Глаза Ники постепенно привыкли к темноте, да и поднявшийся над горами серп луны давал достаточно света, чтобы она смогла убедиться в отсутствии людей на расстоянии не менее полкилометра.
- Это вы, госпожа? - раздался тревожный шёпот невольницы, когда под сандалией хозяйки предательски хрустнул сучок.
- Я, Риата, - ответила та, отодвинув в сторону ветку.
- Этот сын Ваунхида и Такеры всю воду выпил! - первым делом пожаловалась рабыня. - Я хотела вам оставить, а он чуть не закричал!
- Я слышала, - устало кивнула девушка, на всяким случай уточнив. - Даже попить не осталось?
- Есть разведённое вино, госпожа, - бодро сообщила собеседница, тут же тяжело вздохнув. - А вот умываться вам завтра нечем.
- Ладно, - отмахнулась путешественница, опускаясь на расстеленное овчинное одеяло.
- Вот пирожки, вино, - засуетилась Риата.
- Сама ела? - спросила хозяйка с набитым ртом.
- Вас ждала, госпожа, - с показным смирением пролепетала женщина.
Ника чувствовала себя слишком усталой, чтобы читать ей очередную нотацию, поэтому только тяжело вздохнула, осторожно поднимая стакан.
- Тогда угощайся от щедрот Аппия Герма Струдуба. - Тут нам обеим хватит.
Пирожки оказались не только чёрствыми, но и явно несвежими. Похоже, они покинули печь минимум два или даже три дня назад.
Но Ника находилась сейчас не в том настроении, чтобы привередничать. Поэтому она быстро слопала два пирога, а когда потянулась за третьим, услышала доносившиеся издалека звуки музыки.
Глухие удары барабанов, свист флейт, рёв труб и звуки струн сплетались в простую, незамысловатую мелодию.
- Ну вот и обещанный пир начался, - проворчала девушка.
Поднявшись, она выбралась из оврага. Огни костров и светильников освещали фасад большого дома с колоннами и множеством окон, снабжённых деревянными жалюзи.
К сожалению, высокий частокол не позволял рассмотреть, зато ночная тишина давала возможность кое-что слышать. Чуть позже вступил хор. Даже на таком расстоянии путешественнице показалось, что она узнала голоса хористов урбы Гу Менсина. Но вот слов толком разобрать так и не смогла. Хотя, если судить по торжественности звучания, пели хвалебный гимн или кантату, видимо, прославлявшую хозяина усадьбы.
Усмехнувшись, Ника хотела вернуться в овраг, но тут заметила на склоне холма желтоватый огонёк. Стараясь не шуметь, она скользнула в заросли бурьяна, с раздражением чувствуя, как цепляются за ткань репьи и прочие колючки. Всё-таки платье - не самая подходящая одежда для лесных прогулок, особенно ночью.
Свет приближался, постепенно превращаясь в факел, который держал в руках один из двух рабов, шагавших проходом между рядов вбитых в землю кольев, опутанных виноградной лозой.
Прислушавшись, девушка стала различать обрывки разговора.
- Давай дальше не пойдём, Злотан? - с плохо скрываемой дрожью в голосе предложил тот, что помоложе и с короткой дубинкой в руке.
- Господин Курт Варс приказал обязательно заглянуть в Ореховый овраг, - не очень уверенно возразил его спутник, вооружённый ещё более устрашающего вида палицей. - Охранник одного из гостей нашего господина видел или слышал что-то подозрительное.
"Вот батман! - выругалась про себя путешественница. - Чего он там углядел?"
- Что же он сам не посмотрел? - проворчал молодой, поднимая факел выше. - Тогда ещё светло было.
- Я откуда знаю?! - огрызнулся Злотан, почёсывая в вырезе хитона волосатую грудь.
Остановившись метрах в тридцати от притаившейся Ники, они с тревогой вглядывались в мрачно шелестевший листвой овраг.
- Ну или если бы... господин Курт Варс сказал пораньше, - продолжал канючить молодой невольник. - А сейчас совсем темно... И луна... У нас старики рассказывают, когда она в серп превращается, лесные духи праздник справляют, который смертным лучше не видеть.
- Нечего было так долго с Кочерыжкой болтать! - шёпотом рявкнул старший товарищ, отвесив приятелю тяжеловесный подзатыльник. - Тогда бы мы сюда ещё засветло успели.
У девушки перехватило дыхание, а сердце ухнуло куда-то в район желудка, но тотчас вернулось обратно.
