— О, — отозвался Джек. Он повернулся к судье, когда последний свидетель покинул трибуну.

— Милорд, неужели действительно необходимо выслушивать дальнейшие свидетельства того же сорта? Мне ясно, что город из слухов и косвенных доказательств состряпал против меня малоубедительное дело. Прошу вас, давайте закончим этот фарс, прежде чем он отнимет еще секунду вашего вне всяких сомнений драгоценного времени. Ради того, чтобы ускорить процесс, я великодушно прощаю всех клеветников за любые ложные показания и неправду.

— Как иронично, что вы заговорили о правде, — угрюмо произнёс Тордон Сурблейд. Он поднял руку — на толстом пальце блеснуло золотое кольцо. — Я ношу на моей левой руке кольцо истины, которое не позволяет мне произносить ложь. Кроме того, благодаря ему я различаю чужое враньё. Вы сэр, на протяжении всего слушанья смешивали ложь и выдумки с проблесками ложной искренности. За все мои годы службы этому городу на стезе правосудия я не встречал столь аморального и недостойного человека, как вы!

— Я не лгал про показания леди Милит! И про жену шашлычника, и про историю сутенёра!

— Редкие исключения за последние три часа, — сказал судья. Он бросил суровый взгляд на галерею, где в ложе для дворян сидела леди Милит Леордуин с небольшой свитой. На лице благородной дамы застыло выражение абсолютного безразличия, как будто она считала судебный процесс абсолютно недостойным своего внимания. — И я проверю эти показания. Но остаётся факт, что вы виновны по крайней мере в двух случаях грабежа, заговоре, и, что самое важное — государственной измене из-за связи с Военачальницей. Вы можете предоставить какие-либо доказательства или показания, опровергающие эти обвинения?

Джек оживлённо закивал.

— Да, могу, господин главный судья. Мне нужно несколько дней на свободе — в сопровождении офицеров стражи, разумеется! — чтобы построить свою защиту. Я могу опровергнуть каждое из этих крайне серьёзных обвинений.

Судья поднял руку, на которой светилось кольцо правды.

— Сомневаюсь, — сказал он устало. — Бейлифф, уведите заключённого. Он будет заточён в крепости Дурноводья на десять дней. В это время я намерен провести расследование касательно Игры Масок и участии в ней леди Милит, а также других случаев, о которых обвиняемый ничего не знал. Затем его ждёт казнь через повешение, если обстоятельства расследования не потребуют отсрочки приговора.

Взволнованный решением судьи зал загудел. Раздалось несколько замечаний по поводу того, что намного лучше было бы казнить Джека на месте, а потом уже заняться расследованием других заявлений. Джек окинул взглядом свидетелей, давших против него показания; Кулдаты светились от триумфа, мастер-создатель Рэндалл Морран казался разочарованным, реакция простолюдинов варьировалась от злорадных гримас до коротких удовлетворённых кивков. Бейлифф и стражники вывели Джека из помещения и повели обратно в камеру в другой части замка, снова набросив глухой мешок ему на голову.

Он оказался на жёсткой деревянной скамье в небольшом фургоне, наверняка запертом и зачарованном против любого возможного побега. Вместе с ним внутри находились два стражника.

— Значит, назад в Дурноводье? — спросил Джек через свой плотный мешок.

— Молчать, — приказал один из стражников.

Джек пожал плечами, насколько позволяли ему кандалы. Скрипевший и качавшийся фургон катился по мостовой. Он пытался ухватить любые обрывки разговоров или других звуков города; путь к причалам от замка Вороньего Мрака шёл через самые людные части Вороньего Утёса, и Джек напрягал слух, пытаясь расслышать гул голосов и шум улиц за стенами фургона. Но слышал только скрип колёс.

Фургон остановился удивительно быстро. Дверь со скрипом отворилась, и оба стражника вылезли наружу. Фургон качнулся под их весом. Кто-то другой залез внутрь и сел рядом; мягкая женственная ладонь взяла его за руку.

— Ох, Джек, — тихонько сказала Иллит. — Я только что услышала приговор.

— Иллит? Что ты здесь делаешь?

— Я устроила короткую встречу перед твоим возвращением в тюрьму. Я всю неделю пыталась увидеться с тобой, Джек, но в Дурноводье никого не пускают.

Она негромко засмеялась, и смех едва не перешёл в рыдания.

