– Так это Хаммел тот парень, который был с тобой в ту ночь? – спросила вдруг женщина, не поднимая головы.
– Да, это был он, – ответил Блейн спокойно.
Отрицать было бесполезно. Это тоже было написано в тех документах.
– Его имя не фигурирует в судебных актах, потому что он всё забыл, и потому, что ты так захотел, не так ли? Это была твоя цена за помощь полиции в обвинении твоего отца.
– Более или менее, – снова ответил Блейн искренне, даже не пытаясь опровергнуть её предположения.
– Сколько дали твоему отцу и другим за эту... историю?
– Отцу тридцать лет за его делишки и десять за соучастие. Другим пятерым дали по пятнадцать. Они все были его клиентами, и он специально оставил им ключи от этого дома, чтобы они позабавились как и сколько им заблагорассудится с Куртом, которого заманили туда обманом. И потом, такое ведь случилось не впервые. Подобное происходило с другими… парнями и девушками, которых заставили потом молчать с помощью денег. Когда начался процесс, поступили новые заявления, и многие новые свидетели решились обвинить его.
– И те пятеро... Они должны были развлечься с Куртом, но потом напали и на тебя.
– О, будьте спокойны, Курту досталось не меньше. Только его сперва накачали наркотиками, а меня нет. Я ничего не пропустил.
– Это чудовищно, до чего может дойти человек в своей жестокости, – отметила женщина, как показалось Блейну, с искренним отвращением. Затем внезапно будто бы неожиданное осознание поразило её. – Мой сын… если бы он пришёл раньше… они бы и на него тоже напали, да?
– Вероятно, – холодно ответил Блейн.
К чему было лгать ей?
Вероятно, это действительно случилось бы, учитывая в каком состоянии были те пятеро.
Для них один стоил другого.
Они продемонстрировали это с Блейном, когда переключились на него, бросив Курта, изначально намеченную жертву, как мешок с картошкой.
Он ожидал новых оскорблений и криков.
Ожидал услышать, что это его вина, если Бас так рисковал тогда.
В сущности, он ведь не заявил на отца до этой трагедии, когда мог и должен был это сделать, так?
Но женщина сказала единственное, чего Блейн никак не ожидал.
Не от неё, по крайней мере.
– Мне жаль, Блейн. Правда, жаль.
– Курт, прости меня, пожалуйста, – сказала Фейт, присев рядом с ним, после того как тот практически рухнул на диван, раздавленный тяжестью новостей, которые Тэд выложил перед ним так поспешно и таким жестоким образом. – Я не собиралась вот так внезапно вваливаться к тебе в дом, и тем более не предполагала сбрасывать тебе на голову подобные новости, как атакующий камикадзе. Тэд убедил меня рассказать тебе правду об Эрике, так зовут мою малышку, по причинам чисто материального характера. Что, должно быть, выглядит не слишком элегантно, но это очень важно. Только поэтому я здесь, а не для того, чтобы как-то задеть или ранить тебя, – сказала она, бросая на Тэда убийственный взгляд. – Мы нуждаемся в тех трёх тысячах долларов, которые Себ присылал каждый месяц, но банку необходимо твоё согласие, чтобы возобновить платежи, которые вы заблокировали. У Эрики диабет, Курт, и я ни за что не стала бы просить тебя, если бы это не было необходимо для блага моей дочери. Сейчас о нас заботится Блейн, но я не считаю это правильным. Он говорит, что ты самый справедливый и рассудительный человек на свете, и сможешь понять, что...
– Блейн? – переспросил вдруг Курт, прерывая женщину.
– Да, Блейн. Он заботился о нас все эти девять месяцев...
– Он знает о... тебе? – спросил Курт, впервые глядя ей прямо в лицо.
И почти сразу сам же себе ответил.
Ну конечно же он знал! Вот почему он приехал и что хотел заставить Себастиана сделать.
Возобновить платежи для его дочери.
Боже… в голове Курта царило полнейшее смятение.
Себастиан изменял ему и лгал годами.
И теперь выяснялось, что и Блейн его обманывал.
Почему?
– Блейн знает очень многое, Курт. Ты удивишься как много он знает такого, что тебе неизвестно, – ответил Тэд вместо женщины. – Ты, к примеру, не знаешь о многих… невероятно многих жертвах, которые он принёс и продолжает приносить ради тебя и Себастиана. Чтобы помочь вам поддерживать искру жизни в этой… иллюзии отношений между вами. Да уж, представляю, сколько лжи наплёл тебе Бас, когда уезжал, чтобы повидаться со мной. Или срывался в Чикаго, потому что Эрика в очередной раз попала в больницу. Но самая большая ложь, я считаю, в другом.
