6.

Бегство Дронова продолжалось довольно долгое время, которое по ходу своего движения ни разу не дало ему повода к раздумьям о том, будто еж или ежи все еще имеют за ним погоню. Окончилось его пустое бегство от своих мнимых преследователей на почти совершенно лысой горе, которая по-научному должна была именоваться холмом, ибо в высоте явно не брала планку нужды, где нашего героя ждал непродолжительный, но крайне важный для его больного здравия отдых, ибо курение, переедание и алкоголь существенно сократили порог чувствительности к нагрузкам физического характера. Егор пристроился под небольшим колючим кустом, от которого распространялось теплым ветром летней ночи знатное благовоние, ибо куст этот только был на горе, не считая еще нескольких подобных ему в отдалении, ибо гора была плоска как обеденный стол в трактире. Герой наш от усталости мгновенно задремал под кустом, хотя последними его мыслями перед полной потерей осознания и провалом в сон были слова: «Отдохну, а потом пойду в отель… Главное – не уснуть, а то еще ежи поймают как в «Судьбе человека… или замерзну, на худой конец…». Проснулся Дронов от неких шагов, раздававшихся со стороны склона, которые издавал некто очень тяжелый, кто поднимался по песчано-каменистому склону холма, стуча по нему сапогами со шляпками гвоздей на подошвах, издавая характерный металлический звук. Герой наш не желал верить в единственную версию происхождения этих шагов, которая могла родиться в мозгу любого нормального человека, ибо разум его требовал еще сна, хотя сквозь дрему он и стал различать голоса, поняв, что шли двое. В определенный момент Егора просто разбудил хриплый голос: «Вставай, а то ведь замерзнешь.». Дронов проснулся, никак уж не надеясь на свое спасение, однако ежи ничего не собирались делать с ним, просто разглядывая заспанного клерка с высоты своего роста, затем схватив его за ноги и руки, подбросив в небо и улетев вместе с ним. Двое ежей, движимые некоей колдовской силой зла, парили по воздуху будто на магнитной подушке, неся визжащего клерка над крымскими лесами, а затем опустив его, но не в том смысле, в коем слово это потребляют в колониях, но опустив на землю неподалеку от деревни небольшой. Дронов сидел на пригорке, будучи зажатым между двумя ежами, и смотрел вместе со своими компаньонами в окно старого и бедного деревенского дома, рядом с которым в комнате сидела молодая мама, кормящая своего ребенка. Так эта умильная картина заворожила нашего героя, что он вовсе уж и запамятовал обо всех ночных приключениях и о том, что рядом с ним сидят два гигантских ежа. Комната была освящена единственной лампочкой, свет которой давал уже разглядеть топчан, накрытый матрасом и одеялом, откинутым до половины, письменный стол и старинный советский табурет, а также полуразвалившийся комод, потерявший за свою долгую карьеру все ручки. Смотря на все это, Дронов вспомнил свое детство, которое он летом проводил в сельских районах, и где все было столь же просто, как и ныне; едва ли ему была бы более приятная картина, чем созерцание любящей матери, молодое лицо которой он вовеки уже не забудет. После того, как матушка потушила свет, ежи пошли лесом вместе с нашим героем, остановив его лишь на полянке, где один из его компаньонов достал из кустов пару бутылок с некой жидкостью, откупорил их, а потом принялся поливать их содержимым клерка.

- Чем вы меня поливаете?! – завопил Дронов, пища от ужаса? – Бензином?! Вы хотите сжечь меня?!

- Успокойся, ты красавчик, тебя все любят! – ответил еж. – Мы просто поливаем тебя ромом и джином, дабы никто не поверил тебе, ежели ты вздумаешь рассказать о своих ночных приключениях, решив что ты и впрямь надрался.

Затем нашего героя одели в старый рваный халат, намазали его лицо помадкой, надели на ноги китайские каблуки на шпильках, а потом выставили на шоссе, где он был подобран полицией, которая приняла его сперва за низового представителя известной профессии. Встретил полицейский его словами: «Эй, скажи «Абырвалг»!», на что Дронов, будучи послушным гражданином, согласился, сказав данное слово, чем вызвал у полицейских недюжинный смех. Позже, однако, полицейские существенно исправили перед ним свою вину, ибо за свой рассказ о ежах, немало насмешивший майора полиции, Егору дали и новую одежду, и денег, и самое главное – бутылочку местного вина, а потом еще и к отелю довезли на служебной машине. О скандале, который его многострадальная жена устроила по его возвращению, я тактично умолчу.

