10.

Но, разумеется, главным событием в доме ежа для Дронова было не учение молодого человека философии, сколько заведение романа с одной из жен хозяина дома – Татьяной, обеспечивший побег нашему герою из рабства. Татьяна была довольно молодой женщиной возрастом в 32 года, притом сохранившей определенную красоту в понимании ее современным человеком запада, ибо у ежей о красоте были понятия совершенно иные, да и образ жизни к подобному не располагал. Все человеческие жены ежа двигались чрезвычайно мало, а питались весьма обильно, притом по двум очень важным причинам, первая из которых была в опасениях за возможность побега, а вторая в особенных культурных стандартах красоты в ежином мире. В городской порт действительно часто прибывали суда из человеческого мира, а потому отпускать в самостоятельные движения женщину из них было опасно, ведь она могла вместе с экспортной коноплей сбежать прочь из страны, как ни смотрели чиновники в порту за подобным. С другой стороны, могучим ежам совершенно не нравились тощие человеческие женщины, но предпочитали они огромных формами, ибо они напоминали им ежих, а потому человеческая женская натура не могла уберечься от раскармливания до весьма пухлых размеров. Все человеческие жены ежа только и сидели дома, постоянно обжираясь до тех пор, пока хозяину будет достаточно для любования, выглядя при этом, надо сказать, не слишком плохо. Бесконечно скучающая Татьяна, которая только и могла валяться на диване в своих покоях, предаваясь еде, была очень рада появлению в доме Дронова, который оказался идеальным для нее любовником. В отличие от ежа, который постоянно утомлял ее своими бесконечными выдумками, Егор оказался в этом вопросе намного понятнее, «человечнее» (ведь он был человеком), а потому и с ним она наконец смогла отдохнуть. Роман их продолжался довольно долгое время, за которое Егор очень хорошо смог привыкнуть к женскому вниманию, однако преследовал он при этом свои корыстные цели, состоящие в возможности побега, но об оных не заявлял до определенного момента. В апреле месяце, едва сошел снег, началась война между двумя враждующими государствами этого мира: Ежиное государство объявило войну небольшому человеческому государству, которое доселе ютилось у самых его границ, но теперь должно было умереть. Еще с января месяца отношения между странами портились и ухудшались, о чем постоянно трубили ежиные газеты, все более нагнетающие ненависть к небольшому поселению людей, которое не желало покоряться их власти, а потом поддерживали военные настроения. Наш уважаемый еж, имевший военный чин майора, ибо все чины в ежином обществе имели свой эквивалент везде, а чину майора в армии соответствовал чин доцента в вузе и вице-директора (а к оным относились и арт-директора) в коммерции, притом для получения любого из них требовалось сдать экзамен на знание естественных и гуманитарных наук, в том числе и военного дела. Уважаемый директор облачился в мундир и отправился на фронт войны, оставив дома жен, слуг и детей, а управление хозяйством он передал правительству города и провинции. Через довольно небольшой отрезок времени произошло новое достопамятное событие для всех обитателей ежиного дома, которое стало для некоторых очень грустным и тягостным, а для Дронова чрезвычайную радость доставило. Дело в том, что отец семейства, отправившийся на фронт, поужинав однажды в своем шатре, покинул его для облегчения тела, зайдя по тому делу довольно далеко в чащу, где его подкараулили партизаны-люди, коварно окружившие его и уничтожившие. В ту самую ночь, когда письмо от генерала армии было получено, вызвав закономерный плач ежиной половины дома, Татьяна вошла в скромную обитель Дронова, произнеся: «Вставай, пьянчуга, сегодня ты сможешь бежать!». Само собой, наш герой вскочил с места, немедленно проследовав за своей спасительницей через темные залы огромного дома, стараясь не стучать домашними туфлями о мраморные полы, оказавшись вскоре в личном кабинете ежа, где он в лунном свете увидал Татьяну, открывавшую огромный сейф, из которого она тут же достала целую кучу пачек бумажных денег, бойко сложив их в мешок. Татьяна вручила мешок ошеломленному Дронову со словами: «Это теперь твое. Следуй за мной». Далее она, действуя столь же скрытно, отвела его в подвал, где указала на железную дверь, за которой оказался длинный и очень узкий коридор, куда Татьяна велела зайти, что Егор и сделал. Едва наш герой зашел в тот мрачный коридор, тускло освещенный лишь небольшими керосинками, могучая дверь за ним захлопнулась, а после послышались отдаляющиеся шаги его спасительницы. Некоторое время Дроновым владел страх, поскольку он сперва решил, что его тут решили уморить особо изощренным методом, начав немедленно плакать. Прорыдав минут двадцать, Егор все же решил обследовать место, куда он был заперт, начав продвигаться по длинному коридору, который вывел его уже через пятнадцать минут к другой железной двери, которая была открыта. В свете луны перед нашим героем предстала довольно интересная картина: он находился на берегу озера, стоя совсем недалеко от причала, рядом с которым на волнах качалась привязанный катер, в кабине которого сидел человек. Мужик, а сидел там именно мужик, завопил: «Почему так долго? Заждался совсем! Садись скорее!». Дронов метнулся к катеру, заскочил в каюту, где и уснул, обхватив обеими руками мешок с деньгами, отойдя ото сна лишь через довольно большой промежуток времени, когда настало утро.