– То есть? – спросил Курт с ненавистью, снова обернувшись к мужчине, который сидел напротив него и наблюдал за ним с откровенной снисходительностью.
– Его друзей из Чикаго, тех, которых он никогда не хотел тебе представить, и о которых отказывался говорить. Ты их знаешь. Да, и меня тоже. Ты познакомился со всеми нами восемь лет назад.
– Что… что это значит? Это означает, что Себастиан нас познакомил? Почему я не помню? – спросил Курт, теперь испытывая больше смущение, чем злость.
– Нет, конечно же, нет. Ты и не можешь помнить из-за травмы, правильно? И, в любом случае, нас познакомил не Себастиан, Курт. Нет, это сделал Блейн. Потому что да, его ты тоже знал восемь лет назад.
Мерседес увидела, как он содрогнулся от этих слов, раздавленный тяжестью их смысла.
Курт начал бы задавать вопросы, ответы на которые не готов был получить.
Она не могла позволить Тэду продолжать.
Что задумал этот идиот?
– Почему Вас это так интересует? – нахмурившись, спросил Блейн после очередного вопроса Мадлен о развитии событий той адской ночью восьмилетней давности. – Вы ведь были из тех, кто считал, что раз я педик, то мне должны быть по вкусу все извращённые забавы этого человека, нет? Разве не это Вы сказали, когда Себастиан привёл меня к себе домой после больницы? Тогда Вы не поверили моему рассказу о том, что отец со мной делал, так или нет?
– Я не могла, Блейн. Я мать. Как я могла поверить, что кто-то из родителей может дойти до того, чтобы сделать что-то подобное с собственным сыном?
– Он собирался сделать это не со мной, а с моим парнем. Я просто появился там в неподходящий момент. Всё равно, отметины на моём теле могли быть более чем достаточными доказательствами, мне кажется. Ну да ладно... Что Вы намерены делать? Сказать Курту? Потому что Вы не должны. Клянусь, если Вы только попытаетесь, я…
– Успокойся, Блейн. Я ничего не скажу Хаммелу. Я хотела, признаюсь. Честно говоря, я размышляла над этим много дней. Использовать это, чтобы он исчез из жизни моего сына, или оставить всё как есть? Я думала, что смогу найти много интересного о прошлом Хаммела, но не была готова найти… это…
– Тогда почему Вы позвали меня сюда? Не понимаю.
И это было правдой. Блейн не понимал.
– Мне нужны ответы на некоторые вопросы, Блейн. Я хотела, чтобы Хаммел исчез. И я хотела, чтобы он сделал это вместе с тобой. То есть, всё ещё хочу. Поэтому, вот тебе правда в обмен на правду, Блейн. Нечто, что, думаю, тебе следует знать, – сказала Мадлен, снова садясь перед ним. – Ты в курсе, что мы с сыном сильно повздорили в ночь его аварии, и я тебе уже сказала, о чём. Но тебе неизвестно, что это случилось из-за того, что я обнаружила в кармане его куртки. Там была одна вещь, которой я совершенно не ожидала найти. Там было кольцо. Я подумала, что он хотел просить руки Хаммела, и просто не могла принять этого. Я так ему и сказала. Я сказала ему, что если он совершит этот шаг, я отрекусь от него и лишу всего. Буквально всего. И тогда он сказал мне, что на самом деле кольцо было не для Курта, и что он намеревался с ним расстаться. Теперь понимаешь, почему я так старалась заставить его уйти, когда мой сын оказался в коме? Бас больше не хотел его, и, думаю, я решила, что это мой долг…
– Простите, – прервал её Блейн, потрясённый этим открытием. Что за новости? Кому предназначалось это кольцо? Неужели оно было для Тэда? Но тогда почему он ничего не знал об этом? «Сколько ещё у тебя секретов в запасе, Себастиан? Сколько?» – спросил про себя Блейн, а затем продолжил вслух: – Всё равно, Вы действовали неправильно, мэм, и Бас никогда не одобрил бы этого, Вы и сами знаете. Можно было просто передать Курту то, что Бастиан доверил Вам той ночью.