- Сам меня к ней послал! - чуть не плача огрызнулась жертва рабской дедовщины. - А теперь дерёшься!
- Ну, так брал бы лепёшки и уходил, - уже остывая, буркнул Злотан. - Чего её слушать?
- Ага! - злорадно фыркнул приятель. - Тогда она в следующий раз и яблочного огрызка не даст!
- Обойдёмся без её объедков, - буркнул собеседник и толкнул товарища в плечо. - Ну иди, чего встал?
Путешественница попятилась, глубже забираясь в непролазные заросли. Стебли крапивы, пустырника и лопухов недовольно зашуршали.
- Слышишь? - испуганно охнув, молодой, выронив дубинку, крепко схватился за металлический ошейник, словно тот его душил. - Вдруг это сам бог лесов Нап? Говорят, он орехи любит, а ему, наверное, здесь ничего не оставили?
- Заткнись! - сурово сдвинул белесые брови Злотан. - Нечего тут сказки рассказывать...
"Одного я точно прирезать успею, - как-то буднично, словно речь шла не об убийстве человека, подумала Ника. - А вот со вторым могу и опоздать. Ну что делать?"
Тут в глубине оврага громко фыркнул ослик, шумно переступая с места на место.
- А знаешь, ты прав, - нервно сглотнул слюну внезапно побледневший старший невольник. - Нет здесь никого. Посмотрели, теперь пошли отсюда.
Не спуская с орешника огромных, испуганных глаз, рабы, пятясь задом, прошли метров шесть, потом, резко развернувшись, торопливо зашагали прочь, поминутно оглядываясь.
- Уф! - не сдержавшись, облегчённо процедила сквозь зубы Ника, плюхнувшись на задницу.
Очевидно, горе-сторожа её услышали, потому что жёлтое пятно факела стало стремительно удаляться.
Тем не менее девушка ещё минут двадцать наблюдала за окрестностями, отмахиваясь от редких осенних комаров.
После хора в усадьбе вновь заиграл оркестр.
- Это вы, госпожа? - уже второй раз за ночь спросила рабыня.
- Я, - устало отозвалась путешественница.
- А эти? - Риата протянула руку, помогая хозяйке спуститься. - Ушли, госпожа?
- Убежали, как зайцы! - насмешливо фыркнула та. - Небось ещё и обмочились дорогой.
- Так им и надо, дурачью деревенскому! - мстительно выпалила женщина, затараторив. - Ой, как же я испугалась, госпожа, когда их услышала! Думала - всё! Вот сейчас найдут, увидят, поймают! Это же земля их хозяина... Ну и...
- Так это ты осла... побеспокоила? - внезапно догадалась Ника.
- Я, госпожа, - нервно хихикнула рабыня. - Шлёпнула его по носу. Он этого не любит и всегда фырчит.
- Это ты хорошо придумала! - от всей души похвалила хозяйка. - Спасибо, избавила нас от стольких...
Слово "неприятностей" она произнести не успела. Ночь прорезал крик, полный ужаса и боли. Потом ещё и ещё.
- Что это, госпожа? - дрожащим голосом спросила Риата.
- Н-н-не знаю, - покачала головой та. - Думаю, ничего хорошего.
Крик оборвался. Наступившая тишина, нарушаемая только шелестом листьев и стрекотом цикад, показалась девушке особенно зловещей.
Сбросив на плечи накидку, она в тревожном недоумении потёрла ладонью лоб, стараясь привести в порядок суматошно метавшиеся мысли. Ясно, что в усадьбе кого-то убили. Причём жестоко. Вот только имеет ли это отношение к артистам?
Со стороны поместья опять послышалась музыка. На этот раз более ритмичная, даже плясовая. Путешественнице вдруг стало ужасно неуютно, захотелось оказаться подальше от места, где пытки и убийства чередуют с танцами. Тут ещё эти рабы-сторожа или кто там они были? Что если они сообщат охранникам? О чём? О лесных духах? А почему нет? Здесь этому никто особо не удивится. Только вряд ли бросится проверять их слова. Во всяком случае ночью.
Слегка успокоив себя подобным образом, Ника решила, что просто так сидеть в овраге, тупо дожидаясь утра, все же нецелесообразно. Вдруг вместо артистов первыми заявятся стражники Сфина Бетула? Необходимо все-таки выяснить, что происходит в усадьбе. Нужна разведка. Урожай собран, поэтому хозяевам нет никакого смысла держать на виноградниках серьёзную охрану. В противном случае, к оврагу пришло бы гораздо больше народа.