11.

В окно бил яркий утренний свет, а в каюте стояла страшная духота, разбудившая Дронова, что решил подняться по лестнице, весь шатаясь, ибо не до конца он еще от сна отошел. Поток свежего воздуха резко ударил в нос Егора, пробудив его в одно мгновение, а едва он сумел осмотреться вокруг, как его взору предстала бескрайняя гладь воды, все горящая солнечным светом, уходящая во все стороны от него. Мужик, вчера ожидавший его прибытия, теперь стоял за штурвалом, ведя катер по водной глади с довольно большой скоростью, на Дронова вообще не обращая внимания, поскольку ему требовалось следить за машиной. Егор подошел к мужику для того, чтобы расспросить его о том, куда они плывут теперь, что будут там делать, а также как скоро ему удастся вернуться домой, к своей семье, к своей жене, которую он стал гораздо больше любить, пробыв долгое время на скудном питании. В ответ Дронову сообщили, что до его возвращения домой пока ничего не известно, что нет даже предположения на тему возможности его непосредственного осуществления, в то время как сейчас катер с нашими героями следовало отвести в порт довольно большого города Боза, где им предстоит легализоваться, а там, если, разумеется, многочисленные чиновные процедуры не помешают им этого сделать, им придется осесть на некоторое время, после отправившись в столицу страны, откуда они и смогут перебраться обратно к людям, если никто не помешает им в их деле, что еще совершенно мутно. Город Боза оказался взапрямь очень интересным местом, будучи, в выгодном отличие от Нойшикльгрубера, огромным портом для судов поистине океанских размеров, рядом с которым тот захолустный городишко в Астландии, ранее казавшийся большим Дронову, обрел свои истинные черты. Город был надежно спрятан от штормов в глубоком заливе, где могучий полуостров, покрытый высокими холмами, закрывал от опасных воздушных масс порт. Пройдя на судне мимо тех самых гигантских зеленеющих холмов, где росло столько можжевельника, что его запах разносился прочь на многое расстояние, наши герои на катере вошли в гавань, водное пространство которой было сплошь усеяно разнообразными судами. Рядом с ними на якорях стояли гигантские каспийские бусы, груженные огромным количеством самого разнообразного товара, который ежами доставлялся в иные места. Большая часть ежиных судов была деревянной, снаряженной в соответствии с технологиями старого времени, времен Петра I, в крайнем случае Потемкина, но никак не позднее их, в то время как почти все новые суда были захваченными или купленными у людей. Существовали и гибридные разновидности, вроде древних судов, на которые была установлена современная техника, вроде моторов и разнообразных пушек, которые ежиному правительству были нужны для борьбы с пиратами и теми, кто нарушает святые границы. Аккуратно пройдя между двумя огромными баржами с песком, катер подошел к пристани, на которой его уже ожидали двое портовых чиновников, одетых в ливреи, прошедших на судно сразу же после того, как оно пришвартовалось. Оглядев все возможные к тому места, чиновники взглянули в глаза мужику, ведшему судно, а затем спросили: «А вы соблюли все церемонии?». Когда же он ответил с неимоверной горечью отрицательно, то чиновники пришли в ярость, обозвали наших героев «человекоподобными обезьянами», после чего увели двоих в портовый храм, где они обязаны были исполнять все те церемонии, что они не соблюли. Все эти церемонии состояли в разнообразных танцевальных обрядах под ритмичную музыку, сопровождавшихся воспеванием ежиных духов и богов, а также в принесении жертв статуям этих богов, что выглядело очень смешно для Дронова, хотя рассмеяться он не смел, ибо его предупредили, что если он это сделает, то надо будет сначала пройти все церемонии извинений, а потом все церемонии, которые они прошли только что. После прохождения необходимых церемоний, а затем и