После того Авданец вновь льстиво начал:
— Никогда, о Пестователь, не стану я сражаться с тобою на молотах, ибо ненароком мог бы повредить твою разумнейшую голову. Ты одолел мардов, что были в четыре раза сильнее нас, а погиб всего один наш воин.
Один лишь Херим все время опасался, что королева Айтвар может быть такой же жадной крови как ее дочка Люгия. И отдаст ли она обещанный ею воз золота только лишь за уход мардов?
Через неделю Даго с войском добрался под палисады Высокого Града.
— Открой нам свой град, староста по имени Псарь! — крикнул Даго мазовянам, спрятавшимся за палисадом. Если по доброй воле предоставишь ты мне теплое жилье и корм для лошадей, я возьму тебя в свое пестование. Если же ты не сделаешь этого, мы спалим твой город, а тебя самого повесим.
Через несколько лет Херим записал:
«Видя могучий отряд Даго, староста по имени Псарь, открыл ворота града своего, дал укрытие воинам и был взят в пестование. И таким вот образом во власти Даго Пестователя очутился расположенный над рекою Висулой первый град мазовян, что до сих пор выплачивал дань Диким Женщинам».
В тот год в месяце лютом ударили злейшие морозы, но холода стояли недолго. Оттепель началась еще до наступления месяца березня. Снег растаял совершенно, и уже можно было выпускать лошадей на пастбища с остатками прошлогодней травы. Разведчики Херима вернулись уже известным путем и увидали, что с первой же оттепелью марды уложили свои шатры на повозки и, отмечая путь свой глубокими колеинами, ушли на юг.
— Он выполнил свое обещание, — передал их сообщение Херим.
И Даго согласно кивал головой, хотя и не верил он ни в какие обещания, присяги и клятвы. Он давно уже пришел к выводу, что отряд мардов под предводительством Арпада, сына великого вождя, был выслан на север только лишь на разведку. Марды не нашли здесь земель, пригодных и привычных для кочевников, и поэтому повернули. В подходящем для них климате Паннонии им будет легче врываться в богатые провинции империи ромеев или же бить по восточным франкам.
Вскоре после того в Высоком Граде появилась Зифика. При виде Даго ее хмурое лицо вроде бы даже прояснилось.
— Королева Айтвар оплакала свою дочь Люгию, как оплакала и почти полторы сотни своих воительниц. Поначалу она злилась на тебя, господин, что ты позволил мардам уйти, ничего не взяв с них за смерть ее подданных. Только ты ведь предупреждал Люгию, чтобы та не нападала на лагерь мардов. Я тоже предостерегала ее. Она совершила ошибку, ты же, господин, свое обещание выполнил. Марды оставили наши границы. Посему, возьми с собою пятнадцать воинов и направляйся со мной в Страну Квен. Только, когда подойдем мы к первой же плотине, твои воины останутся на месте. Тебя же одного, с завязанными глазами, я проведу в Город Женщин, откуда ты заберешь обещанный воз золота. Так будет, ибо ни один мужчина не должен узнать дорогу в Город Женщин и после того уйти оттуда живым.
Очень долго Авданец, Палука, а также Куи, который во время войны с мардами как-то не нашел способности вернуть к себе доверия и милости, уговаривали Даго отказаться от поездки за золотом.
— Там будет засада, господин мой, — объяснял Авданец. — Королева Айтвар захочет отомстить за смерть своей дочери Люгии.
Куи же повторял рассказы об ужасных жестокостях, которые, якобы, творили Дикие Женщины.
— В самом лучшем случае, господин, они тебя кастрируют, — пугал он. Я слыхал, будто в городе этом проживает множество кастратов. Когда Женщины поимеют мужчину и чувствуют себя оплодотворенными, то заставляют своих невольников выбирать: смерть или кастрацию.
Даго и сам боялся, хотя тщательно скрывал свой страх. Он не верил людским обещаниям и клятвам, поскольку и сам не собирался когда-либо выполнять свои собственные, чему научила его «Книга Громов и Молний». Нарушение клятв входило в науку управления людьми. Потому-то он долго разговаривал с Зификой, пытаясь вытянуть из нее хотя бы словечко об истинных намерениях королевы Айтвар.
