Он сам, что было силы, ударил девушку, выбивая ее из колеи. Потом одни ударом сшиб с себя и, резко вскочив на ноги, ринулся в сторону коридора. Вообще-то, бить девушек — не в его компетенции. Просто того требуют жизненные обстоятельства. Иногда это действительно необходимо.

Она схватилась за его штанину, и Доберман упал на пол. Обернувшись, он попытался отбиться от девушки, но та схватила что-то с ярдом стоящего журнального столика и замахнулась на Сальваторе. В него полетели книги, справочники, трубка от телефона. Деймон пытался увернуться, но не смог. Болезненные удары сокрушали, внимание рассеивались.

А так все хорошо начиналось!

Резко подрываясь и хватает девушку за ноги, Деймон заваливает ее на пол, придавливает своим весом к полу, припечатывая руки этой несносной особы к полу. Теперь она осталась обездвиженной. Елена бы могла понять ее — Деймон действительно блокировал любые попытки. Взгляд — глаза в глаза. Эта девочка, она красивая. Жаль, что только эмоций никаких нет, какие были с Еленой. Тоска по ней полосонула сердце, заставляя его предательски защемить. Чтобы отогнать это чувство, Деймон схватился за шею нападавшей и резко прижал девушку к полу. Та успела сделать короткий вдох. Воспоминания играли плохую шутку. Одно накладывалось на другую. Тактильная близость с этой обезумевшей вызывала мысли о тактильной близости с Гилберт. Знакомство в метро, этот «недосекс» в парке, откровения в его спальне, совместный сон, поцелуи — все мелькало слайдами, словно в смонтированном клипе. Сальваторе усилил хватку. Он душил девушку, а видел в ней Елену. Он понимал, что ему не хватает остроты, которая была при общении с ней.

А потом воспоминания оборвались, когда Сальваторе ощутил холод металла у своего горла. Лезвие ножа упиралось прямо в глотку. Взгляд этой чокнутой был издевательским. В нем блистала победа.

Деймон ослабил хватку, потом убрал руки. Девушка приподнялась.

— Дернешься — и я попаду в цель, — прошептала она. — Поднимайся медленно.

Сальваторе поднял руки и принялся вставать. Он не сводил взгляда с этой полоумной. Честно, он уже пожалел, что залез в этот дом. Эта игра его начинала немного выбешивать. Они стояли друг напротив друга, процеживая друг друга взглядом некоторое время. Тока и кайфа больше не было. Эта сука испортила все послевкусие.

— Оставляй свой рюкзак и уходи, — она отчеканивала каждое слово. — Медленно разворачивайся и уходи.

Предельно вежливо.

— Я оставлю то, что взял.

Девушка улыбнулась. У нее была какая-то специфическая улыбка. Из разряда тех, от которых теряешь голову.

Елена вот совсем не улыбалась. Истерила только.

— Ты оставишь мне все. А теперь — проваливай.

Он тоже усмехнулся. Что ж, если она хочет забрать награбленное, пусть забирает. Сальваторе еще вернет свое. В конце концов, она учится там, где он преподает.

Деймон поднимает руки, медленно разворачивается и направляется к выходу. Медленные-медленные шаги. Доберман сечет каждую деталь. Нет, сегодня он больше не станет кидаться в бой. Но он вернется в этот дом.

Обязательно.

3.

Она медленно шла по коридору, внимательно оглядывая помещение. В Елене вновь проявлялись эти замашки под Британи Мерфи, и если бы Сальваторе был тут, он был отметил, что этих замашек стало больше.

Волосы расчесаны и выпрямлены. Они спадают на плечи, на спину. Джинсы в обтяжку, коротенькая кофточка, звенящие браслеты на руках — Елена не походила на себя. Между Еленой в прошлом и Еленой в настоящем не было ничего общего. Все схожие стороны остались где-то в дымке прошлого, растворились в нереальности. Зато между Еленой в настоящем и Еленой в будущем было очень-очень много общего. И с каждого секундой общего становилось все больше.

Девушка не вызывала всеобщего ажиотажа, а о том, что она новенькая мало кто догадывался, если догадывался вообще. Редко кто оборачивался. Здесь Елена теряла свои чары, теряла рок. Может, мы становимся своего рода воплощением рока лишь при… при взаимодействии с определенными людьми?

