«Шухер, Сенька! Пытается тебя расслабить «искренним» сочувствием!! Сейчас опять предложит экзорцизм!»

Угадала.

— Давай-ка, миленький, избавлю я тебя от эдакой напасти.

— Спасибо, не стоит беспокойства. Мой дух, мадам, — приятный спутник.

«Эка тебя завернуло-то!»

А деревенской бабушке грамотная городская речь понравилась.

— Привык, значит, миленький. А вот Примак-то наш — коробился.

— Ваш Примак, уважаемая Фаина, — ведро с говном. Моему приятелю там не понравилось.

— Разборчивый, значит, — одобрительно и вполне серьезно высказалась бабушка.

«Улёт, Арсений! Мы всерьез обсуждаем существование р а з л и ч н ы х демонов!»

Поздним утром на заимку, где не работала мобильная связь, прибежал взмыленный парнишка Егор: передал приказ Фаины на возвращение и умчался снова.

Прежде чем вести пленника обратно, Митяй и Нестор сварганили пшенную кашу с тушенкой из запасов заимки. Руки Борису развязали, накормили сытно. В дорогу снарядили уже со связанными впереди руками.

И в спину больше не пихали, вели себя примерно, хоть и не слишком дружелюбно.

Завьялов шагал по прогретому солнечному лесу, гонял в голове тревожные мысли, пытался по хмурым лицам конвоиров угадать, как повернулись события в деревне: в пользу или во вред? сидит Сенька в подвале или сумел вырваться?! Егор шушукался с родней секретно, короткое недоумение, промелькнувшее по физиям охранников, Борис не смог растолковать. Но приметил, как уважительно и заинтересованно поглядывают на него мужики, сделал вывод и обрел надежду — справились ребята!

…Тайга стояла ровная и чистая, но конвоиры снова выписывали по ней странные вензеля: по ведомым им приметам внезапно поворачивали, шагали чуть ли не в обратную сторону. Митяй разок обмолвился: «Скорей бы уж полнолуние миновало… Негоже сейчас здесь ходить». Нестор согласно пошевелил усами, на окружающий лес поглядел так, словно за каждым пеньком по лешему сидело.

Завьялов чувствовал странное напряжение таежных жителей. Не понимал с чем оно связано, но предпочитал скидывать тревогу в стане неприятеля себе на пользу — раз мужикам хреново, значит что-то не сложилось у Фаины! Ребята дали ведьме жару!

Часа через три начались хоженые тропы, конвоиры вышли из леса на едва заметную в траве тропинку…

Завянь затормозил! На небольшом мшистом взгорке лежало распластанное полосатое тельце узнаваемой расцветки!

Василий?.. Жюли!

Издали кот казался мертвым. Завьялов бросился к зверьку так резко, что конвоиры не успели среагировать, только в спину заорали:

— Ты куда?! Стоять, дурило!!! Там ОВРАГ поблизости!

Не обращая внимания на крики, Борис добежал до Василия-Жюли, рухнул на колени и дотронулся до кота связанными в запястьях ладонями!

Кот лежал на солнцепеке. Но шкура была словно полита водой: свалялась в сосульки, набрала гнилой, прелой листвы, кот походил на выброшенную в лужу старую меховую шапку!

Завьялов кое-как, связанными руками, сграбастал неживое тельце, поднес к глазам перепачканную в непонятной черной слизи морду, дунул в Васькин нос!

— Жюли, Жюли, — забормотал!

Сзади подоспел конвой, Нестор увидел, что Завьялов мнет грязнущую дохлую кошку:

— Ты что творишь?! Выкинь в сей же час! — приказал. — Кот заразный! Вишь — как шерсть свалялась! Небось — бешеный!

Но Борис тискал, тряс связанными руками вялого, безжизненного кота, прижимал его к себе.

— Да выкинь ты эту заразу!! — почти взмолился уже и Митяй. Для доходчивости пнул Завьялова сапогом под ребра!

Борис не охнул, вскочил на ноги. Прижал к себе кота и, ощерившись на конвоиров, прошипел:

— Не сметь. Не сметь, я говорю! Кот — жив, у него сердце бьется.

— И что?! — выпучился Митяй. — Счас оживет и цапнет, лечи тебя потом от бешенства!

— Это Василий, — тяжело дыша, готовясь к драке, размеренно произнес Завьялов. — Кот бабушки Глафиры. И вчера он был здоровый.

— И чо?!?!

— А то, что без него я с места не двинусь.

