- Расскажи мне… Говори со мной, пожалуйста.
Нежность заполонила всю эту комнату. Это единение было интимней, чем секс, приятнее, чем экстаз, получаемый от убийств или принятия наркотиков. Это было необыкновенно.
- Черные сгустки на фоне красного мира… Я не вижу жертву, даже если она слишком близко ко мне. Иногда я вижу кровеносную систему. Я поддаюсь рефлексам… У тебя такого не было. А мне нравится убивать, разрывать.
- Ты питался Кэролайн? – Елена внимательно посмотрела на него. – Какие были у вас отношения?
- Я не спал с ней, если ты об этом… Она контролировала меня. Я питался ею… Она позволяла. Раны заживают долго, но она говорила, что так необходимо.
- Необходимо, стой…
- Кэролайн ставит еще один эксперимент и сама принимает в нем участие.
Девушка окончательно выпрямилась, хоть руку и не убрала. Ей не хотелось разрывать это пожатие. Когда-то Елена восхищалась эстетикой смерти, а сейчас презирала это, сейчас ей не нравилось даже само слово.
Кэролайн! Она безумна! Ей самой неплохо полечиться бы в психбольнице. Она фанатична, она… Елена возненавидела Форбс. Ненависть – это тот наркотик, который растекается по всей душе, поглощает без остатка, лишает разума. Ненависть – самое прекрасное чувство. Оно… оно дает стимул и силу.
- Что на этот раз?
- Я не знаю, Елена. Она не говорила ни слова. Единственное, что я знаю так это то, что Кэролайн намерена завершить проект. Но для его завершения нужно еще одно испытание.
- И ты – подопытный кролик, - с горечью промолвила Елена, опустив взгляд. – Я разговаривала с отцом, Деймон. Он сказал, что проект «Красная Луна» безупречен, что нет вакцины и, что вирус используется для создания мощной армии, чьи солдаты будут совершать убийства, начиная с детей и заканчивая стариками. В них нет страха, нет жалости… Это… «машины для убийств».
Елена поймала взгляд Сальваторе и тут же осеклась. Она хотела извиниться, но Деймон положил руку на ее лицо и, притянув, коснулся ее губ своими.
Время остановилась. Елена моментально ответила. Приблизившись к нему, девушка обняла мужчину. Это были самые драгоценные секунды в ее жизни. Самые ценные моменты. Великолепное чувство нежности и трепета растекалось по всему ее существу.
Но забытье длилось недолго. Девушка резко отстранилась и поднялась.
- Я не допущу твоей гибели. Нам не суждено остановить эту суку, но ты не будешь больше ее подопытной крысой.
- Что ты задумала?
Девушка обернулась.
- У тебя есть телефон? Пора позвонить родственникам. Пора обратиться к помощи отца и если он и дальше не будет верить, мне придется показать ему тебя…
Как спичка, в Сальваторе вспыхнула злость. Он резко поднялся, но проникновенный, полный нежности взгляд Елены заставил его молчать.
- Я ведь тоже не хотела принимать вакцину… Я тебя понимаю. Но дальше это продолжаться не может.
Елена приподняла футболку, обнажая раны, а потом быстрым шагом направилась в гостиную с твердым намерением поговорить с отцом. Она выбьет из него правду и если надо, Деймон этому поспособствует.
Девушка взяла трубку домашнего телефона и уверенно набрала номер. Единственное за что Елена благодарила свое обращение - так это за то, что оно поспособствовало ее уверенности, ее твердости, стойкости и отсутствию страха. Елена больше ничего не боялась. Она уже повидала многое. А разговор с отцом можно было перетерпеть.
- Здравствуй, папа.
Тишина на том конце провода длилась буквально несколько секунд, а потом Грейсон стал говорить с беспокойством, тревогой, что было ему вообще не свойственно.
- Елена, мы все на нервах. Где ты? Мы узнали, что произошло! Где ты прячешься? Я приеду за тобой.
Елена выдержала паузу. Любви к отцу не было. Хотите, осуждайте. Но сейчас девушка беспокоилась лишь за того, кто был в другой комнате.
- Это сделал тот, о ком я говорила. Он пришел за мной.
Вновь тишина. Грейсон наверняка видел ту «живопись», которую после себя оставил Деймон. Теперь все его сомнения развеялись по ветру. Проект «Красная Луна» реализовывается до сих пор. Пора прекратить этот ужас.