последующей постановки печатей на документы, наши герои покинули порт, выйдя на очень оживленную улицу, вымощенную некими квадратными серыми плитами, по которой без всякого разбора неслась толпа разнообразного народа. О тротуарах ежи здесь не имели ни малейшего понятия, а зона движения автомобилей не была отделена от зоны пешеходной, правила дорожного движения в стране ежей либо отсутствовали, либо были весьма общими, что зависело от области, а потому в данном случае, как это было сразу всякому смотрящему на улицу ясно, был первый вариант: все автомобили неслись на огромной скорости, сталкивались периодически, сигналили, но на встречную полосу не выезжали, ибо тут не было полос движения. Прорвавшись через плотный строй торговцев, прямо в руки запихивавших вам свой товар, вроде дешевых папирос и сушеной воблы, Егор и его компаньон прошли к неформальной «проезжей части», где сели в разбитый жигуль с надписью, говорящей о том, что это такси. Через несколько минут они уже оказались в холле довольно крупного отеля, где все было устлано розовым мрамором и заставлено колоннами в псевдоантичном стиле, поскольку именно там они и решили остановиться на время своего пребывания в Бозе. Номер, снятый на две недели ими, оказался просто роскошным: дорогие ковры, кровати из лучших пород дерева, картины настоящих художников на стенах, мраморная ванна, а также шкаф, внутри которого всякий мог найти «наливок целый строй». Поскольку совсем скоро настал вечер, Дронов, гонимый похотью, скукой и голодом, потребовал чтоб они сходили в ресторан, истратив часть денег, выданных ему Татьяной, а когда ему отказали, то он начал ныть по этому поводу, что вынудило компаньона таки согласиться. Хотя человеку, даже освобожденному от цепей рабства, в ежином городе после захода солнца выходить на улицу опасно, ибо могут схватить и увезти в рабство за город, а там продать нелегально, а могут и напасть ежи-расисты, которые убивают вообще всех людей при возможности, ибо оных так сильно ненавидят, наши герои все же пошли в ресторан. Поскольку ежиная кухня крайне богата и разнообразна, то большой чревоугодник Дронов, едва увидев меню, да еще и с картинками, задался целью попробовать все блюда, какие только там были, сильно огорчив сопровождающего его человека. Надо сказать, что поскольку вес среднего гигантского человекоподобного ежа намного превышает человеческий, то и порции еды там существенные, совершенно непереносимо большие даже для самого крупного человека, каковым Дронов не был. Начать наш герой решил с десерта, заказав себе совершенно необычное для человека блюдо ежиной кухни - вареный рис с карамелью, представляющее собой самый обычный вареный рис, притом очень горячий, в который добавлена не менее горячая карамель. После этого Егор заказал пятилитровую косушку одного из многих рыбных супов, готовили который так: мясо угрей варилось вместе с хвойными ветками, которые затем вынимались, а после туда добавлялось гигантское количество специй, отчего суп становился жутко острым. Едва съев десятую часть данного супа, Дронов решил заказать себе гигантскую тарелку мяса лягушек, которое сперва было как следует обвалено в специях, а потом пожарено в кунжутном масле. Съел он затем целое блюдо тортов из слоеного теста, которые были обильно обмазаны белым и очень густым ароматным медом, посыпаны ореховой крошкой и снабжены сахарными украшениями пестрых цветов, после чего наш герой поел еще очень многое, заказав затем себе двухлитровую бутылку очень крепкой водки, после которой он уснул прямо под столом. Ежиные правоохранительные органы, однако, всегда обращают внимание на подозрительных граждан, в особенности если те сорят деньгами, устанавливая за ними слежку и узнавая обо всех расходах, а поскольку Дронов теперь стал обжираться в ресторане по три раза в день, то уже на третьи сутки за ним следили агенты полиции.