качество игры в этой, как назвали ее ученые, «растительной комнате» сильно изменилось. В детских играх заметно больше стало фантазии, а социальный статус начал определяться не физическим превосходством, а умением владеть речью, творческим началом, изобретательностью.
Анализируя свою работу, Тейлор и Куо отметили, что в некоторых случаях дети сами выбирали место для игры. Если предоставлять им выбор, то при желании затеять игру с элементами творчества они отдают предпочтение покрытым зеленью участкам. Работы Тейлор и Куо показали, что в природной среде у детей значительно повышается способность к концентрации внимания. Ученые также отметили, что дети сами выбирают место, где им хочется играть. Однако в их работах нет доказательств прямой зависимости между игрой на природе и творчеством. И все же тот факт, что дети с творческим потенциалом предпочитают играть на природе, заставляет задуматься: а что же произойдет, если они лишатся возможности подобного выбора, что будет с их творческим развитием?
Природа и выдающиеся творческие личности
Заинтересовавшись вопросом влияния природы на раннее развитие способностей известных творческих деятелей, я попросил моего сына-подростка Мэтью потратить часть своих летних каникул на библиотеку и поискать там биографии для примеров. Он с энтузиазмом принялся за работу. Я предложил оплатить потраченное время, но он по собственному желанию отказался от денег. Поняв, какая большая работа ему предстоит, я стал настаивать:
— Может быть, ты выберешь другой вид компенсации?
— А как насчет StarCraft, пап? — спросил он.
— Видеоигры?
— Компьютерной игры.
Я согласился. Он отправился в библиотеку и скоро вернулся с кипой биографий. Разгоряченный, протянул мне первое из того, что нашел. Это был отрывок из биографии автора научно-фантастических произведений, человека, разработавшего принципы геостационарных спутников связи, известного Артура Кларка. Кларк вырос в Англии, в городе Майнхеде на берегу Бристольского пролива. Мальчик рос, «обозревая Атлантический океан, что создавало у него иллюзию бесконечности пространства», — писал о нем биограф Нейл МакАлер. Там, на берегу, писал МакАлер, юный Кларк «строил крепости из песка и обследовал оставшиеся после прилива озерца».
«Зимой [Кларк] часто возвращался домой на велосипеде, когда уже было темно и дорогу при ясной погоде освещали луна и звезды. Эти звездные вечера и увлекли Кларка ввысь, подарив ощущение космоса и его бесконечности. Безмолвное ночное небо будило его воображение, в голове рождались образы будущего. Он знал, что настанет день, когда человек сделает шаг на Луне, а потом его следы появятся и на красных песках Марса. Даже через пространство, разделяющее Солнце и звезды, проложит он свой путь, а планеты других галактик будут исследованы его потомками».
Позднее Кларк признавался, что единственное место, где он чувствовал себя по-настоящему свободным, — это берег моря и сами его воды, дающие ощущение невесомости.
Я прибавил собранное Мэтью к другим подобранным мною примерам. Жанна д’Арк впервые услышала голос, возвестивший о ее призвании, в тринадцатилетнем возрасте, «когда час близился к полудню тем летом у отца в саду». Джейн Гуделл[56] в двухлетнем возрасте спала, положив под подушку земляных червей (не пытайтесь делать то же самое). Джон Муир[57] описывал, как мальчиком «наслаждался великолепной дикой природой», окружавшей его дом в Висконсине. Сэмюэл Лангорн Клеменс в четырнадцать лет выполнял взрослую работу печатника, но, когда в три часа дня его рабочий день заканчивался, торопился на речку купаться, удить рыбу или поплавать на «позаимствованной» лодке. Нетрудно представить, что именно там он мечтал стать то пиратом, то охотником-следопытом, то скаутом, там и появился настоящий Марк Твен. Поэт Т. С. Элиот, выросший на берегах Миссисипи, писал: «Я ощущаю, что через детство ребенка, выросшего на берегу большой реки, проходит что-то такое, что невозможно объяснить тем, у кого этого не было». А воображение отца биофилии Э. О. Уилсона разгорелось, когда он бродил «в задумчивости по лесам и болотам… [что и развило у него] привычку к спокойствию и сосредоточенности».
В книге «Эдисон: изобретение века» (Edison: Inventing the Century) биограф Нейл Болдуин рассказывает, как маленький Эл — так прозвали Эдисона, — когда семья как-то гостила на ферме его сестры, куда-то ушел. Муж сестры нашел мальчика сидящим на ящике с соломой. Малыш объяснил ему: «Я видел, как из яиц, на которых сидела старая курица, вылупились цыплята. Поэтому и подумал, что если посижу на гусиных яйцах, то из них появятся гусята. Вот я и сел здесь. Раз курица и гусыня могут так сделать, почему я не смогу?» Потом, заметив пятна от яиц на штанишках Эла и увидев, как он расстроен, сестра утешала его, повторяя: «Ничего, Эл. Все нормально. Если бы никто никогда ничего не пробовал, пусть даже и то, о чем все твердят, что это невозможно, никто никогда не узнал бы ничего нового. Поэтому не отказывайся от попыток, и, возможно, настанет день, когда твой опыт увенчается успехом».
Или возьмем Элеонор Рузвельт — одну из самых творчески одаренных личностей за всю историю Америки. В книге «Элеонор и Франклин» (Eleanor and Franklin) Джозеф П. Лаш рассказывает, как «в то время, когда в ее жизни наступил момент расставания с детством, красота природы заговорила с ее пробуждающимися чувствами». Вот что он об этом написал:
«Смена времен года, игра света на воде, краски и прохлада лесов стали для нее много значить, и это сохранилось в ней на всю жизнь. Как она писала полвека спустя, в юности „ничто не доставляло мне столько радости, как согласие одной из моих молодых тетушек подняться до рассвета и спуститься вниз через лес к реке, сесть в лодку и проплыть пять миль до деревни Тиволи, чтобы забрать там почту, и затем плыть, налегая на весла, обратно, чтобы вернуться до того, как вся семья усядется за стол завтракать“».
