Выбрав торговую площадку поприличнее, я приблизился к ней и начал делать вид, что интересуюсь группой тощих мужчин, привлекая таким способом внимание их хозяина. Ну не орать же во всё горло, чтобы призвать его для консультации, да и не понятно мне, кто здесь хозяин, а кто раб, все страшные и смотрят с недоверием. Как я и предполагал, продавец дал знать о себе достаточно быстро. Молодой парень оказался передо мной всего то минуты через три, после моей попытки оценить состояние здоровья одного из реализуемых им людей.

  - Товар очень хороший - без предисловий сообщил он мне. - Ты не смотри на их одежду и волосы, ты на зубы посмотри.

  Торговец быстро вытащил из толпы, подозрительно упитанного, крепко заросшего мужчину, непонятного возраста и нахально открыв ему рот своей грязной пятернёй, продолжил:

  - А! Ну, как! Посмотри какие белые. А плечи какие, а руки, а спина. Он у тебя за двоих работать будет. Бери, не прогадаешь. Дёшево отдам.

  Я, ради приличия, взглянул. Действительно зубы белые, причём такие, как будто их только что начистили отбеливающей зубной пастой и плечи с руками, тоже вроде ничего.

  - Хорош, не спорю - ответил я на языке продавца и тут же поинтересовался: - И сколько ты за него хочешь?

  - За этого всего семь десятков прошу - продемонстрировав свои познания в местной арифметике, ответил продавец.

  - Семь!? Да я за такие деньги в Ласторе троих куплю! Ты чего?! - начал я, в грубой форме, торговаться.

  - Троих?! - возмутился продавец. - Да в этот твой Ластор одних доходяг свозят. Там такого товара, отродясь не было.

  Пререкались мы долго, но времени на торг я не жалел, мне надо узнать реальную цену, а не ту, что втирает в мои зоркие глаза, этот зажравшийся работорговец. И это сработало, в конечном итоге за озвученную сумму мне готовы были отдать и этого крепкого мужчину, и ещё двух помельче, в придачу, а в качестве довеска предлагало забрать и девочку, лет семи, бесплатно, для развлечений. Обратив внимание на ребёнка, затесавшегося где то в толпе взрослых женщин, я тут же прекратил торг и ретировался, от греха подальше. Руки так и чесались достать из ножен меч, и разрубить в клочья этого сволочного продавца, посмевшего предложить мне такое.

  Приводя в порядок нервную систему, углубился на территорию рынка ещё на пару сотен метров и какое то время потолкался там, а когда почувствовал, что полностью пришёл в норму, повернул обратно и пошагал на выход. Но, как раз в это самое время услышал такое, отчего был вынужден замереть на месте и посмотреть по сторонам.

  Вот уже минут пятнадцать стою я, словно вкопанный, напротив прижавшихся друг к другу, лохматых и грязных мужчин, и пытаюсь сообразить действительно ли я слышал родную речь или мне это только показалось. Сколько не старался поймать среди произносимых ими слов, хотя бы одно русское, да ещё к тому же и матерное, так ничего, и не услышал. Уходить просто так, ничего не проверив, не хочется. А вдруг не показалось? Вдруг среди них точно стоит, кто то из наших, кого я не могу узнать или же попросту не знаком ещё с ним? Делать нечего, придётся самому чего нибудь ляпнуть, авось из толпы кто нибудь да отзовётся. Стараясь не привлекать внимания хозяина живого товара, ещё один, подобный предыдущему, торг, я не выдержу, подошёл к толпе оборванцев по ближе и так, чтобы меня смогли все из них услышать, громко сказал на родном языке:

  - Ну чего придурки вылупились? Если кто жрать хочет, выходи вперёд!

   Глава 23

  По дороге на корабль человек, одетый в рваную рубаху, земляного цвета и штаны не по размеру, не обращая внимания на кучи дерьма, в которые он то и дело попадал своими босыми ногами, не переставая благодарил меня, за сорок монет, отданные мной его бывшему хозяину. Он, как попугай, только и лепетал эти четыре слова: "Спасибо тебе добрый человек", хотя и понятия не имел, кто я такой, и что с ним будет дальше. А всё дело в нём, в нашем великом и могучем. Стоило мне только перекинуться с соотечественником, а в том, что это он я твёрдо уверен, парой фраз на русском, как мужчина сразу же и поплыл, надеясь, наверное, на то, что все мучения в его жизни закончились.

