Говоря о римской стратегии, не следует рассматривать это понятие в его современном содержании – как целенаправленно вырабатываемую доктрину, учитывающую геополитические, экономические и военные факторы. Нельзя забывать, что римляне часто не имели достаточной информации и географических знаний об окружающих Империю странах и, кроме того, в высокомерно-самоуверенном сознании собственного военного превосходства не видели нужды в долгосрочном стратегическом планировании, основанном на всесторонней оценке потенциальных угроз и возможных театров военных действий. Можно сказать, что римляне мыслили скорее в категориях политической, а не физической географии, считая главной своей целью не поглощение соседних территорий, но поддержание имперского величия. Римляне никогда не вели войн ради простого захвата территории, но против царей и народов, городов, этнополитических образований.
Можно выделить несколько типов войн, которые велись римлянами в эпоху Империи[20].
1. Завоевательные войны, включавшие нападение на независимый народ или государства, которые в случае победы римлян иногда превращались в провинции Империи, а иногда в зависимое клиентское царство или римского «союзника». В таких войнах исход обычно определялся разгромом неприятельской армии в одном или нескольких генеральных сражениях либо же захватом наиболее важных центров противника, имевших политическое и религиозное значение.
2. Войны по подавлению восстаний провинциального населения, имевшие целью восстановление правительственного контроля над мятежными территориями. Иногда эти войны принимали весьма масштабный характер, длились по несколько лет, приводили к массовым жертвам среди местных жителей и стоили римлянам больших усилий. Так было во время великого восстания 6–9 гг. н. э., охватившего сравнительно недавно завоеванные провинции Паннонию и Далмацию, в Иудее, в которой неоднократно вспыхивали мощные антиримские движения (66–74 гг. н. э., 132–135 гг. н. э.), в Галлии в 69–70 гг. н. э., где восстание местных племен против Рима возглавил Юлий Цивилис, бывший вождь племени батавов, служивший в римских вспомогательных войсках командиром когорты.
3. Карательные экспедиции, имевшие целью устрашение соседнего народа или государства с помощью демонстрации римской мощи, а иногда месть за нанесенное римским войскам поражение. Такого рода военные предприятия, как правило, не заканчивались присоединением соответствующих территорий к Римской державе.
4. Войны, предпринимавшиеся Римом в ответ на вторжения или набеги варваров либо соседних государств вроде Парфии.
Разумеется, в некоторых случаях различные виды войн неразрывно переплетались друг с другом, как это было в знаменитых Галльских войнах Юлия Цезаря.
Наконец, случались в Римской империи и гражданские войны, когда в борьбу за власть вступали несколько претендентов на императорский престол, как это было в 68–69 гг. н. э. после свержения и убийства Нерона, последнего императора первой династии, когда за один год на императорском троне сменилось четверо принцепсов, провозглашаемых различными армейскими группировками, или после устранения императора Коммода в самом конце 192 г. н. э., после чего Империя почти на четыре года погрузилась в смуту и пережила новые гражданские войны, победителем в которых стал Септимий Север, основавший новую правящую династию. После же убийства императора Каракаллы в 217 г. н. э., а в особенности после гибели в результате заговора и солдатского мятежа Александра Севера (235 г.) римское государство почти полстолетия было охвачено непрерывной чередой узурпаций и междоусобных войн и оказалось на грани полного распада. Понятно, что такие войны по мотивам сражающихся армий и характеру военных действий сильно отличались от войн против иноплеменных врагов. Во-первых, их целью была решительная победа, которая достигалась обычно в одном или нескольких регулярных сражениях. Во-вторых, армии, участвовавшие в таких войнах, имели одинаковое вооружение и тактику, и это были, как правило, наиболее крупные войсковые группировки, включавшие подчас части из разных провинций, так как победа зависела не столько от тактического превосходства, сколько от численности. В-третьих, театром военных действий обычно являлись римские провинции или сама Италия, то есть эти войны происходили в хорошо знакомых географических условиях. При этом ключевое значение приобретал контроль над главными городами и прежде всего самим Римом.
Теоретическая структура организации обороны лимеса
Если при Августе существенную часть границ Римской державы прикрывали клиентские царства, действовавшие как буфер между римскими владениями и варварским окружением, то со временем римляне все больше брали охрану имперских рубежей на себя, располагая армейские части и группировки в виде постоянных гарнизонов непосредственно на границах или в приграничной зоне. Однако теоретически легионы продолжали рассматриваться как вооруженная сила, предназначенная для дальнейшего наступления. Действительно, в период от Августа до Нерона, по всей видимости, постоянных легионных лагерей в провинциях, за исключением Египта, не существовало, а самый ранний пример постоянного лагеря для вспомогательных частей относится ко времени после 40 г. н. э. В первые сто лет принципата легионы оставались мобильными частями, перебрасываемыми в случае необходимости целиком. Вексилляции – выделяемые из состава легиона отдельные отряды численностью до 2000 человек – стали обычным явлением только во второй половине I в. н. э.
Однако постепенно на протяжении I в. н. э. императорская армия начинала играть преимущественно оборонительную роль, и охрана пограничных рубежей приобретала все большее значение. Легионы осели в местах постоянной дислокации, а между базами легионов размещались гарнизоны из вспомогательных частей, создавая более непрерывный заслон вдоль больших рек и наземных границ. В некоторых случаях группировки из двух легионов были разделены, и каждый легион получил отдельный постоянный лагерь, как это произошло на рейнской границе, где около 30 г. н. э. два легиона, располагавшихся в Ara Ubiorum (на месте современного Кёльна), переместились на отдельные стоянки в Бонне и Нойсе. Постоянный лагерь в Ветере, рассчитанный на два легиона, после гражданской войны 69 г. н. э. был заменен крепостью, предназначенной для одного легиона. Такого рода изменения дислокации диктовались не только военными, но и политическими соображениями, имея целью сократить количество сил под началом отдельных командующих.
На западе Империи многие легионные базы со временем превращались в более или менее крупные города, история которых продолжается и в настоящее время. В их числе можно упомянуть Кёльн (Ara Ubiorum) и Бонн (Bonna) в Нижней Германии, Майнц (Moguntiacum) и Страсбург (Argentorate), Регенсбург (Castra Regina) в Реции, Вену (Vindobona) в Верхней Паннонии, Будапешт (Acquincum) в Нижней Паннонии, Белград (Singidunum) в Верхней Мёзии, Леон (Legio) в Испании. В восточной части Римской державы легионные гарнизоны чаще всего размещались в уже существующих городах, таких как Кирр, Зевгма и Самосата, но некоторые имели отдельные постоянные лагеря, на основе которых также вырастали города (например, Мелитена и Сатала в Каппадокии).
Сторожевая башня. Деталь рельефа колонны Траяна
В разные периоды проведение границ и обустройство приграничной зоны преследовали различные цели. Говоря о римской системе контроля за границами, следует иметь в виду следующие принципиальные моменты. Во-первых, границы Римской империи не были строго обозначенной линией, барьером между цивилизованным миром и варварством, но представляли собой некую смешанную зону, в которой проживали и племена, считавшиеся подданными Империи, и народы, которые рассматривались как независимые, но, так или иначе, контролировались римлянами с помощью политических и дипломатических средств. Эти границы часто проходили через территорию одной и той же племенной общины. В том случае, если рубежи проходили по крупным рекам, римляне все равно старались осуществлять контроль территорий на противоположных берегах, распространяя его достаточно далеко.
