Тайлер схватил девушку за талию и прижал ее к стене, чей холод стал передаваться и девушке. Гилберт не боялась Локвуда, несмотря на то, что все еще ярко помнила, на что он ее обрек. Она не боялась и больше не любила, а значит, боль была просто за причиненные физические муки, а не разбитое сердце. Парень усмехнулся и приблизился вплотную. Елена, конечно же, не отвечала ни на одно его прикосновение. То ли из-за спиртного, то ли из-за желания узнать правду она оставалась недвижимой.

- Ты всегда была потрясающей, а сейчас просто расцвела.

Былая спесь сошла, и сейчас Елена почувствовала тоску. Тоску по тем временам, когда она еще не знала, что такое плеть по коже. Когда не знала, что такое предательство, не знала Деймона и любила Тайлера… Девушка больше не хотела предаваться этим чувствам, а босые ноги начинали мерзнуть. Шатенка рванулась вперед, но Тайлер, схватив ее за руку, повел к противоположной стороне и, схватив за талию, усадил на стол, уместившись между стройных ног.

- Нам надо поговорить.

Шатенка усмехнулась и оперлась руками о столешницу. Взгляд Тайлера прошелся по лицу, шее, ключицам, зоне декольте, груди, животу, ногам….Да, это девушку невозможно не желать.

- Я здесь с ним, – дерзко произнесла девушка.

- Я и не сомневаюсь.

Он дернул девушку на себя и та, соскользнув, оказалось зажатой между столом и бывшей поломанной любовью, а сердце начинало кричать, чтобы она бежала отсюда.

- Я сделал это ради тебя.

Гилберт злобно усмехнулась:

- Что именно ты сделал ради меня? Избил меня? Бросил? Заставил играть в русскую рулетку? Это во имя твоей любви ко мне?

- Нет! Я… Ты поймешь все, Елена, – он коснулся ее лица, а девушка поняла, что не хочет больше правды, не хочет больше быть рядом, что не дорожит воспоминаниями, и любовь, которая заставляла сердце трепетать – умерла.

- Скажи, ты могла бы… Простить меня?

Вначале в ее глазах было недоумение, потом шок вперемешку с болью, потом ярость. Гилберт резко оттолкнула от себя Локвуда, но еле устояла на ногах, так как градус притуплял координацию движений, а громкая музыка заставляла повышать децибелы голоса.

- Нет! – крикнула она так, что невольно привлекла внимание всех присутствующих. Шатенка нагнала парня и, схватив его за воротник рубашки, приблизилась к его уху. – Никогда я тебя не забуду, и буду помнить о тебе только ненависть и боль, которую ты мне причинил, слышишь? – она прижалась вплотную к парню и, обняв его за плечи, продолжала яростно шептать: – Я любила тебя! Слышишь? Я так сильно тебя любила, а сейчас я чувствую лишь неподдельную ненависть и я ничего, ничего не забуду! Ни одного удара, ни одной пули, ни одного твоего слова! Спасибо тебе за все, мой любимый враг. Я стала более мудрой.

Девушка влепила ему пощечину со всей силы и помчалась в клуб.

Парень знал, что она плачет, он знал, что она никогда-никогда его не простит. Локвуд понимал, что сам разрушил то, что оберегал. Он ни винил любимую девушку, он не осудил ни одного его слова и такой близкий физический контакт был ему в радость.

Парень отправился к выходу. Он прикурил, но в этот раз сигареты не спасли. Локвуд подошел к своему автомобилю и, сев на заднее сиденье, закрылся изнутри. Тайлер включил тихую классическую мелодию на магнитоле и лег на сиденье. Продолжая отравлять кислород сигаретным дымом. В голове мелькали воспоминания, которые не давали покоя и заставляли сердце разрываться на маленькие кусочки.

Мужчина опустил руку и достал из-под сиденья металлический. Он внимательно оглядывал оружие, пытаясь представить, что тогда чувствовала Елена и что она испытала, когда произошла осечка. Ребекка мертва, а завтра Клаус узнает, кто же убил его сестру и тогда ему не выжить. Так лучше сейчас.