7.

Время, тем не менее, шло, притом довольно быстро: отпуск кончился, а жизнь вернулась к обыденности московской квартиры нашего героя, который с каждым днем все больше курил и выпивал вина, под чем я подразумеваю в первую очередь все алкоголи. И вот однажды, в самом конце лета, когда немного еще дней было до старта сентябрьского периода в жизни детей трудящихся, наш герой снова почувствовал силу, которая манила его во все возможные стороны человеческого бытия, увлекая мечтами. Дронов впал в бесповоротную алкогольную маниловщину, которая выражалась в том, что при любом удобном случае он наливал себе «чарочку хорошего винца», за распитием оной принимаясь «думать о судьбе России», притом с каждым днем испивая все большее количество вина, и все более предаваясь все менее реалистичным мечтам. Поначалу он принялся за изучение трудов самых одиозных представителей русской литературы «серебряного» века, хотя вернее было бы назвать его веком каменным, постепенно сделавшись огромным поклонником Ахматовой, как в плане переносном, так и во вполне зримом, растолстев весьма существенно. Дронов начал постоянно рассуждать способом, очень похожим на метод мысли Ахматовой, постоянно заполняя свое ЖЖ текстами с характерными рассуждениями, где пояснял, что Есенин – это жирное сгущеное молоко, гудрон, растопленный шоколад, в то время как Маяковский – это бородинский хлеб, составив приличную по размеру таблицу соотношения людей с продуктами питания по характеру. Дронов генерировал в день по несколько больших текстов, полностью состоящих из подобного же рода заключений, где он впервые решил, что «Трагедия Октябрьской революции была вызвана Метафизической Сексуальной Недостаточностью Русских Интеллигентов». В то время, как доселе наш герой имел несколько тысяч подписчиков, ныне они почти все разбежались, боясь связываться с таким типом как Дронов, ибо тот писал тексты все более резкие и опасные по цензурной части. Затем Дронов начал регулярно смотреть мой любимый в ранней юности телеканал «РЕН ТВ», слушать лекции таких одиозных товарищей как Левашов, Кунгуров, Трехлебов и Ахиневич, доверяя каждому слову таковых, обратив свой разум в самые разнообразные лженаучные учения, постоянно рассказывая о таковых, а также о своих собственных по их поводу измышлениях, на многострадальной платформе Живого Журнала. Затем наш герой начал верить в магию, все более читая все менее качественную оккультную и мистическую литературу, начав с Шандора, Кроули и Кинга, а кончив «Тайнами домовых» и «Кровавой Сусанной». Он перестал спать на левом боку, постоянно начал читать заговоры, оберегаясь от злобных духов, совершать ритуалы и курить зеленую дурную траву, сделавшись столь в итоге больным, как психически, так и физически, что едва уже посещал рабочее место. ЖЖ нашего героя заполнилось публикой, соответствующей его новым увлечениям, вытеснив оттуда всех личностей до некоторой степени не сумасшедших, ибо в сообществе обитателей данного ресурса людей полностью психически здоровых доселе не наблюдалось. И вот однажды, когда уже повеяло зимними ветрами, Егор, употребив очередную порцию коньячка, оторвался от спора во всемирной сети со своими оппонентами дабы выйти на балкон и выкурить сигаретку, что он уже и намеревался сделать: по просьбе жены Дронов закрыл балкон, забыв, что открыть его возможно лишь с применением ключей, будучи снаружи. Герой наш, однако, решил сперва все же выкурить некоторое количество табака, а уж потом уйти прочь, постучав в дверь балкона, подозвав жену, как вдруг понял, что совсем попал в неприятную историю: сначала он напрягся, услышав звуки «Полета валькирий» вдалеке, но все же решил будто ему показалось, повернувшись к от дома лицом к небу и поняв, что это показалось, что привиделось, ибо по небу на конях скакали пять ежей, одетых в характерные одежды представителей Ку-Клукс-Клана. Один из них подлетел прямо к Дронову, схватил его и у нес с собой со словами: «Ты будешь лучиком надежды в моем царстве!». Лишившись в ту минуту сознания, видя пред тем все уменьшающиеся дома города, Егор вновь обрел последнее лишь рано утром, когда он был наигрубейшим образом разбужен слугами вышеупомянутого ежа, в царстве коего ему следовало стать надеждой.