– О, она уже в положении? И когда ждать сего замечательного события?

– Нет, пока нет. Но я надеюсь… Знаете, господин Измирский, она так любит новые платья и украшения! А какие сапожки на зиму я ей купил! С пайетками! – Глаза Йожефа подернулись дымкой сладких воспоминаний.

– Желаю вам обоим вечной любви. – Вздохнул художник, переживающий такую «любовь» по нескольку раз в год. – Смотри, Фаркаш, кто к нам идет… Видит Бог, я хотел остаться незамеченным! – Пропел Иржи, поднимаясь навстречу даме.

– Господин Измирский! Я не поверила своим ушам, когда мне сказали, что Вы здесь! – Дама достала сигарету, сунула ее в мундштук и протянула Йожефу. Тот привычно достал зажигалку.

– Госпожа Варади, господин Фаркаш. – Представил их друг другу граф.

– Не могу поверить, что Вы, граф, здесь один, без поклонников, без спутницы… – дама легла бюстом на стол. Иржи отодвинул столовые приборы.

Дама выпустила дымную струю в сторону соседнего стола.

– Ну почему же… – граф томно вздохнул и положил изящные пальцы на крепкую ладонь охранника. Когда тот покраснел и попытался вывернуться из захвата, то был неприятно удивлен той силой, с которой художник припечатал его руку к столу.

Глаза околосветской дамы округлились, и в них зажегся извечный огонек досужей сплетницы.

– Мадам, – Иржи поднялся, – но мне хотелось бы побыть с другом наедине.

Госпожа Варади вскочила.

– Конечно… – ласковый оскал охочей до сенсаций акулы явственно обнажился на ярко разукрашенном лице. – Приятного отдыха!

– Об этом теперь напечатают газеты? – Охранник поднял на графа тоскующий взгляд.

– Всенепременно. – Показал зубы Иржи. – Тебя поставили охранять кого? Скандально известного своими связями художника и человека из высшего света. Наверняка, ты подписал дополнительное соглашение, получив предоплату за соответствующую работу.

Иржи откинулся на спинку стула и в упор изучал мыслительные потуги молодого человека.

– Твоя прекрасная жена газеты читает? Нет?! Значит, добрые соседи ей перескажут. Она доверяет тебе? Как? Проверяет карманы и нюхает рубаху? Парень, ты на ком женился? На собаке или женщине? А сказать ей «фу», конечно, не можешь…

Граф Измирский выставил нижнюю губу вперед.

– Тогда, братец, в высшем свете тебе делать нечего. Выше магазинного вышибалы не поднимешься. И пайетки у твоей женушки будут сверкать только в воображении.

Художник с удовольствием наблюдал за терзаниями простого парня, который, благодаря хорошим физическим данным и прежней военной службе, неожиданно попал в охрану одного из состоятельнейших лиц государства. Похоже, он думал, что его задача – защищать работодателя от каких-либо киллеров с помощью оружия, а на крайний случай, закрыть своим телом. Но никоим образом не лезть в хитросплетения и заморочки этих небожителей. А Иржи продолжил:

– Охранник – это не только защита физическая, но и прикрытие. Со всех сторон. Завтра сменишься, подумай, может, рапорт напишешь о переводе? Только причину придумай поубедительнее. Иначе уволят.

И еще раз взглянув в несчастные глаза молодого человека, повернулся к сцене.

Там, к радости Иржи, наконец отзвездились все подопечные и подопытные. Квартет пересел за столик недалеко от кухни, а на помост водрузили шест.

– О, ресторан ответил на все пожелания трудящихся и стал ближе к народу! – Прокомментировал граф. Ему стало скучно. Он скомкал разрисованную салфетку и уже собрался встать, как на его плечо опустилась женская рука. Оценив пальчики и колечки, граф неторопливо поднял глаза и приподнялся.

– Сегодня день поистине чудесных встреч!

Перед молодыми людьми стояли две женщины. Гладкие юные лица ничего не могли рассказать об их возрасте, но пристально глядящие на собеседника глаза упорно утверждали, что дамам уже несколько за тридцать.

– Юдифь, милая, ты бесконечно хороша и юна, как всегда… – Иржи нагнулся и поцеловал ей руку. – Мой друг Фаркаш.

