Сейчас обвиняемый стоит перед судом, и его прошлое было скрупулезно изучено. Прокурор представил снимок энергичной блондинки, которая его шантажировала, и это определило мотив и приговор -- виновен. Обвиняемого увели в слезах. Клэй встал и вышел из здания суда. Выглядел он задумчивым.

И верно, он размышлял. Клэй пришел к выводу, что есть лишь один способ убить Вандермана и избежать наказания. Он не мог утаить ни самого поступка, ни ведущих к нему действий, не мог скрыть ни одного слова, сказанного или написанного им. Скрыть он мог только свои мысли. Если он не хочет выдать себя, убийство нужно совершить так, чтобы поступок выглядел оправданным. А это означало, что начиная с этого дня ему придется затирать за собой следы.

"Итак, -- решил Клэй, -- ясно одно: дела обстояли бы гораздо лучше, если бы я терял на смерти Вандермана, а не приобретал. Нужно как-то это устроить. Однако нельзя забывать, что в настоящий момент у меня есть очевидный мотив. Во-первых, он отбил у меня Би, во-вторых, избил меня.

Значит, нужно обставить все так, чтобы казалось, будто Вандерман оказал мне услугу.

Я должен найти возможность лучше узнать Вандермана, и это должен быть нормальный, логичный, не вызывающий подозрений способ. Скажем, личная секретарша или что-нибудь в этом роде. Око еще в будущем, но оно смотрит на меня...

Я должен помнить об этом. ОНО СМОТРИТ НА МЕНЯ И СЕЙЧАС!

Ну ладно... Это естественно, что в такой ситуации я думаю об убийстве, этого я не могу и не должен скрывать. Постепенно я откажусь от этого намерения, но к тому времени..."

Он усмехнулся.

Выходя из дома, чтобы купить оружие, он чувствовал себя неуверенно, словно ясновидящее Око из будущего могло вызвать полицию, просто моргнув. Однако их разделял барьер времени, который могли преодолеть только естественные процессы. К тому же Око следило за ним с самого рождения, и сейчас он собирался бросить ему вызов -- ведь оно не умело читать мысли.

Клэй купил револьвер и подкараулил Вандермана в темной улочке Но сначала сознательно упился. Достаточно, чтобы удовлетворить Око.

-- Тебе лучше? -- спросил Вандерман, подливая ему кофе.

Клэй закрыл лицо руками.

-- Это безумие, -- произнес он. -- Я, наверное, спятил. Лучше в-вызови полицию.

-- Забудем об этом. Ты был пьян, вот и все. А я... ну что ж...

-- Я грозил тебе револьвером... хотел тебя убить... а ты привел меня домой и...

-- Но ты же не воспользовался револьвером, Клэй. Не забывай об этом. Ты не убийца. Это все я виноват -- зря обошелся с тобой так резко, -- ответил Вандерман. Даже в свете обычной янтарной лампы он походил на Ричарда Львиное Сердце.

-- Я ни на что не годен. Каждый раз, когда я пытаюсь что-нибудь сделать, приходит кто-то вроде тебя и делает это лучше. Я просто размазня.

-- Клэй, не нужно так говорить. Ты сейчас не в себе, и этим все объясняется. Послушай, ты еще встанешь на ноги, уж я об этом позабочусь. Завтра же этим и займемся. А сейчас пей кофе.

-- Знаешь, ты отличный парень, -- сказал Клэй.

"Этот прекраснодушный идиот проглотил крючок с наживкой, -- думал Клэй, -- погружаясь в сон. Прекрасно. Вот я и начал манипулировать Оком. Более того, я уже начал мстить Вандерману. Дай человеку оказать тебе услугу, и он сразу станет твоим другом. Но Вандерман сделает для меня еще больше. В сущности, прежде чем я с ним покончу, у меня будут все основания желать, чтобы он оставался в живых.

Все доказательства, видимые невооруженным Оком".

По-видимому, до этих пор Клэй не использовал своих талантов в полной мере: уж больно искусно он воплощал свой убийственный план. И хитро. Ему наконец-то явился случай развернуть свои способности, а кроме того, он обзавелся покровителем. Именно эту роль играл Вандерман -- вероятно, его мучила совесть из-за Би. Вандерман не мог позволить, чтобы на него пала хотя бы тень подозрения в недостойном поступке. Сильный и беспощадный по своей природе, он пытался убедить себя в том, что ему не чужды человеческие чувства. Впрочем, его сентиментальность никогда не переходила границы, за которой становилась невыгодной, а Клэй достаточно хорошо понимал это, чтобы не перегибать палку.