- Я согласна на любые условия, - спокойно и холодно промолвила шатенка. – Только скажи мне, как его спасти.
- Кто это?
- Тот, кто был рядом, пока я превращалась в монстра, а ты и мать ничего не замечали. Только Кэтрин была моей семьей! – вспылила девушка, но знала, что не пожалеет о своих словах. – Хотя бы ради родительского долга дай мне эту вакцину…
- Я расскажу тебе всю правду! Тебе все преподнесли не так. Елена, я все расскажу и отдам вакцину. Где ты?
Девушка хмыкнула. Видимо, загладить перед совестью и Богом свои грехи желает не только она. Что ж, яблоко от яблони далеко не катится…
- Встретимся в городском парке на качелях… в том месте на меня напали. Рядом должен быть киоск. Я буду ждать тебя там в четыре. И ты должен приехать один. Без матери. Иначе я прибегну к помощи своего друга.
Девушка, не дождавшись ответа, положила трубку. Обернувшись, она увидела Деймона. Он подошел так тихо, что она ничего не услышала. Елена была в полной уверенности, что она одна в этой комнате. Ладно, сейчас было не до этого. Вскоре в Сальваторе может снова пробудиться голод. Надо было быстрее с этим разобраться.
- Нам выезжать через три часа, - промолвила брюнетка.- Нужно подготовиться к встрече.
- Ты его ненавидишь?
- Я к нему ничего не чувствую. Единственный человек, кого я любила, была Кэтрин. Единственный человек, которым я дорожу – это ты. Пусть Кэролайн творит что захочет, но только не на тебе… Давай пообедаем?
Грейсон собирал документы. Он носился по квартире и собирал то, что давно было пора отдать Елене. Как жаль, что мы все делаем в последний момент! Как жаль, что не умеем ценить время. Из игры, где на кон поставлено так много, - из нее просто так не выбраться, тем более, когда проделано так много работы. Гилберт понимал это, а потому стремился к дочери, чтобы искупить свои грехи перед ней. Не перед Богом, нет! Перед Еленой… Перед Кэтрин, которая пожертвовала собой, память о ней надо чтить! Таким сестрам надо поклоняться.
Грейсон ощущал за собой слежку. Он сел в машину и поехал по городу в том направлении, в котором ездил обычно. Хвоста не было, но паранойя не покидала. Или годы работы в таком жестком режиме дают о себе знать?
Небо было затянуто тучами и холодный, пронизывающий воздух, казалось, добирался до самых костей. Или это предчувствие? Он не знал. Лишь сильнее нажимал педаль газа. Грейсон резко повернул направо и переключился на четвертую передачу. Управлять автомобилем стало сложнее, но здесь было безлюдно. Мужчина расслабился.
Однако расслабление было недолгим. В зеркало заднего вида Гилберт увидел черную иномарку, которая ехала с явным намерением нагнать автомобиль Грейсона. Теперь надо брать ситуацию в свои руки. Останавливаться нельзя. Ехать прямиком к Елене тоже нельзя. Оставалось лишь сильнее вжимать педаль газа.
Грейсон еле-еле успевал лавировать в жилом секторе, объезжая пешеходов, велосипедистов. Он матерился. В душе не было страха погибнуть. Грейсон знал, сколько жизней он погубил, а потому понимал, что заслуживает смерти. Он боялся не успеть передать всю нужную документацию Елене.
Машины выровнялись. Стекла были тонированные, и нельзя было увидеть, кто сидит за рулем. Однако этот «кто-то» был явно настроен не для того, чтобы мирно поговорить. Черный BMW стал намеренно поворачивать вправо, толкая машину Грейсона. Тот еле-еле успевал поворачивать и удерживать управление. Еще толчок, машину заносит еще сильнее, но Грейсон справляется.
Адреналин начинает пульсировать в крови. Грейсон резко поворачивает вправо. Черная иномарка следом. Она врезается сзади и начинает таранить машину Грейсона. Двигатель перегревается, а управление дается все сложнее и сложнее, но останавливаться ни в коем случае нельзя. Надо лишь успеть, надо оторваться… А потом можно сдаться этим людям, которые ради своих фанатичных идей готовы на любые убийства, любые эксперименты.