Завянь испачкался, прижимая к себе грязного кота. Стоял напротив двух мужиков в бойцовой стойке, не взирая на скованные руки и ношу, смотрел на конвоиров как панфиловец на танки.

Митяй сплюнул:

— Вольному воля, — поморщился брезгливо. — Надо тебе этого дохлого кота волочь — волоки, но потом не жалуйся. В э т о м лесу кот мог и кое-что похуже бешенства подцепить… Мы тебя, мужик, предупредили.

Борис кивнул. Кое-как запихнул, наладил Василия под застегнутой штормовкой и, прижимая к груди локтями, понес по тропинке. Нес, бормотал утешительно, прислушивался — не пошевелится ли Васька, не замяучит?!

Где-то через полчаса отогретый кот зашевелился, вытащил из-под куртки морду, Завьялов негромко, по-французски шепнул:

— Ты как, Жюли? В порядке?

Но путешественница из будущего не отреагировала, не показал, что поняла. Кошачья голова свесилась вниз из расстегнутого ворота штормовки и безвольно моталась из стороны в сторону под ритм шагов Бориса.

Лишь перед самой деревней Жюли изыскала какие-то ресурсы носителя, заставила его поднять морду к лицу человека и так тоскливо, протяжно взглянула на Завянь, что у того мурашки по всему телу побежали!

В желтых с черными вертикальными проточинами глазах стояли — жуть и мука! Так смотрят на мир возвращенцы с того света, те, кто заглянул за изнанку бытия и чудом уцелел!

— Что же с тобой случилось? — целуя грязного кота между ушей, шепнул Борис.

Василий-Жюли жалобно, сипло мяукнул и заполз обратно под штормовку. Завьялов пошагал к деревни так споро, словно и не было за спиной многочасовой дороги по лесу!

Арсений почувствовал приближение Бориса задолго до того, как тот ворвался во двор Фаины, опережая конвоиров.

— Сенька, Миранда, проверьте, что с Жюли! — Поддергивая, сползающее вниз кошечье тельце, выкрикнул по-французски. — С ней что-то не в порядке!

Арсений аккуратно вынул из-под куртки Бориса тряпичного безвольного зверька, совместно с Мирандой погрузился внутрь кошачьего мозга…

Отпрянул!

— Надеюсь, что подруга бредит, — потрясенно пробормотала вслух Миранда только для Завьялова. И вновь, бережно и сострадательно настроилась на контакт.

Рассудок человека перепутался с разумом зверя. В памяти толи Жюли, толи Василия бродили жуткие, зыбкие призраки: они трансформировались из сероватой мути, протягивали щупальца, разевали, сотканные из тумана зубастые пасти. Француженка как будто застряла в гиблом призрачном мире среди прелости и тлена, едва Арсений и Миранда вызвали из ее памяти воспоминания о пережитом кошмаре, по телу кота пробежала дрожь, свалявшаяся шерсть вздыбилась!..

«Уходим, — приказала Миранда ученику. — Сейчас мы ей ничем не поможем, Жюли прежде надо вытянуть из животного».

Завьялов встревожено глядел на Сеньку. Телепат пожал плечами, высказался все так же по-французски:

— С Жюли что-то случилось в лесу, дядя Боря. Но что…

«Похоже, еще одна глава для диссертации образовалась, — печально констатировала диверсантка и моментально вспыхнула: — Сеня, это когда-нибудь закончится, а?! Мне кажется, мы уже никогда не выберемся к н о р м а л ь н ы м людям, в нормальный, не безумный мир!»

«Можно подумать, мы с тобой — нормальные», — хмуро напомнил ученик и обратился по-русски к Егору, заинтересованно поглядывающему на образованно болтающих по иноземному гостей:

— Послушай, ты не мог бы мне вернуть плеер? Там одна песенка записана, хочу послушать.

Парнишка неожиданно смутился, почесал в затылке и:

— Тут, как бы, одна проблемка есть…, - замялся, виновато покосился на Митяя и Нестора, снимавших сапоги возле крыльца. Шепнул: — Я тут типа…, посмотрел твою игрушку…

— И что?! — с нехорошим предчувствием поторопил Арсений.

— Ну… Полыхнула она.

«Твою маму!!» — внутренне взревел Арсений!

В отличие от не переживающего за неизменность будущего Извекова, Миранда вмонтировала в переносные телепорты устройства самоликвидации. Если кто-то шибко любознательный попытался бы вскрыть корпус доисторической «игрушки», устройство моментально активировалось, дотла выжигая внутренности.