Он ее тоже благодарил. За каждый взгляд, за каждый поцелуй и за те незабываемые три ночи, проведенные с ней. Он благодарил ее за то, что она его спасла, за то, что она его полюбила…

Мелодия разливалась по салону автомобиля… Глушитель… Дуло к виску… Закрыть глаза и расслабиться… Вспомнить ее образ… Вспомнить вкус ее губ и язык ее танцев… Вспомнить нежность и страсть… Лучшие мгновения радости… И представить, что она счастлива… Что она простила… Может, вернулась… Обняла… И обещала, что больше никогда не уйдет… Курок, под натиском пальцев медленно нажимается… Дыхание ровное…. Сталь трансформируется в раскаленную магму… Он любит ее… Он когда-нибудь вернется… он вернется тогда, когда она простит… Если она когда-нибудь простит… Воспоминания…. Ее окровавленная спина… Крики… Слезы… Стоны… Больше невыносимо… Тайлер усмехается и делает последнюю затяжку…

А потом выстреливает.

Елена продолжала танцевать, отдаваясь музыке в стремлении забыть боль. И она бы проснулась утром в постели какого-нибудь незнакомца, если бы Сальваторе их не отгонял. Он, кажется, протрезвел.

- Нам пора! – громко сказал он, схватив цыганку за запястье.

Девушка выдернула руку и, подойдя к нему, языком коснулась его уха. Сальваторе чуть было не сдался, но резко отпрянул. Свет прожекторов стал раздражать, музыка оглушала, ноги болели, а алкоголь приелся. Кроме того, Сальваторе понятия не имел, как им добраться до фермы. Они оба много выпили.

- Я хочу веселиться!

Он приблизился к ее лицу и увидел потекшую едва тушь. Совсем чуть-чуть, но Деймон прочувствовал боль шатенки. Он взял девушку за руку и повел к выходу. Гилберт помахала друзьям рукой. Но Сальваторе вновь дернул ее на себе. Елене казалось все это забавным, или она просто не замечала свою внутреннюю боль.

Деймон вывел ее на улицу, но девушка остановилась.

- Я без обуви.

Сальваторе закатил глаза и, подойдя, поднял Елену на руки, которая, казалось, не расстраивалась из-за потерянных туфлей, которые ей очень нравились... Когда-то. Шатенка обхватила его плечи, и они оба почувствовали, как возникает ток между ними.

Подойдя к машине, Деймон прижал ее к машине своим телом и хотел полезть за ключами, но Елена обняла его, подавшись навстречу, и заглянула в глаза. Такой взгляд, длящийся совсем немного, какие-то сотые секунды, заставил испытать самое сильное желание. Деймон хотел ее! Как же он желал вновь раздвинуть ее ноги и оказаться между ними… Мечтал слышать ее стоны и видеть ее обнаженной в своей постели. А еще он понимал, что градус может заставить забыть о правилах.

Девушка коснулась пальчиками его лица и подалась навстречу, опуская взгляд и готовясь к поцелую. Деймон резко отвернул лицо, и по-прежнему не смел касаться ее, хоть девушка была такой откровенной и желанной.

- Нельзя…

Елена прижалась еще плотнее, а ее запах был похлеще кокаина. Она коснулась губами его шеи, а его грудная клетка стала приподниматься выше. Уловила, что Деймон не отталкивает, Елена стала поцелуями продвигаться к лицу. Она нисколько не расстраивалась, что Деймон по-прежнему к ней не прикасается. Она знала, почему он это делает. Она знала, что он желает того же, чего желает она…

Девушка поцеловала его в уголок губ, но не спешила приступить к самому главному.

На самом деле, это было жутко глупо и нелогично: ссориться, расставаться, а потом вновь возвращаться туда, где все началось. Нерационально было звать его в клуб, нерационально было вновь целовать его…

Цыганка коснулась языком его уха, и Деймон позволили себе схватить ее за талию. Крепко. Властно. Гилберт улыбнулась и поцеловала его в шею, а ее руки заскользили по его грудной клетке. Она желала отдачи с его стороны, ведь знала, что он, изголодавшийся, будет страстным, будет властным, даже грубым… Она желала, но умела терпеть. Руки мужчины сползли на поясницу, потом все ниже… Он закрыл глаза, отдаваясь поцелуям этой соблазнительницы, но как только она приблизилась к его губам, Сальваторе нашел в себе силы оттолкнуть ее.

- В машину!

Девушка открыла дверь и села в салон автомобиля. Деймон вернулся на водительское кресло и открыл окна, чтобы запах алкоголя выветривался.