Я не беру вещей, просто выхожу из дома и иду в уже знакомом направлении. В лес. Нужно найти место, о котором не знает никто, место, куда никто не сможет прийти. После сотни метров, а может и больше, виднеется площадь. Ещё недавно, пару лет назад, тут бы стояли экраны и целая толпа детей, двое из которых обречены на верную смерть, ради потехи Капитолия. Вновь проносятся те моменты. Из тысячи возможных вариантов, трибутом оказывается Прим. Я вызываюсь добровольцем, первым добровольцем в истории дистрикта двенадцать. Через год, на этом же самом месте, вызывается добровольцем Пит. А я просила ментора, уговорить его остаться, спасти его жизнь. Вот уже и ограждение, сейчас оно обесточено, но привычка прислушаться не покинула меня. Да, тока нет. Без проблем оказываюсь по ту сторону от ограждения, в лесу.

Прошло ещё недостаточное количество времени, чтобы лес полностью исцелился от всего, что произошло за последний год. Большая часть деревьев настолько сильно обгорела, наверное, она больше не будет существовать. Теперь приходится ходить ещё аккуратнее, чем раньше, большие воронки от взрывов украшают единственную тропу, петляющую между деревьев. Птиц больше не слышно, они очень бояться.

Раньше лес казался мне домом. Он был такой красивый, в нём пели птицы, везде были животные. Мне не хотелось покидать его, мне хотелось жить там. Это место, оно дышало, оно жило. А теперь, каждый раз, когда моя нога касается сломанных веток, когда я вижу трупики животных, рядом с местами, где произошли взрывы, я хочу как можно скорее сбежать отсюда, но не сегодня. Этот лес умер, как и я сама. В нём нет составляющих, которые могут подарить ему жизнь. Кончина этого места неизбежна. Вот только я её вряд ли увижу.

Пройдя по извилистой тропе около часа, я, наконец, свернула на маленькую, еле заметную тропинку, сплошь усеянную сожженной травой, дорожку. Значит, осталось ещё немного. Я не знала, как буду реагировать, когда доберусь до этого места, не знала, что именно буду чувствовать. Но я точно не ожидала, что не почувствую ничего.

Стеклянный взгляд скользнул по маленькой избушке, где когда-то топилась печка, где мы проводили время вместе с отцом. Маленькое озеро, наверное, даже пруд, тоже не смог заинтриговать меня. Когда-то папа, учил меня в нём плавать, подбадривая каждый раз, когда у меня не получалось, потом я учила здесь плавать Гейла, он смог овладеть этим намного быстрее меня.

Не затрачиваю время, чтобы раздеться, остаюсь в одежде. Маленькими, будто оттягивающими время, шагами приближаюсь к прохладной воде. Озеро оказалось очень холодным, правую ногу начало сводить. Но я не обращаю на это ни малейшего внимания, уверенность в правоте своих действий взяла верх над моим страхом. Я не боюсь утонуть, я пришла, чтобы утонуть. Середина озера уже близко, какая-то пара движений отделяет меня от неизбежного и так давно принятого решения. Оказавшись в нужном месте, делаю глубокий вдох и ныряю.

Под водой оказывается совсем не страшно, точнее, тонуть не страшно. Холодная вода очень неприятна для глаз, но это не мешает рассмотреть всё дно озера. Словно маленькие блики, в воде плавают рыбки, чудом оставшиеся после всего, что произошло. Густые заросли создают некое подобие ковра, который затягивает ноги, если к нему прикоснуться. Красные и зеленые точки появляются, куда ни посмотри. Легкие саднит, я давно нахожусь под водой. А потом появляется свет.

Прим, моя маленькая сестренка, отталкивает мои руки, которые непроизвольно тянуться к ней. Рядом стоит мужчина, выглядящий как все шахтёры. Папа. Он держит Прим за плечи и как-то странно смотрит на меня. В его глазах читается укор.

– Китнисс, уходи! – кричит сестра. Раньше она на меня никогда не кричала.

– Я никуда от тебя не уйду, я останусь с тобой, – я делаю жалкую попытку пробиться через окружающий всё свет, чтобы вновь коснуться её, показать, что я рядом.

– Китнисс, – строго произносит папа, чувствую себя провинившимся ребенком, – Твоё место не здесь.

Не здесь? Тогда где моё место. Там, на земле, я никому не нужна, я просто есть и всё. А здесь? Здесь я могу быть со своей семьёй, я могу вновь обрести счастье. Разве это так много?