Девушка, названная Юдифью, протянула ладонь и погладила щеку Иржи:

– А ты ослепительно прекрасен… Господи, как я сгорала, плавилась в любви этих огненно-черных глаз…

– Радость моя, представь нас своей спутнице… – показал зубы граф.

– Я тебе уже не нравлюсь? – Надула губки Юдифь. – Неужели ты забыл, как мой плющ обвивал твой тонкий подвижный стан? Какой вулкан страсти кипел в наших объятиях?

– О, несравненная и трепетная лань, потоптавшаяся копытами по моей душе… Я до сих пор держу твой портрет в своей спальне… Когда там никого нет, я поднимаю к нему глаза и вместе с ними поднимается мое желание… снова чувствовать твою упругую радость под своей дланью… Мое сердце волнуется и стучит, вспоминая те прекрасные минуты, когда, возвращаясь вместе с твоих показов, я наконец-то скидывал на пол свои тесные туфли… да и твои тоже!

Граф и Юдифь, глядя друг на друга, захохотали.

Посетители с соседних столиков, давно повернувшиеся к сцене спиной и затылками, с замиранием сердца слушали страстный диалог художника и знаменитой модели, закончившийся дружным ржанием.

Йожеф стоял с открытым ртом. Во-первых, его представили другом… Во-вторых – это же сама Юдифь! Будучи подростком, он оклеивал ее постерами свою комнату в отцовском доме и неистово мечтал, что когда-нибудь, забравшись в те выси, где обитает этот ангел, поцеловать хотя бы отпечаток ее ноги… И вот она здесь, стоит и запросто смеется с господином Измирским. Получается в то время, когда он мечтал, граф Измирский и она… Вот …!

А Юдифь, отсмеявшись, представила подругу:

– Эва Балог. Большой знаток ювелирных украшений. Дизайн, производство… Вот, – Юдифь помахала перед ним пальчиком с колечком. – По ее рисунку!

– Очень приятно. – Поклонились молодые люди. А граф перехватил пальчик. Характерные завитушки… Где-то он уже видел такие…

Девушек галантно пригласили за стол. Причем, Юдифь села рядом с Фаркашем и защебетала про великую архитектуру модной столицы.

До Иржи долетали охи и вскрики:

– О, Колоссеум…портики…фонтаны…

С каждым ее продвижением в сторону охранника тот заливался смущенным румянцем.

А граф внимательно посмотрел на Эву. Длинные узкие пальцы изящно держали бокал. Красный рот смаковал красное вино. Черные брови вразлет узкими стрелами тянулись к вискам. Черные ресницы и неожиданно ярко-синие глаза. Длинные темные волосы блестящей волной падают на обнаженную вырезом спину.

– Ваше здоровье! – отсалютовал он бокалом и, положив свободную руку на спинку ее стула, провел кончиком пальца по бархатистой коже.

Женщина повела в его сторону глазами и едва заметно приподняла кончики губ. Крылья носа затрепетали, обнаруживая чувственную натуру.

– Значит, перстни, кольца, серьги? – Спросил он.

– Да. А также подвески, кулоны, браслеты, ожерелья…

Хрипловатый чувственный голос заставил шевелиться на позвоночнике волосы и сладко напряг то, что находится немного ниже.

На сцене уже играла забойная клубная музычка.

– Пойдем? – Предложил он. – Докажем Юдифи, что дерево еще не задубело?

Женщина встала и протянула руку, коснувшись его пальцев. Мгновенный электрический разряд чувственной искрой пробежал между ними.

– Мы с вами! – Подорвалась Юдифь, тщетно пытаясь разговорить робкого паренька. – Плющ сегодня дал побеги!

И они присоединились к танцующим.

Через некоторое время Иржи мог отметить одно: Эва была горячей. Кроме ее быстрых и плавных движений он постоянно чувствовал огненные касания ее ладоней. Она прижималась боком, спиной, руками… И каждый раз его словно обжигало. И он тоже загорался ее огнем. Безудержное желание начало захватывать его тело. Вполне трезвый рассудок уже еле сдерживал бешеный напор необузданных страстей. Он схватил Эву за руку:

– Хватит… Пойдем к тебе!

Она многообещающе улыбнулась, и словно красные искры промелькнули в ее темно-синих ждущих глазах.

У графа хватило сил повернуться и сказать Йожефу:

– Диванчик в гостиной в твоем распоряжении… Только закройтесь!