  У воды я первым делом заставил доходягу, как следует понырять и лишь после этого повёл его на корабль. Блох, мой завхоз так и не извёл до конца, хотя их стало на много меньше, чем в день моего знакомства с судном, и дополнительная зараза нам на палубе не нужна. Переодели приобретение в мою рабочую одежду, была она ему велика, но другой всё равно взять было негде.

  - Крыткл, покорми новичка - попросил я слугу и подумав, сделал корректировку: - Много ему не давай, неизвестно, как его здесь кормили. Сдохнет ещё.

  Наблюдая с какой жадностью незнакомый, мужчина уплетает кукурузную лепешку, запивая её обычной водой из бочки, я пробовал, сквозь густую растительность, разглядеть лицо, этого измученного человека. В том, что он не из нашего дома, я твёрдо уверен, но вот всех жителей дома с улицы Советской, припомнить не могу, знакомство моё с ними было шапочным. Вроде бы и похож на кого то из живших там, а вроде и нет.

  - Ну что, наелся? - заметив, как подгребает с палубы мелкие крошки мужчина, спросил я его.

  - Да, спасибо - явно соврав, ответил он.

  - Ну и хорошо, тем более сейчас тебе больше есть и не следует - сказал я, и немного помолчав спросил: - Говорить можешь?

  - Могу - тихо ответил безмерно уставший человек, вытерев потрескавшиеся губы рукавом чистой рубахи.

  - Тогда рассказывай. Кто ты. Откуда. Как сюда попал.

  Мужчина внимательно выслушал меня, но говорить не торопился.

  - Ну, скажи хотя бы для начала, как тебя зовут - решил я помочь ему.

  - Павел - односложно ответил он и сразу же спросил меня: - А вы сами то, кто такие?

  - Мы? Мы жители Новой Тартумии. Слыхал про такую страну?

  - Нет. Вроде бы - с сомнением сказал человек, носивший обычное, русское имя.

  - Тогда почему интересуешься, кто мы? - продолжая изучать гостя, задал я ему ещё один вопрос.

  - А у вас там чего, все по русски говорят? - спросил он, не ответив мне.

  - Нет, не все. Только я один - такой ответ тебя устроит? - ответил я и тут же поинтересовался.

  Обескураженный мужчина вроде бы и хотел ещё чего то спросить, но не знал, наверное, что конкретно. Глаза его выдавали сильное напряжение, возникшее в мало чего понимающей голове. Попробовал прийти незнакомцу на помощь, вспомнив, какие перлы сам выдавал, оказавшись в точно таком же положении.

  - Вот что Паша, давай сделаем так - предложил я ему. - Сначала ты мне, правдиво расскажешь свою историю, а потом я тебе, поведаю свою. Ну хотя бы в общих чертах, потому что она у меня, наверняка, на много длиннее твоей.

  Павлик с недоверием посмотрел на меня и вместо того, чтобы начать рассказ снова спросил:

  - А тебе лет сколько?

  - А это здесь причём? - не сообразив, почему человек интересуется моим возрастом, спросил я.

  - Так вроде ты моложе, а говоришь, что история у тебя длиннее.

  - Твоя фамилия случайно не Морозов? - вспомнив одного, общеизвестного персонажа, спросил я интересующегося.

  - Нет. Я Соколов. А что?

  - Да многовато ты Павлик, вопросов каверзных задаёшь. Вот я и подумал, может ты полный тёзка, тому Павлику.

  Рассказ свой, Павел Соколов - тридцати девяти лет от роду, начал с анкетных данных, именно сейчас, мало интересовавших меня. Можно было, конечно, остановить его и попросить не лезть так далеко, в историю своей жизни, но я посчитал, что это даже не плохо, пускай болтает себе на здоровье. Высказаться, в его ситуации, получше любого лекарства будет. А к тому времени, когда речь пойдёт о проникновении моего собеседника в этот мир, я думаю, он уже раскочегарится и будет в состоянии говорить об этом не так сумбурно, как сейчас.