Он был девушкой.

Он был Настей.

– Нет, – прошептал Ярослав, пятясь. Ходить тоже было крайне странно. – Нет-нет-нет…

Не понимая, что делает, он принялся лихорадочно себя осматривать и ощупывать, все еще надеясь, что это – розыгрыш, и на него, нетрезвого, кто-то просто надел такой вот странный костюм. Это прикол, пранк, и сейчас откуда-то выбегут его друзья и начнут шутить, а, может быть, даже подарят цветы…

Хрупкая надежда на это таяла с каждым мгновением.

Пик ужаса пришелся на тот момент, когда Яр понял, что лишился самого дорого и приобрел нечто совершенно ненужное, ранее его, конечно, интересовавшее, но теперь пугающее. Страх и инстинкт самосохранения оказались куда сильнее любопытства и желания попробовать то, что, возможно, ни один мужчина на земле не пробовал, потому как никогда не оказывался в женском теле. Все глупые фантазии моментально пропали. Хотелось только одного – снова стать нормальным. И жить дальше – нормально.

А если это навсегда?..

При этой мысли Яра прошиб холодный пот, а в сердце словно молния ударила – оно закололо, забило тревожным набатом.

Из его сомкнутых губ вырвался истерический смешок.

Хотелось закрыть глаза и пропасть, провалиться сквозь землю, утонуть в спасительном забытье, но Ярослав держался. Ему словно что-то не давало потерять сознание, хотя пальцы ослабли и перед глазами все плыло.

Как теперь он должен жить?..

Что он будет делать?

Что произошло?!

Возможно, если бы Яр был в своем теле – или в своем уме? – он поступил иначе – истерил, орал, крушил все вокруг, как натура творческая и эмоциональная, но теперь, невольно слушая, что диктуют чужие тело и разум, парень замер посредине ярко освещенной солнцем комнаты. Его (чужой) мозг пытался почти против его воли проанализировать случившееся, разложить все по полочкам и понять причины и следствия.

Минуту Зарецкий стоял, сжав кулаки, с непроизвольно напрягшимися плечами и тяжело, как после бега, дыша, пытаясь успокоиться и понять, что делать.

Нужно найти Мельникову. У нее два варианта – либо она осталась в своем же теле и получается, что теперь их двое, либо она – в его теле.

Оба варианта Яру не нравились. Но ничего другого он придумать не мог.

Прежде чем уйти, парень схватился за Настин телефон, лежавший рядом на прикроватной тумбочке, вдруг подумав, что сможет позвонить сам себе, однако не смог ввести верный пароль, которым Настя благоразумно обзавелась после того, как оставила телефон у Вана. Все, что смог сделать Яр – выругавшись, метнуть бесполезный смартфон на постель.

На какое-то мгновение Ярослав замер, прислушиваясь к собственным ощущениям в новом, женском теле. А после, как-то вдруг внутренне собравшись, решительной походкой направился к двери. Длинная ночная рубашка касалась щиколоток, и Яру было неловко – он, парень, в девчачьей одежде! Наверное, прежде чем покидать комнату, нужно было переодеться, но Ярослав не мог заставить себя это сделать, к тому же считал почему-то, что время – дорого. И чем быстрее он найдет Мельникову – или себя? – тем быстрее вернется обратно, в свое нормальное мужское тело.

Оказавшись в узком коридоре, по обе стороны которого виднелись закрытые двери, парень замер и прислушался. Кажется, люди были на первом этаже – оттуда доносились голоса и смех, и пахло кофе – его аромат бодряще подействовал на тело Насти. Видимо, она куда больше, чем Яр, ценила этот напиток.

Выдохнув, Ярослав направился к лестнице. Шаги его были непривычно короткими, походка – странной и нелепой, к тому же центр тяжести сместился, и его тянуло вперед. Грудь, что ли, виновата? Но не весит же она по десять килограмм каждая. Почему так непривычно? Господи, когда это закончится?!

«Мельникова, тебе не жить», – кровожадно подумал Яр, естественно, виня во всем эту наглую девицу. Что она с ним сделала?!

Одна из дверей внезапно распахнулась. В коридор вышел Карл в черной футболке и в черных же джинсах. Темные волосы его привычно были собраны в низкий хвост.

Увидев немца, Ярослав обмер.

