Как и предупреждал наш главком, оценивавший строгим взглядом проплывающие мимо корабли, сразу в погоню за ними, мы не бросились. Старший дал им возможность пройти спокойно ещё пару километров в выбранном направлении и только после этого ринулся в погоню, впрочем, не предпринимая каких бы то ни было активных действий ближе к ночи. Ему достаточно и того, что он может контролировать зажжённые на судах огни, при такой погоде просматриваемые на достаточно большом расстоянии и сокращать его не привлекая внимание к себе, вплоть до того самого момента, как начнёт светать, и появится возможность для решительной атаки. Я за ранее знал, что мне достанется корабль идущий последним и придирчиво изучал его характеристики, во время смотрин. Судёнышко показалось мне совсем крохотным, что вселяло надежду на быструю расправу с его экипажем. Даже если оно, при более близком рассмотрении, будет мало чем отличаться от моего "крейсера" мы справимся с ним в лёгкую, такого количества бойцов, как у нас, они наверняка к себе в трюм не посадили. Риктур говорил, что максимум, с чем нам придётся столкнуться на судах такого типа, это пяток лучников и не больше десятка мечников, подрабатывающих ещё и грузчиками, во время стоянок в порту, и от этого владеющих оружием не на должном уровне. Настоящий боец никогда не позволит себе опускаться до такого.
Зелёной ракеты или хотя бы просто какого нибудь сигнала, перед началом атаки не было. Корабль Риктура без лишнего шума отплыл от мелководья, следом за ним отошёл номер два и только после этого отправились на первое задание и мы, почти все, немного мандражирующие. Отличить военные суда от торговых, в этом отсталом мире, практически невозможно. Поэтому идущему впереди каравану, даже заметив нас у себя на хвосте, преждевременно нервничать не было смысла. Они и не нервничали, продолжая движение всё в том же темпе. Корабли на маршруте пропадали ежегодно и не по одному или два, а пачками, как говорил знающий человек. И списать их пропажу на пиратов, о которых понятное дело все моряки знают, можно было с большой натяжкой. Тот же Риктур рассказывал, что в сезон они грабят не больше двух, трёх судов на одном и том же маршруте, которые после дела, каждый раз, отправляют на дно. Если это количество сравнить с тем, что гибнет во время шторма или бури, то его можно будет попросту списать на погрешность, всегда присутствующую при подсчётах. Так что паники среди простых торговцев, мои соплеменники, не наводили, действовали чётко и в рамках ранее утверждённой высшим руководством концепции, что и позволяло нам сейчас двигаться вперёд, без избыточного напряжения.
Ночью не спал, точно так же, как и большинство моих молодых солдат. Ожидание боя, каким бы лёгким он не казался, теребило нервы до дрожи в коленях. Понятное дело, что я ни показывал своего внутреннего смятения никому из окружающих. Напротив, пару раз, в тёмное время суток, даже прошёлся между дремлющими бойцами и подбодрил тех, кто ёрзал сильнее остальных, между прочим сам, во время этого, порядком успокоившись. Понимание того, что не ты один такой трусливый, на нервную систему всегда благотворно действует, во всяком случае у меня так. А вот перед рассветом меня разморило и так сильно, что рот не закрывался, от непрерывной зевоты, вскоре перешедшей в мелкую дрожь. Перебить такое состояние у меня обычно получается теплом, но сейчас его, в нужном количестве, взять негде и я решил, наплевав на субординацию, подменить одного из гребцов. Думаю, от этого мой авторитет пострадает меньше, чем когда народ увидит, как колотит их командира. Минут двадцать усиленной гребли помогли. И, кстати, не только согреться. Видел я с каким удивлением и одобрением смотрела на меня свободная вахта невольников. Ощутив внутреннее равновесие, которое у меня всегда наступает после тяжёлого физического труда, передал весло его законному владельцу и быстрым шагом выдвинулся к, вперёд смотрящим, по дороге подбодрив пару, показавшихся мне излишне напряжёнными, лучников. Моё появление на носу, пришлось как раз на тот момент, когда наш головной корабль приступил к ускорению и манёвру, направленному на обход, идущей с прежней же скоростью, дичи, что служило сигналом и для нас, загонщиков, идущих следом. Я тут же вернулся назад и приказал свободным гребцам сесть за вёсла, а матросу, без которого, как правило, ни одно ускорение на кораблях такого типа не обходиться, отдал распоряжение увеличить ритм гребка до максимально возможного. Пользоваться парусом погода не позволяла, да и проводить абордаж в его рабочем состоянии будет сложнее, об этом меня тоже, умные люди, уже оповестили, так что скорость набирать будем только с помощью физических сил.
