то и зачем-то. Уже не хватало ни сил, ни терпения отслеживать каждую линию и пытаться

предугадать, чем же закончится каждая из них. Хотя в действительности линий было

достаточно мало и все они были какие-то нечеткие, как будто написанными через силу,

преодолевая себя, лишь чтобы нарисовать внутри этих линий картинку будущего. Вот

главный герой мучается очередной поставленной загадкой, которая выглядит совершенно

неубедительно, можно сказать фальшиво. Хм, и правда. Что-то мне это напоминает. И,

конечно, завершающие слова книги: «И вернулось все из ничего в никуда», Да, трудно даже

сказать, что это такое я сейчас прочитал. Не особо впечатлен, скорее разочарован. Зачем я ее

хранил у себя?

Утренние часы, они, пожалуй, самые тяжелые. По крайней мере, для меня. Первые

часы все еще кажется, что не проснулся, ходишь где-то там, не здесь, между сном

и реальностью. Не знаю, как у остальных, но мне никогда не удавалось по-хорошему

вставать ранним утром. Или даже просто утром. Ну, вот я не понимаю, что это за дурацкая

привычка до сих пор ориентироваться на утро или ночь. Раньше, в древности, понятно.

Человек охотился днем и прятался ночью, ибо темно. Но сейчас.

Привязываться ко времени как-то нелогично. Ну вот, предположим, работаешь

с девяти утра и заканчиваешь работу в шесть вечера. А почему не начать в двенадцать

и не закончить девять? Нет, я сейчас, конечно, не про себя. Я дозорный, на пару с коллегой

мы должны контролировать ситуацию двадцать четыре часа из двадцати четырех. Я

про другое. Человечество вообще подчас демонстрирует высочайший

уровень

нерациональности.

Расточительство

и перепроизводство

были

свойственны

как

современным людям, так и, как ни странно, древним, людям, в эпоху общинного строя. Но я

опять отвлекся.

Утро уже подошло к своему логическому концу и уступило месту дню. Конечно,

на Марсе, где ночь и день регулируются искусственно, об этом всем мы говорим с огромной

долей допущения. Мне вот в бытность жизни на Земле нравилось находиться за пределами

полярного круга. Абсолютная темная ночь и день. В этом есть что-то таинственное.

Я продолжал сидеть на пару с книгой, которую прочитал за пару часов, впрочем,

читал я с пропусками, ибо не нашел цельной структуры.

Временами мне казалось, что я актер давно написанной пьесы. Или герой давно

написанной книги. Все мои действия были предрешены на самом старте. А я лишь играю

по сценарию, и те мысли и чувства, которые я испытываю, вовсе не мои. Вдруг все

происходящее лишь выдумано для меня? Такие мысли напоминали мне о сложности этого

мира. Все-таки, долго думая, я понял, что я так и не решил, что делать завтра. Возможно,

следовало все это обсудить со своим напарником, но мы никогда не были близки, поэтому

даже не представляю, как начать с ним диалог и что ему сказать. Тем более я почти уверен,

что он сделает после этого. Нет, если я все-таки собираюсь открыть купол, то ни с кем

советоваться мне нельзя. Решение должно быть принято только мной, и никем более.

Остаток этого дня я провел как будто во фрустрации, уставившись в одну точку, отстранился

от происходящего. Иногда искоса посматривал на монитор, чтобы убедиться, что мне ничего

не угрожает. И так же временами вздрагивал от каждого шороха, мне начинало казаться, что

все знают, о чем я думаю. Возможно, слышат, о чем я думаю, следят, ждут моей ошибки.

Хотя это было невозможно. С технологией дистанционного распознавания мыслей, конечно,

экспериментировали, но глобальных успехов не было. Но допустим, они могли и быть,

кто бы про это стал распространяться? Впрочем, это бы и не потребовалось, кому-то

достаточно было проследить за той девушкой, чтобы увидеть, что мы разговаривали.