— Я подкупила стражников, чтобы увидеть тебя прежде, чем ты попадёшь на причал. Джек… я могу что-нибудь сделать? Должен быть способ заставить судью изменить своё решение!

— Я не знаю, — ответил он. — Единственное, что я могу придумать — задействовать все твои связи, чтобы как можно сильнее отсрочить казнь. Судья сказал, что прикажет организовать расследование касательно участия Милит Леордуин (она, видимо, и есть леди Богомол) в Игре Масок, так что ты по крайней мере можешь помочь следователям избавить меня от этого обвинения.

— Хорошо, — сказала Иллит. — А что с другими статьями, Джек?

Повисла долгая пауза.

— Не думаю, что ты можешь здесь чем-то помочь, Иллит. Большинство из них — правда. Я именно такой, как они говорят.

— Ох, Джек, — прошептала она. — Ты помог Миркиссе Джелан?

— Я не знал тогда, кому помогаю, — сказал он. — Я думал, что это просто ещё одна работа. Я грабитель, вор, негодяй, но не предатель — не по своей воле, по крайней мере. И я никогда не убивал никого, кроме мыши Ифегора, и то был несчастный случай!

Долгое время Иллит молчала. Он слышал, как девушка тихонько плачет. Дверь фургона снова открылась, и стражники снова забрались внутрь.

— Простите, миледи, но мы больше не можем задерживаться. Нас ждут на причале. Возникнут вопросы, если мы опоздаем.

— Ещё минуточку, — сказала Иллит. — Джек, должно быть что-то, что можно сделать! — торопливо сказала она. — Ты не заслуживаешь казни за то, что совершил!

Джек прислонился к деревянной стенке фургона. Кандалы звякнули друг о друга. Что можно сделать, учитывая, что возможности сбежать у него скорее всего не будет? Он принялся лихорадочно размышлять.

— Мне приходит в голову одна-единственная возможность; найди Маркуса и Пепельную Иву и скажи, что я готов помочь им найти Джелан и её агентов. Я видел нескольких её людей, так что смогу отыскать их и дать показания, если возникнет необходимость. Я могу представлять некоторую ценность, как способ раскрыть заговор Военачальницы.

— Пора, миледи, — повторил стражник.

Джек почувствовал, как фургон снова качнулся, когда Иллит отстранилась.

— Знаю, — сказала она стражнику. Она замялась. — Джек, я сделаю, что смогу. В последнее время всё так странно. Сюжет Игры, а теперь эти теневые люди по всему городу… Я знаю, что власти хотят выяснить, что происходит. Может быть, ты сможешь им помочь.

Девушка неожиданно подалась вперёд и поцеловала его руку, затем вылезла из фургона. Она что-то сказала стражникам, и Джек различил звон переходящих из рук в руки монет. Затем стражники снова закрыли двери, и кучер хлестнул поводьями запряжённую в тюремный фургон лошадь. Они покатились по безмолвным улицам.

Насколько мог судить Джек, рейвенаарские стражники вернули его в ту самую камеру, что он занимал ранее. Если камера и была другой, она во всех отношениях совпадала с первой. Освободившись от удушающего мешка на голове, он наслаждался чувством относительной свободы и возможностью стоять, сидеть или лежать по собственному усмотрению. Но зачарованные кандалы на лодыжках и запястьях по-прежнему не позволяли использовать любую магию, а тупой гул раздающегося через морские стены крепости прибоя напоминал Джеку о том, что он заточён в месте, которое скорее всего никогда не покинет живым.

Мерять шагами тесную камеру ему быстро наскучило, и он занял себя на какое-то время размышлениями о том, возможно ли было повлиять на решение господина главного судьи, защищая себя более убедительно и красноречиво. Судейское кольцо правды оказалось коварным ходом; Джек подумал, что должен существовать закон, требующий от судьи объявить об использовании подобного устройства, прежде чем обвиняемый скажет хоть слово. Не так уж просто говорить в свою защиту только правду. В следующий раз ему придётся постараться и использовать полуправду и уклончивые заявления, чтобы повлиять на представителей власти. Он мог, например, скомпрометировать показания Зандрии, сообщив про условия заключённого между ними договора, касавшиеся награды за добычу Сферы, и спросить судью, получит ли волшебница полагавшиеся ему сокровища, если Джека приговорят. Лгать бы не пришлось, только высказать предположение, что Зандрия может получить тысячи золотых корон, если позаботится о том, чтобы Джек не смог забрать свою часть добычи.