— Ты, господин, носишь на волосах Священную Андалу, — заявила та. — Я сама присутствовала при том, как Пепельноволосый по доброй воле передал ее тебе. Неужели ты считаешь, что моя мать захотела бы убить того, кто станет владеть державой, соседствующей с ее собственной? Тебе обещали воз золота, и ты его получишь.
Ее слова не убедили Даго. Держава Пепельноволосого распалась на три удела с крепостями в Гнезде, Крушвице и Познании. Не лучше ли иметь соседями три перессорившихся меж собою и слабых удела, чем одну сильную державу, под управлением одного государя? На месте королевы Айтвар Даго сам бы избавился от такого как он человека.
Но мысль о целом возе золота манила и не позволяла заснуть. Его собственные мешки с солидами и денарами уже показывали дно. А в Высокий Град все время прибывали и прибывали новые воины из краев лендицов и гопеланов, готовые служить Даго за большую плату. Прибыл даже самый старший сын старосты Повалы, сидящего в Крушвице, и попросил помощи против своего же отца. Старый Повала обещал молодому передать всю власть, но потом взял себе в жены молодку, а та посоветовала мужу убить наследника. Трижды пробовали отравить молодого Ольта Повалу, пока тот не сбежал в Высокий Град. Он торжественно встал перед Даго на колени и, положив руку на его щите, отдался в пестование.
Но в Даго было нечто большее, чем просто жажда золота и власти. Как сказала об этом когда-то Зелы — в глубине мыслей скрывал он сомнение: а взаправду ли зачал его великан?
— Вы всего лишь карлы, — с презрением сказал Даго своим воеводам. — Во мне же течет кровь великанов. Поэтому вы, будучи на моем месте, возможно, и струсили бы. Я же — великан, сын великана Бозы, отправлюсь к королеве Айтвар и заберу обещанный воз золота.
Под утро, когда запели первые петухи, Даго разделся донага и алой краской нарисовал на руках, на груди и бедрах магические знаки, чтобы те защитили его от стрелы, меча, копья и воды. Утром он объявил Зифике, что готов в путь.
Авданец с четырнадцатью всадниками сопровождали их до места, где сливались реки Нарвия и Буцк, и там, на обширных болотах, прорезанных каналами и насыпями-дамбами, скрывался от посторонних глаз Город Женщин.
На полях уже сошел снег, солнце пригревало днем довольно-таки сильно, но достаточно было очутиться в тени, чтобы почувствовать холод. По вечерам землю еще сковывали заморозки. Развилку рек Нарвии и Буцка окружали громадные пастбища — пока еще рыжие и покрытые талой влагой, слившейся в огромное озеро. На самом краю разлива Зифика остановила весь отряд и приказала воинам сойти с лошадей.
— Здесь будете вы ждать, потому что именно здесь начинается первая насыпь, ведущая в Город Женщин. Насыпи эти скрещиваются одна с другой, поворачивают, некоторые ведут в болота, и только одна ведет к цели. Более двух десятков мостов защищают доступ в город, причем каждый из них можно очень быстро разобрать или поджечь. Все эти дамбы и каналы творят огромный магический знак, обещающий смерть прибывшему со злыми намерениями, Посему до сих пор никому не удалось встать хотя бы перед защитным валом с семью башнями, стерегущим Город.
Даго хотелось показаться перед королевой Айтвар в самом лучшем виде. Как и всегда на нем был белый плащ и позолоченный панцирь; на бедрах он застегнул белый пояс и одел красные сапоги из вавилонской кожи.
Он обнял Авданца, и чтобы не выдавать своего волнения, так сильно хлопнул кузнеца по спине, что сидящий у того на плече ворон взлетел вверх и какое-то время кружил над ними, что было добрым предзнаменованием.
Зифика завязала глаза Даго красной повязкой, взяла белого жеребца под уздцы и повела к первой подмокшей насыпи.
Но весьма скоро Даго услыхал, что копыта лошадей ступают по драницам, значит насыпи были выложены деревом. Еще слыхал он, как с громким стуком проходили они по мостам из деревянных стволов. Таких мостов он насчитал уже ровно десять, как вновь раздался голос Зифики:
— Наступила ночь, господин, хотя для тебя уже давным-давно темно. Но не беспокойся, что нам не удастся попасть в город, так как я вижу зажженный на одной из башен огонь. Скажи мне, испытываешь ли ты страх?