– Я. Никуда. Не уйду, – отчеканиваю каждое слово, давая понять, что мой выбор, уже сделан.

– Китнисс, ты должна жить!!!! – по щекам сестры льются слезы.

– Что?

– Китнисс, ты должна жить!!!! – этот знакомый голос, принадлежит вовсе не Прим, он принадлежит Питу.

Резкий толчок, и я вдыхаю воздух, чувствуя, что не могу полностью надышаться столь желанным кислородом. С трудом я всё же открываю глаза. Над головой простирается небо, вокруг одни деревья и маленькая избушка. Я не умерла, я на земле. Меня кто-то спас. Даже не стоит задумываться, чтобы понять, кто это был. Он сидит рядом и крепко сжимает мою руку, прижимается горячим лбом к запястью.

– Пит? – мой голос такой хриплый, будто я заболела самой страшной болезнью.

– Китнисс, – парень кидается обнимать меня.

– Зачем, – начинаю я, но мою речь прерывает укоризненный взгляд, точно также на меня только что смотрел папа.

– Зачем ты это сделала?!

– Я никому не нужна здесь, – мой голос ровный, потому что я давно в этом убедилась.

– Неправда, ты мне нужна, – шепчет Пит.

– Нет, – решительно, как никогда, произношу я, – Нет, это ложь.

– Правда! – теперь уверенность в его голосе. Парень с силой бьёт по земле, поднимая в воздух облачко пепла.

– Ты просто глуп, – я не хотела этого говорить, но сейчас, это единственное, что, по моему мнению, может заставить его отпустить меня.

– Всё, пошли домой! – я не узнаю Пита, сейчас это не добрый и жизнерадостный мальчик, который печёт хлеб и рисует картины, сейчас это сильный и уверенный в себе мужчина, который точно знает, что будет дальше.

Я прижимаюсь к нему, а он помогает мне подняться. Ноги сильно дрожат, поэтому пальцы впиваются в куртку родному человеку. Шаг за шагом, мы идём назад. Теперь в лесу появились звуки. Конечно, это не птицы, это Пит. А точнее, это его искусственная нога, ей он ломает все ветки, оказавшиеся на пути. Мы так идём еще около часа, пока я наконец, не решаюсь сказать ему.

– Пит?

– Ммм?

– Спасибо, что спас меня.

Он не отвечает, просто продолжает вести меня из леса. Но я знаю, что мои слова его тронули.

Когда мы приходим, наконец, в мой дом, за окном уже темнота. В доме так же пусто, как и прежде. Пит усаживает меня на диван, а сам отправляется на кухню, чтобы сделать нам горячего чаю. Зря он туда пошел.

– Китнисс! – кричит Пит, в голосе которого читается ужас, прямо с кухни.

Мне хочется провалиться под землю, спрятаться, чтобы больше меня никто не нашел.

Пит появляется в гостиной с лицом, которое выражает полное отвращение к предмету, что находиться у него в руке. Он нашел нож, испачканный моей кровью. Можно сказать, что он нашел ещё одну мою попытку покинуть этот мир.

– П-прости меня, – шепчу я, посильнее укутываясь в тёплый плед.

– Китнисс, – его голос такой нежный. Пит опускается на диван рядом со мной, – Пообещай мне одно, – наши взгляды встречаются, – Ты никогда больше так не поступишь.

– Обещаю.

Теперь я спокойна, теперь я знаю, что в нашей жизни всё наладится, теперь Пит будет рядом со мной. Теперь, нам будет легче строить новую жизнь, на обломках старой.

====== Глава 6 ======

После того, что случилось две недели назад, Пит не отходит от меня ни на минуту. Это так странно, но очень приятно. Он забрал вещи из дома, чтобы окончательно переехать в мой дом. Мне кажется, Пит просто боится оставить меня одну, он боится, что я вновь могу совершить то, что уже никто не сможет исправить. А я и не собираюсь. Только сейчас, когда я чуть не оказалась на том свете, я поняла, как это важно – жить. Жить, чтобы видеть, как мир вокруг нас меняется, надеюсь, к лучшему.

Сейчас я готовлю на кухне, Пит помогал ремонтировать пекарню, и сейчас у него появилось вдохновение для создания новой картины, которую мне смотреть не разрешено. От содержимого кастрюли идёт приятный запах, значит, блюдо уже скоро окажется в тарелке. В дверь стучат, в тысячный раз за последние месяцы.