Напряженный пресс, горячий и твердый живот, судорожно вцепившиеся в простыни пальцы и прерывистое дыхание - все говорило о том, что Галя очень возбуждена. Иван бережно развел ее ноги, не встретив сопротивления, и сразу же проник в ее тело двумя пальцами, чувствуя, как напряжены мышцы внутри. Языком он осторожно коснулся чувствительного бугорка, опасаясь причинить боль: в таком состоянии излишняя напористость могла только повредить, вызвав болезненные ощущения. Галя вздрогнула всем телом, и Ваня мысленно похвалил себя за осторожность. Всего несколько возвратно-поступательных движений и невесомое поглаживание самым кончиком языка - и Тихонов почувствовал, как мышцы ее несколько раз плотно обхватили его пальцы, немного расслабившись. Сама Галя при этом не издала ни звука, лишь тихо вздохнув, когда схлынуло первое удовольствие.
- Еще, любимая? - спросил Иван, не спеша менять позу.
Ответа не последовало. Ваня поднялся вдоль ее тела и обнял Галю, заглядывая в ее глаза:
- Галчонок… что не так?.. Господи, почему ты плачешь?.. Родная моя… любимая… - Ваня прижимал ее к себе, покрывая торопливыми поцелуями ее лицо, чувствуя на губах соленую влагу. - Ш-ш, моя девочка… Никому не отдам тебя… никто тебя не обидит… Ты моя теперь, раз и навсегда. Только моя…
- Прости, что-то на меня нашло, - проговорила Галя, прижимаясь еще сильнее. - Это, наверное, от усталости.
- А мне кажется, что усталость тут не при чем, - серьезно возразил Тихонов. - Я думаю, что знаю, кто виноват. Но мы не будем об этом. Просто знай, я никогда не обижу тебя. Никогда. И все у нас будет хорошо. И если захочешь, дети будут. И если хочешь, свадьба… А не хочешь - оставим все как есть. Теперь все будет по-другому, слышишь?.. Только так, как хочешь ты сама. Договорились?..
- Поцелуй меня, - шепнула Галя вместо ответа.
Иван склонился к ее губам, снова лаская их языком, чуть прикусывая, проникая в приоткрытый навстречу рот, чувствуя, как снова накатывает предательское возбуждение и член стремительно наливается кровью. И через мгновенье Галины пальцы уже сдавили восставшую плоть, заставляя шумно выдохнуть ей в губы.
- Хочешь меня?.. - шепнула она, улыбаясь.
- Хочу, - не стал отпираться от очевидного Иван.
- Тогда бери, - просто ответила Галя.
- Ты помнишь про наш уговор? - насторожился Тихонов.
- Помню, - кивнула она и потянулась за поцелуем.
========== Часть 3 ==========
Иван накрыл ее припухшие искусанные губы своими, целуя нежно, словно не он сейчас сгорал от желания. Галя прижалась к нему всем телом, подставляясь под ласку. Ей казалось, что весь мир сейчас сузился до момента здесь-и-сейчас: Ванечка, ее любимый солнечный мальчик, только с ней… И плевать на все, сколько можно жить, оглядываясь назад? Нет, не жить. Существовать.
Только оказавшись с ним рядом, Галя осознала, насколько устала носить свою броню. И только Тихонов смог заставить ее с ней расстаться. Хотя бы на время.
- Я люблю тебя… - снова прошептал он, заставив ее сердце пропустить удар.
Как? Почему? Откуда, черт побери, столько нежности? И где, скажите на милость, та пропасть, что разделяла их еще три дня назад? Пропасть, которую она сама холила и лелеяла, расширяя отчасти искусственно, чтобы даже мысли не возникло… И вот, ее больше нет? Или она просто не замечает?.. Да и что вообще можно заметить, если его губы целуют чувствительное местечко за ухом, руки скользят по обнаженному телу, а горячий влажный член прижимается к бедру?
Иван спустился поцелуями к ее груди, обхватил губами торчащий сосок, прижимая языком, лаская вторую грудь рукой, и Галя тихо застонала, подаваясь ему навстречу.