И неожиданно, как будто в подтверждение моих слов, на этаже показался человек, которого

я раньше не видел, очень высокого роста и достаточно худого телосложения, он прошел

мимо совершенно молча, казалось, что он что-то высматривал. Походив несколько минут, он

ушел и, как я услышал, продолжил обход на других этажах, отдаленно слышались обрывки

каких-то разговоров, но понять слова было невозможно, они сливались в едином потоке.

Затем человек вернулся обратно ко мне, на этот раз он решил заговорить.

— Здравствуйте. Я старший офицер внутренней безопасности, и я хотел бы узнать,

не встречались ли вы с этим мужчиной? — гость вытащил фотографию человека, которого я

никогда не видел.

— Нет, впервые вижу. Мне это фото ничего не говорит, — слегка сконфуженно

отвечал я.

— Вы точно в этом уверены? Потому что это важно, посмотрите внимательно.

— Конечно уверен. Никогда я не видел такого человека. Это я гарантирую.

— Хорошо, извините за беспокойство. — Оглядевшись по сторонам, гость вышел

и вскоре его шаги уже не были слышны. Но неприятное впечатление осталось действительно

надолго. Чего же он все-таки хотел? Мужчина на портрете был уже в возрасте, но мне

действительно никогда не представлялась возможность где-либо его увидеть. Стало ясно

одно. О том, что произойдет завтра или, может быть, чуть позже, уже известно достаточно

многим. С этой мыслью я вернулся домой. Вероятно, только одна ночь отделяла меня

от того, чем закончится эта история, я был заинтригован. Но сюрпризы этого дня только

начинались. Услышав шум за дверьми, я вышел посмотреть, что там происходит. Передо

мной стоял все тот же мужчина, который ворвался ко мне сегодня днем. Сейчас он был куда

менее вежлив и не настроен на разговор, рядом с ним стояло еще трое человек. Не говоря ни

слова они схватили меня и начали тащить в кар, я понял, что задержан. Дальнейшие пару

часов я провел за тем, что отвечал на односложные вопросы про встречу с Хлоей. А на

вопросы отвечать я не любил, потому что вопросы почти всегда были глупыми. И задавались

с целью понять меня. Но как можно понять человека не знаю, что он чувствует. Через какое-

то время от меня отстали и отпустили. Я не стал врать, так как уже не видел в том

практически никакого смысла, и рассказал историю так, как я ее видел. Единственное, в чем

я соврал, так это в том, что утверждал, что не рассматривал ее слова всерьез и даже не думал

выполнять ее просьбу. В свою очередь я узнал, что земляне действительно планируют

вторжение и захват Марса, в той версии, которую рассказали мне, не было никакой

климатической катастрофы на Земле, был лишь хитрый предлог, чтобы захватить

марсианские колонии. Глубокой ночью я смог вернуться назад, мне вспоминалась птица

из сна, как странно, что это было больше, чем игра моего воображения. Эту ночь я уже так

не смог заснуть.

ГЛАВА 4

Эрик, так и не решившись на убийство или похищение Сильвера в прошлом, выбрал

другой путь. В первую очередь не из-за симпатии к нему, а из-за бессмысленности

и абсурдности таких шагов. Воспользовавшись ситуацией, он направился к опорной базе

центра эвакуации с Земли. Несмотря на то, что космодром Сильвера был захвачен, люди,

пребывавшие долгие годы во фрустрации, наконец, проснулись. Дополнительный

температурный скачок привел многих в бешенство, всего за один день вера в стабильность

ситуации рухнула. Теперь вопрос выживания стал единственным. Совет потерял всякий

контроль над ситуацией. И прекратил свое существование. Космодром снова начал

выполнять свои функции. Но кораблей больше не было. Они находились все еще на Марсе.

Но должны были вскоре вернуться.

Эрик находился в районе космодрома, где, как и многие, ждал возращения кораблей

назад. Дорога до космодрома оказалась нелегкой, как в прямом значении, так и с моральной