Моё судно только начинало достигать расстояния способного обеспечить пробивную силу запущенной в цель стрелы, а остальные наши корабли уже успели подвергнуться ответному огню, после залпа, произведённого лучниками Риктура. Приказав грести ещё усерднее, я перешёл на правый борт, который уже облепили все имеющиеся в моём распоряжении метатели стрел и меряя метры глазами, вот вот готовился отдать приказ на стрельбу. Меня опередили, какой то молокосос не выдержал и забыв обо всём на свете пальнул в готовившийся к неравной схватке корабль, нанеся ущерб моей и без того дырявой казне, своим бесполезным выстрелом. Дурной пример, как известно, заразителен. Подумав, что команда уже прозвучала и остальные новобранцы открыли беглый огонь, из своих луков, наглядно показывая мне, кто их них, чего стоит. Ну что ж, будем считать, что я провёл показательный смотр, давший мне представление о силе моего подразделения. Результат оказался не очень, но и совсем плачевным его назвать язык не повернётся. Больше половины стрел достигли борта, с огромной скоростью приближающегося к нам, вражеского корабля. Живые цели они, если быть до конца правдивым, не поразили, но никто от них этого и не требовал. В настоящий момент, главной своей задачей считаю - сломить противника морально, а уж только потом, если он не пожелает сдаться мне на милость, буду валить всех подряд. Я не кровожадный и поступать так, как предлагал Риктур, "сразу ложить всех напавол", не желаю.
Преследуемые мной люди, сдаваться без боя не хотели. Не знаю, как обстоят дела у других, а мне достались моряки не из робкого десятка. На почти бесполезный залп моих юниоров, с убегающего корабля огрызнулись, и я бы не сказал, что совсем беззубо. Один из моих зазевавшихся лучников, схватил-таки вскользь, вражескую стрелу. Минуты, а вместе с ними и метры, неумолимо двигались в разных направлениях. Одни на глазах сокращались, другие напротив - увеличивались, но преследуемые мной, ни то что бы не выбросили белый флаг, но так, до сих пор и не позволили приблизиться к ним на расстояние, когда можно было бы начать крушить их вёсла и идти на абордаж. Впрочем, беглый взгляд вперёд показал, что не я один такой невезучий, тоже самое происходило и с более опытными командирами. Все, на данную минуту, только тем и занимаются, что осыпают корабль противника роями стрел, по большому счёту, редко достигающими цели.
Всё изменил громкий, дружный крик нескольких десятков человек, прозвучавший метрах в пятистах впереди. Это Риктур со своими солдатами, которых у него в два раза меньше, чем у меня, попытался перебраться на огромный корабль, доставшийся ему в этом бою не только по стечению обстоятельств, но и по праву сильного. Сотни людей со всех кораблей мгновенно прекратили заниматься своими делами и дружно посмотрели вперёд, туда, где решалась дальнейшая судьба всех, кого она свела в этот день, в данной точке. Нам это действо моментально прибавило сил, а вот преследуемым, судя по всему, стало не по себе, от жуткого воя. В частности, плывущий впереди меня кораблик, мгновенно потерял скорость, а люди, находившиеся на нём, забегали, словно при пожаре.
- Прибавь! - заорал я матросу, выбивавшему дробь деревянными палками и тут же, ещё громче, гаркнул рулевому, и без моего напоминания знающему чего, и как делать: - Поворачивай!