- Ванечка… пожалуйста…
Что творилось с ней, она и сама не понимала: никогда раньше Галя не испытывала такого сумасшедшего влечения, чтобы буквально земля уходила из-под ног. Дисциплинированный разум, выдержка и правильная расстановка приоритетов - кажется, это стало ее вторым “я”. Но ровно до тех пор, пока эта плотина благочестия не была прорвана сумасшедшим цунами, имя которому - любовь. Хотелось отдаваться, не думая ни о чем, лишь бы чувствовать жар его тела, лишь бы его нежность не кончалась, лишь бы слышать этот чувственный шепот:
- Люблю тебя… люблю…
Иван плавно вошел в ее тело, сразу выбрав нужный угол, чтобы доставлять как можно больше удовольствия, почти полностью вышел и снова погрузился на всю длину, теряя голову от жаркой тесноты ее лона. Галя обняла его ногами за талию, стремясь продлить сводящее с ума ощущение заполненности, единения. Ваня замер, удерживая ее в объятиях:
- Скажи это… пожалуйста… - прошептал он, испытующе глядя в ее лицо.
- Что сказать, Ваня?.. - она распахнула глаза и встретилась взглядом с его огромными глазищами цвета горького шоколада.
- Ты знаешь…
- Люблю тебя, Ванечка, - на грани слышимости. - Конечно же, люблю тебя… - чуть громче.
Это оказалось последней каплей для Тихонова: не в силах больше сдерживаться, он подхватил ее под бедра, все активнее двигаясь внутри податливого тела, пьянея от его жара и чувствуя, как плотнее сжимаются ее мышцы, увеличивая и без того острое наслаждение. Ее восхитительно чувственные стоны при каждом его движении делали эту сладкую пытку и вовсе нестерпимой, Иван кусал щеки изнутри, чтобы не сорваться раньше нее, чтобы доставить ей как можно больше удовольствия. Но вот Галя выгнулась на постели, и Иван почувствовал пульсацию ее мышц, чуть не отправившую его к точке невозврата. Удержавшись немыслимым напряжением воли и ценой прокушенной до крови губы на грани, он переждал ее оргазм и резко вынул член, прижал к ее животу, чувствуя, как сперма толчками изливается, пачкая бархатистую кожу.
Не хотелось шевелиться. Галя обнимала его за шею, льнула к нему всем телом, и Ване казалось, что ему никогда в жизни не было так хорошо. Но в то же время его мучило то, что он узнал. Несмотря на неимоверную силу характера, было очевидно, что Галя глубоко переживала из-за случившегося, и Иван винил себя в том, что не нашел в себе сил раньше признаться в своих чувствах, тем самым не дав ей совершить эту ошибку.
- О чем задумался? - спросила она, словно прочитав его мысли.
- О тебе.
- Интересно, - хмыкнула Рогозина. - И какие выводы?
- Это я виноват.
- В чем? - она приподнялась на локте.
- В том, что он мучил тебя… - с ненавистью проговорил Иван, глядя прямо перед собой невидящими глазами.
- Ваня… - она прикоснулась к его щеке рукой, и он вздрогнул, фокусируя на ней более осмысленный взгляд. - Ты ни в чем не виноват. Не вороши прошлое, ни к чему это… Помоги мне забыть. Просто будь со мной. Будь собой. Я так долго… - она замолчала на полуслове и уткнулась носом в его ключицу, вдыхая терпкий аромат его парфюма, перемешанный с собственным запахом тела.
- Долго?.. - переспросил Иван, обнимая ее за плечи.
- Долго не позволяла себе о тебе мечтать, - прошептала она на грани слышимости.
- Какие мы глупые с тобой… Я ведь тоже…
- Давно?..
- Даже не представляешь, как давно, - улыбнулся Тихонов.
- Столько не живут? - хмыкнула она.
- Вроде того…
- И все же?..
- С первого допроса.
- Что?.. - Галя снова отстранилась, заглядывая ему в лицо. - Шутишь?..
- Отнюдь. Ты не веришь в любовь с первого взгляда? - он улыбался, и было совершенно невозможно понять, шутит он или говорит серьезно.
- Еще расскажи мне про лебединую верность, - улыбнулась она.
- Не скажу, конечно, - хмыкнул Ваня. - Иначе откуда бы у меня взялся такой опыт, чтобы радовать тебя?..
- То есть ты хочешь сказать, что спал с женщинами в целях самообразования? - Галя откровенно смеялась.
- Не только. Но согласись, ты была приятно удивлена, как минимум, дважды.
- Хвастунишка, - она легонько щелкнула его по носу. Ваня продолжал вопросительно смотреть на нее, и Галя сдалась. - Ладно, твоя взяла. Да, твои умения меня приятно удивили. Доволен?..
- Как слон, - Тихонов откинулся на подушки, заложив руки за голову. Галя устроила голову у него на груди, ласково поглаживая кончиками пальцев кожу вокруг аккуратной впадинки пупка. Ваня сразу же обнял ее за плечи, прижимая к себе. - Можно я спрошу?..
