– А Юдифь? О вас обоих много писали в светской прессе. Неужели Вы не были влюблены в эту красавицу?

– Во времена юношеского становления и поисков себя – был. Но что такое влюбленность? Детский эгоизм, жажда обладания красивой женщиной. Но, при всей нашей тяге друг к другу, мы – очень независимые люди, и всегда шли разными путями, которые иногда пересекались. Тогда мы были юными и с удовольствием играли в игры, навязанные нам судьбой.

– А сейчас разве вы не встречаетесь?

– Если только на общих мероприятиях. – Немного слукавил Иржи. – Мы расстались, так и не объединившись. Единственный человек, которого я ценю и уважаю, повторюсь – это Бернат. Добрый, внимательный, тонко чувствующий… Вы не представляете, как ему досталось от жизни: восемнадцатилетний студент остался сиротой с младенцем на руках, да и еще с родительской фирмой в нагрузку. Причем добрые дяди пытались ее отсудить, а добрые тети – поместить меня в интернат. Так что ему пришлось срочно учиться быть боссом, юристом, экономистом и мамой одновременно. Как-то так.

– Мне очень жаль. Теперь я понимаю, господин Измирский, что у нас с Вами вряд ли что получилось. Я думала, Вы, подобно мне, увлекающаяся, горячая, импульсивная натура, а на самом деле…

– Скучный философ? Да, мой ночной цветок, я – весьма прагматичная личность, все рассчитывающая и просчитывающая наперед. Сожалею, что не оправдал надежд.

Иржи встал и протянул ей руку.

– Но тогда, в ресторане, мне показалось…

– Я был пьян, извините. Просто захотелось красивую женщину.

– Мне очень жаль, что тогда я Вас оттолкнула. Может, все сложилось бы по-другому?

– Не думаю. Утренний мужчина забывает ночных возлюбленных. Пойдемте, я хотел немного поработать.

– Знаете, – Эстер встала напротив него, – и все-таки я все равно Вас люблю! Пусть Вы и не верите в существование этого чувства. – Она горько рассмеялась. – Ко всем прочим достоинствам, сегодня я оценила Ваш ум!

– Польщен. – Он огляделся по сторонам. – Идемте, идемте! Смотрите, вон та пожилая пара вокруг нас нарезает уже четвертый круг. Ручаюсь, в вечерних или утренних новостях о Вас расскажут в разделе светской хроники, как об очередном моем увлечении.

Эстер повеселела, и они отправились в отель.

Обходя здание кругом и любуясь распустившими за два последних дня все свои соцветья кустарниками и деревьями, господин Измирский и госпожа Эстер неспешно подошли к центральному входу. На дороге перед подъездом стояли пара грузовиков и три минивэна.

– Интересно, кто-то продал свой трехэтажный коттедж, чтобы взять здесь номер? – Спросила женщина, а потом воскликнула: – Смотрите, госпожа Эва Балог, а с ней репортеры с видеокамерами!

– Так пойдемте же быстрей туда! Если, конечно, Вы не передумали попасть в вечерние новости!

Эстер засмеялась:

– И все-таки, Вы еще такой мальчишка!

Нагнувшись, он поцеловал ей пальцы:

– Спасибо, что не девчонка. Не хотелось бы заморачиваться еще одной пикантной сплетней в столь зрелом возрасте!

– Вы – чудо!

– Чудо, думаю, нам скоро предстоит увидеть на выставке древних украшений. Эва Балог – искусствовед, производитель модных аксессуаров и, по совместительству, куратор выставки.

– Здорово! Вероятно, эта женщина готовит сенсацию.

– Что ж, пойдемте и немного примажемся к чужой славе.

Они подошли к подъезду как раз тогда, когда Эва давала очередное интервью очередному телеканалу. Хорошенькая ведущая, как истая журналистка, краем глаза уловив нечто знакомое в подходящей паре, сразу развернулась и устремилась к ней, одновременно извиняясь перед Эвой и подманивая оператора.

– Господин Измирский! Как приятно снова видеть Вас! Скажите, что Вы здесь делаете, и кем является Ваша очаровательная спутница. – Выпалила девушка на одном дыхании, пожирая глазами лицо знаменитости.

– Здравствуйте, госпожа …?

– Кадо. Кристина Кадо. Канал «Новости искусства».