– Доброе утро. Как спалось? – спросил на родном языке Карл. Яр, учивший всю жизнь английский язык и неплохо на нем разговаривающий, ничего не понял.

Его хватило только на одно короткое слово:

– Че?

Карл чуть сдвинул густые брови, глядя то ли на Ярослава, то ли сквозь него. На мгновение парню показалось, что вид у него такой, будто бы немец чего-то не понимает, а что не может понять – не знает. И недоумевает.

– Анастасия, что с тобой? – спросил немец удивленно уже на русском.

– Все хорошо, – криво улыбнулась «Анастасия» и спешно пошла дальше.

– Ты уверена?

– Уверена-уверена, – нервно отозвался Яр, ненавидя и этот голос, и эту походку, и это тело. И его настоящую хозяйку.

Карл удивленно смотрел ему вслед и молчал.

Лестница была уже совсем близко. Но в самый неподходящий момент удушающий страх и жуткое волнение достигли наивысшей точки. Перед глазами Яра вновь все поплыло, а ноги ослабли. Он пошатнулся, оказавшись на первой ступеньке, и если бы не Карл, который вовремя подхватил его, Зарецкий наверняка бы упал.

– Отпусти меня! – выкрикнул он, ощутив на своих плечах и поясе мужские крепкие руки. Более того, Карл прижал его к себе, и парень с отвращением понял, что лицо этого мужлана слишком близко к его временному лицу.

На него накатила волна отвращения.

– Что с тобой, Анастасия? – вкрадчивый голос немца щекотал ухо.

– Все в порядке! – взвыл Зарецкий, пытаясь отпихнуть Карла. В нем откуда-то тотчас взялись силы начать вырываться из стальных объятий. – Отпусти меня! Быстро! Твою мать! Какого черта ты в меня вцепился?!

Настя хоть и казалась самовлюбленной и наглой, была слаба, как и все девушки – в ней, кажется, не было и трети его привычной силы. Руки хаотично колотили то по воздуху, то по широким плечам мужчины, который почти и не чувствовал ударов.

– Ты глухой или тупой?! Отпусти! Шнель! – выпалил Яр одно из немногих немецких слов, какие знал.

Карл, кажется, растерялся от такого яростного отпора и разжал руки. Впервые за все время знакомства с Настей он видел ее такой – растерянной, эмоциональной, с тяжело вздымающейся грудью и красными пятнами на щеках. От нее исходил такой бурный поток эмоций, что не ощутить их на столь близком расстоянии было невозможно.

И это ему вдруг понравилось, хотя он и не сразу понял. Решил, что было бы неплохо заткнуть девчонку поцелуем, чтобы не кричала, не раздражала его, но, естественно, не позволил своим фантазиям реализоваться.

Ярослав, не подозревая о мыслях Карла, будто позабыв о слабости, резко сбежал по лестнице вниз и ураганом пронесся мимо Настиных друзей, которые собрались на кухне вокруг стола – вот-вот должен был начаться завтрак, и ребята терпеливо дожидались двух последних членов своей команды.

– Что произошло? – спросила Алсу. Вид у нее был растерянный. Наверное, она, как и все остальные, слышала крики.

– Ничего! – рявкнул Яр, на секунду остановившись, осмотревшись и кидаясь к входной двери. Он сунул ноги в первую попавшуюся и, конечно же, мужскую обувь, отворил двери и был таков.

– Стой! – заорал вслед Темные Силы. – Это мои кеды!

Однако Ярослав, не слыша его, вылетел за дверь.

– Что с ней? – привстала со своего места Ранджи, изумленно наблюдая, как подруга бежит по берегу – лишь только длинные волосы за спиной развеваются.

Со второго этажа спустился Карл. Вид у него был несколько растерянный.

– Что случилось? – тотчас спросила у него Алсу.

– Анастасия… странная, – чуть подумав, сообщил немец, задумчиво глядя в окно на бегущую Настю, которая почти сразу скрылась из виду. – Она едва не упала на лестнице. Я поймал ее, но… Ей не понравилось это. И Анастасия стала кричать. Я сделал что-то не так?

Темные Силы хмыкнул и похлопал по свободному стулу рядом с собой, приглашая немца сесть рядом.

– Все так, – твердо сказала Алсу, не понимая, почему подруга себя так ведет. Обычно она была куда более рациональной и сдержанной. Может быть, Карл что-то недоговаривает?..