Однако сознание, что живешь под бдительным надзором неусыпного Ока, не проходит бесследно. Когда месяцем позже Клэй вошел в вестибюль Пятого Здания, он чувствовал, как свет, отраженный от его тела, безвозвратно исчезает в полированных ониксовых стенах, фиксируясь там, как на фотопластинке, чтобы дожидаться машину, которая однажды освободит его. Потом, сидя в кресле спирального лифта, который быстро поднимался между стенами, он воочию видел, как стены эти поглощают его изображение, завладевают им, как в тех страшных сказках, которые он помнил с детства...

Его встретила личная секретарша Вандермана. Клэй оценил старательно подобранный наряд девушки и ее в меру привлекательное лицо. Она сообщила ему, что мистер Вандерман вышел, к тому же встреча была назначена на три, а не на два, верно? Клэй заглянул в блокнот и щелкнул пальцами.

-- На три... конечно же, вы правы, мисс Уэллс. Но я был так уверен, что мы встречаемся в два, что даже не удосужился проверить. Как вы думаете, может, он вернется раньше? То есть он просто вышел куда-то или у него совещание?

-- Он просто вышел, мистер Клэй, -- сообщила мисс Уэллс. -- Но вряд ли вернется до трех. Мне очень жаль.

-- Можно мне здесь подождать?

-- Разумеется, -- она одарила его профессиональной улыбкой. -- Стерео стоит вон там, а пленки с журналами в этом шкафу.

Секретарша вернулась к прерванной работе, а Клэй просмотрел статью об уходе за лунными орешниками. Это дало ему возможность завязать разговор. Он спросил, любит ли мисс Уэллс орешники. Оказалось, что у нее нет четкого мнения по этому вопросу, но лед был сломан. "Словно познакомились в каком-нибудь баре, -- подумал Клэй. -- Может, у меня и разбитое сердце, но я чувствую себя хорошо только в одиночестве.

Однако идея заключалась не в том, чтобы близко сойтись с мисс Уэллс, словно он в нее влюбился. Око никогда не отдыхало. Клэй начал просыпаться по ночам с криками ужаса, а потом подолгу лежал, вглядываясь в потолок. Но даже темнота не могла его защитить.

-- Вопрос в том, -- заметил социопсихолог, -- вел ли Клэй себя естественно или играл в расчете на зрителей.

-- Ты имеешь в виду нас с тобой?

-- Вот именно. Мне это только что пришло в голову. Думаешь, он был искренен?

Инженер задумался.

-- Я бы сказал -- да. Мужчина не женится на девушке только для того, чтобы реализовать какой-то план, верно? Иначе ему придется брать на себя кучу новых обязанностей.

-- Но ведь Клэй не женился на Джозефине Уэллс, -- напомнил социопсихолог. -- Кроме того, жесткая зависимость от супруги существовала, возможно, лет сто назад, но не сейчас. Представь себе, -- импровизировал он, -- общество, где мужчина после развода обязан содержать здоровую, полную сил женщину! Я знаю, что это пережиток времен, когда только мужчины могли зарабатывать себе на жизнь... но представь женщину, которая соглашается с таким положением вещей. Это означает инфантильное отношение к жизни, если вообще...

Инженер откашлялся.

-- О, -- сказал социопсихолог. -- Э-э... да. Остается вопрос, связался бы Клэй с этой женщиной, если бы на самом деле ее не...

-- Связь можно и прервать.

-- Эта связь, насколько мы знаем, до сих пор не прервана. А мы-то знаем.

-- Нормальный мужчина не будет жениться на девушке, которая ему не интересна, разве что у него есть более сильный мотив... Это все, что я могу сказать.

-- А нормален ли Клэй? -- задумался социопсихолог. -- Может, он заранее знал, что мы будем проверять его прошлое? Ты заметил, как он мошенничал с пасьянсом?

-- А что это доказывает?

-- Есть различные поступки, которых человек не совершит, если думает, что кто-то смотрит на него. Поднять монету на улице, пить суп прямо из кастрюли, корчить рожи перед зеркалом... словом, то, что делаешь только наедине с собой. Или Клэй невиновен, или очень хитер...