– Уважаемая госпожа Кадо из канала «Новости искусства». Прежде всего, я удовлетворю Ваше несомненное любопытство ответом на вопрос «что я здесь делаю».

Девушка даже запрыгала:

– Да!

– Итак. Я приехал на открытие эксклюзивной выставки старинных ювелирных украшений, любезно предоставленной для показа в нашей стране господином Тамашем, коллекционером и меценатом. Куратором которой является отличный специалист своего дела – госпожа Балог. По существу, думаю, она расскажет лучше меня.

– Представьте, пожалуйста, Вашу спутницу! – Отчаянно заигрывая и кокетничая, журналистка улыбалась Иржи.

Тот через ее плечо посмотрел на Эву. В ее синих глазах красными отсветами пылала ярость. И тогда Иржи послал ей воздушный поцелуй, вложив в него немного своего огня. Она дернулась, словно ее ударили. Красные огоньки медленно затухали, меняясь на темную озабоченность. Она еще немного постояла и ушла к грузовикам, из которых рабочие выносили тяжелые сейфы.

– Что Вы сказали? – Вернулся к интервью Иржи.

– Как зовут Вашу спутницу? Кто она для Вас?

– Зовут ее госпожа Эстер. Она – певица. Такой профессиональный канал должен знать ее в лицо! – Мягко укорил Иржи и добавил: – Кто она для меня? Близкий человек. Невеста моего брата Берната Измирского.

– Да Вы что? – Голубые глаза девушки вспыхнули восторгом от этой сенсации.

– Только – тс-с! – Иржи приложил к губам палец. – Пока об этом никто не знает!

– Конечно! – Девица запрыгала так радостно, что стало ясно, первое место в рейтинге вечерних новостей каналу обеспечено.

– Извините, нам пора.

Иржи потянул Эстер в холл отеля.

– Зачем Вы так сказали? – Недовольно произнесла Эстер.

– Ну Вы же получили, чего хотели? Я рядом с Вами, Вы – в центре внимания и все такое…

– Но зачем Вы приплели сюда, как Вы сказали, любимого, брата? Он, узнав об этом, обязательно расстроится!

– Милая Эстер! Конечно, расстроится! Не он же первый узнал о весьма значительном событии в своей жизни. А потом, Вы только что говорили мне, что готовы на все, лишь бы встречаться со мной. А регулярно я вижусь только с ним. Увы. Но утештесь: у вас обоих так много общего!

– Что именно, господин Измирский?

– Я, конечно!

Он довел ее до номера и поцеловал пальчики.

– Надеюсь, мы еще увидимся? – Нежно улыбнулся замороченной женщине этот непостижимый человек.

Сраженная до глубины души его ласковым взглядом, женщина пролепетала:

– Я постараюсь!

Зайдя в свой номер, Иржи бросил свою куртку на спящего Фаркаша.

– Солдат спит, служба идет? – Поинтересовался он у хлопающей спросонья глазами головы, восставшей с подушки.

– Ну, вы, господин, и погуляли! А сказали, что на минутку! – Обиженно пробубнил Йожеф.

– Разве на прогулке с дамой на часы смотришь?

– Чего она хотела?

– Спрашивала про графа Измирского старшего.

– У Вас? – Фаркаш свесил ноги с дивана, но натянул на плечи плед. – Да в Вашем обществе дамочки только млеют и вздыхают, не в силах выдавить ни слова.

– Значит, она – другая. Единственная, кто устоял перед моим неподражаемым обаянием.

– А я думал…

– Думать – это правильно. Но сейчас нам надо действовать!

– Что, даже кофе не попьем?

– Позже, Фаркаш, позже. Вставай!

Через полчаса, аккуратно одетые и причесанные молодые люди спускались в лифте на первый этаж. Войдя в большой выставочный зал, где до сегодняшнего дня стояли рыцарские доспехи и обнаженные беломраморные дивы эпохи псевдоренессанса, они внимательно огляделись. Везде сновали рабочие, собирая стеллажи и витрины. Бригада слаботочников ругалась с охраной отеля, требуя снять с потолка осветительные приборы, поскольку именно на этих местах должны висеть видеокамеры и лазерная установка. Несколько человек в хороших дорогих костюмах стояли около сейфов, общаясь с куратором.

– Не вынесут! Нет, ничего не случится. Сегодня же установят сигнализацию и видеонаблюдение. Да, круглосуточный мониторинг. – Устало вещала Эва.