Не предавай порывам страсти,

Ты ослепительных имён:

Пусть буря будет без напасти,

Тобою ль только я пленён?

Я вижу: тот песок колючий,

Хоронит он волну зыбучу,

И где прошла ночная мгла,

Она хоронит и меня.

Не забываюсь я в тиши,

Тебя прошу лишь: напиши,

О тайной исповеди строгой,

Тех двух сердец: ты напиши,

Теми осколками души,

Что тайну навсегда схоронят,

И в тёмный час, и в светлый миг,

То, что любовью я постиг.

Как чувства сразу оживают,

Когда пленяет ночи тьма:

Она предвестница добра,

И тайной исповедь желает,

И для меня, и для тебя.

Когда ночной порою длинной,

Небесный ангел пролетел,

Нет, нет, мой друг, он лишь хотел,

Лишь бросить нежный взгляд умильный,

Он посмотрел – и улетел.

С небесным миром, с проведеньем,

Был он непрочен тот союз:

Но скольких полагалось уз,

Когда он бросил взгяд умильный

Мне трепетом дышать тех Муз?

Взошла Луна: на небосводе,

Тихая ночь собой полна,

Она предвестница раба,

Что так звенит на небосводе,

То, словом Солнце, не она..

Я осознал: что может быть,

Читатель, чтоб меня простить,

Что я без цели тут брожу,

Ночную темень сторожу,

Что я без цели, без намёка,

Лишь "ночью" начал свой рассказ,

Или про прелесть нежных глаз,

"Когда светла и черноока",

Прошу прощения у вас,

И всё ж – продолжу свой рассказ.

Какая же Луна сияла,

На небосводе: невтерпёж,

То было звёздам: покрывалом,

Она покрыла звёзды тож.

Одеты сумрачною тенью,

В плену ли были те деревья,

И сладкозвучные струи,

Мне ветра пели как аи.

Не доносился шорох с неба,

И лишь неистово, моля,

Собою вторила Земля,

Той ночью, утром позабытым,

Мне пели рощи и поля.

Она во мраке тихой ночи,

Казалось миром полуночи,

И как томит нас ночи мгла,

Так остывала и Земля.

Когда я верую: мгновенья,

Нам суждены для проведенья,

Не я молился бы в тиши,

Нет: ночью ангелы слышны.

И в краткий миг: и в краткий час,

Они помолятся за нас.

О Чём же я? Да всё о прошлом,

О тех терзаньях ли разлук,

Что подаришь ты снова, друг,

Или молитвой иступлённой,

Я предавался, милый друг.

Уснули реки, долы, горы,

Уснула тихая Земля:

Лишь небосвод постигли хоры,

То были райские поля:

Они сумятицу ночи,

В стройный порядок привели…

Услышь, мой ангел, голос тихий,

Лишь так молился я в тиши:

И тени сизые мерцают,

Объяты пламенем свечи.

Судьба и воля, лёд и пламень,

То вновь вернётся к нам опять,

И легкокрылые сомненья,

Увы, мой друг, не сосчитать.

И с небесами бурей споря,

Нам сила бурею дана:

И не ведёт свой счёт сполна,

Когда тобой я очарован,

Небесной бурею судьба.

Так я молился непрестанно,

Всё о тебе, мой милый друг,

Одетой ночи, тихо, странно,

Мне вторило и всё вокруг.

ПРелесный взгляд царицы Ночи,

Я помню сумрак полуночи…

Я помню мягкие власы,

Что так порой взбивала ты..

Никто на свете не влюблён,

Как я порой в твой сладкий сон…

О, ангел! Ангел! Провиденье,

Дарует человеку свет,

Но почему ты непреклонна,

Тобою я давал обет…

Когда так странно ты подходишь,

И сумрак на меня наводишь,

Я не молил и славу дня,

Хотя он помнил и меня.

Я никогда, в любой пустыне,

Не предавался страсти я,

О ты, любимая моя,

Дарить последние мгновенья,

И на пороге бытия…

Твой голос, стан сладкоречивый,

И упоительных надежд,

Я не касался тех невежд,

Где ночи – ночь, а день то мгла,

Собою нас заволокла.

Я никогда бы не посмел,

Себя поставить лишь в удел:

Но ты – молитвой непреклонной,

Ты поддержала наш союз,

Которым стольких давних уз

……………………..

………………………

Увы, казались мне в пустыне,

Минуты тысячами были…

Но я ловлю язык твой страстный,

И среди тысячи затей,

Покровом ночи сладострастной,

Мне паметен душе моей.

Как я любил тот тихий сумрак,

Когда наперекор всему,

Офелия верила ему,

И попрощавшись ночью властной,

Она прошла ночную тьму…

Твой смех, твой стан, обильны слёзы,

И были горячи как розы,

Что так и тают на снегу,

Прости меня, я не пойму,

Что ночи – ночь, и ночи – мгла,

Припомнит мне за все дела…..

"И только? " – скажет мой читатель,

Кого в поэму вы взяли?

Она наперстница молвы,

Но где развязка, где идея,

Увы, всё мило – где затея?

Так одиноким проведеньем,

Я посвятил природы цель,

И мимолётным ли твореньем,

Я отпер замкнутую дверь.

Не надо смысла в сей исторьи,

Чтобы потом не написать,

Я жаждал большего, но врать,

Собой порой я не умею,

И ночи бурь, и ночи мгла,

Собою нас заволокла.

Так ночь – правитель каждодневный,

Скрывает много про себя,

Она предвестница добра,

И звуком ли велеричивым,

Она пленяет и меня.