Гилберт нашла нужную аудиторию и остановилась возле нее. Раньше новый коллектив и отдаленность от дома испугали бы ее. Раньше бы она никогда не покинула дом, не села бы в самолет и не свинтила из своей крепости, а теперь ее волновало лишь одно: чтобы это время длилось как можно дольше. Возвращаться к призракам прошлого Гилберт не хотела.

Она потянулась к ручке, но дверь в это время распахнулась, и из аудитории вылетел какой-то парень с самодельным колпаком на голове. Елене показалось, что он даже не заметил ее.

— Осторожнее.

Елена обернулась на голос. Она увидела девушку, стоящую возле нее и сжимающую в руке учебник.

— Ты ведь по обмену прилетела учиться, да? — девушка улыбнулась и протянула руку. — Я Эйприл Янг.

Шатенка кивнула и пожала руку своей новой знакомой.

— Елена, — она решила пока не называть свою фамилию. Да и потом, ее фамилию наверняка знают, им же говорили, кто приедет учиться. Только, наверное, предупредили в самую последнюю минуту, что вместо парня прилетит девушка. Или не предупреждали вовсе.

— Молодец, что пришла раньше. Успеем познакомиться.

Она взяла Елену за руку и завела в аудиторию.

Перед Мальвиной предстал большой кабинет с изрисованными красками, сангиной и всеми всевозможными средствами стенами. Столы стояли полукругом, а в центре помещения был стол для преподавателя. Стол формы разностороннего многоугольника. На нем лежали ворох каких-то бумаг, разбросанные кисточки и карандаши. Но даже несмотря на эту хаотичность, в кабинете была какая-то гармония.

И Елена не испытала скованности.

— Это Елена. Она будет учиться с нами до конца семестра.

Все повернулись на голос Эйприл. В кабинете было от силы человек пятнадцать-шестнадцать, но все они были какими-то разными, необычными и… улыбчивыми. Елена пока не могла разобрать, что за природа этих улыбок: лицемерие или приветливость, но потом подумала, что и природу ее улыбки мало кто может раскусить.

— Привет, Елена, — произнес какой-то парень, поднимаясь и подходя к девушке. — Я Стефан! Думаю, всех называть тебе не имеет смысла, ты все равно запомнишь их со временем, а потому предлагаю тебе рассказать нам о себе.

Он перехватил руку Елены из руки Эйприл и подвел к столам, усадив девушку, судя по всему, на свое место. На Гилберт уставились все присутствующие, но как бы Мальвина того не желала, она не испытывала скованности и неуверенности.

Все прежнее не просто исчезло. Оно после себя даже следов не оставило.

— В общем…

Единственная проблема — она не знала с чего начать, не знала, как начать. Она ощущала на себе взгляды, но они не были впивающиеся, пронзительные и иссушающие. Следов от прошлого, может, и не осталось, но пережитки определенно сохранились.

— В общем, должен был прилететь мой друг. Мэтт Донован, — Елена решила начать с самого элементарного. Она заглядывала в глаза каждому, но не видела там презрения или ненависти. — В последний момент он отказался и предложил свое место мне. У него не получилось по семейным обстоятельствам, а я согласилась.

— Это отлично, — улыбнулась Эйприл, подойдя к Гилберт и усевшись рядом с ней. — Просто у нас мало девушек в группе, если ты не заметила.

Мальвина оглядела общественность и только сейчас заметила эту особенность. Она отметила про себя, что совсем перестала обращать внимание на других парней. Ее сердце застучало сильнее: на миг хотелось убежать отсюда и затеряться где-то на окраинах города в объятиях Деймона. Захотелось позвонить Бонни…

— У нас было наоборот, — на автомате промолвила девушка, вырывая себя из водоворота ненужных чувств. Наваждение сошло.

— Тогда после этой пары мы покажем тебе те аудитории, в которых мы занимаемся, — кто-то сказал из толпы. Елена перевела взгляд на этого человека, но она словно и не видела его. Плавность движений, необычность взгляда и притягательная внешность привлекали внимание. Людям нравится смотреть на красивых людей хотя бы просто потому, что в нас генетически заложено чувство эстетики. — И кстати, может, на выходных сходим все в кафе? Познакомимся?