На начальном этапе развития письменности материалом для нанесения знаков служили камни. Важное научное открытие сделал в конце XVIII – начале XIX в. Жан-Франсуа Шампольон (1790–1832). Именно благодаря ему были «расшифрованы» надписи на Розеттском камне, вывезенном в числе прочих ценных артефактов из Египта в 1799 г. армией Наполеона. Можно сказать, что к данному открытию Ф. Шампольон шел всю свою жизнь. В 12 лет, после прочтения книги «Описание Египта», он страстно увлекся историей этой древнейшей человеческой цивилизации. С целью погружения в исторический материал он стал изучать греческий, латинский, древнееврейский языки. Именно эти знания в своей совокупности и подвели его к гениальной догадке о том, что иероглифы на Розеттском камне могли означать не только слова, но и отдельные звуки и буквы. Дальнейшие исследования указывали на то, что трансформация письменности египтян представляла переход от обычного знакового начертания в звуковую форму. Именно в этом и состояла гениальная догадка французского ученого.
В древнегреческих государствах материалом для письма служили глиняные дощечки, на которые после тщательной просушки наносились записи о долговых обязательствах, хозяйственных нуждах и т. д. В качестве орудия для письма служили предметы, напоминающие остроконечные шила. Дощечки хранились во дворцах в специальных деревянных ящиках или в корзинах. Как правило, все эти емкости сортировались по сериям. Столь тщательное и бережное хранение письменных документов говорит о том, что они играли в жизни людей важную роль, так как в них содержалась информация о тех или иных материальных ценностях.
Главным изобретением цивилизации древних греков в области письменности стало создание алфавита. Это случилось за 700 лет до Рождества Христова. «Эта концептуальная технология, – пишет М. Кастельс, – стала основой развития западной философии и науки в том виде, какими мы их знаем сегодня. Она позволила преодолеть разрыв между устной речью и языком, отделив сказанное от говорящего и сделав возможным концептуальный дискурс. Этот исторический поворотный пункт был подготовлен тремя тысячелетиями эволюции устной традиции и неалфавитных форм коммуникации. Греческое общество достигло нового состояния мышления, “алфавитного мышления”, вызвавшего в человеческой коммуникации качественные изменения».[8]
Возникновение алфавита, безусловно, приходится на эпоху развитой письменности, поэтому благодаря именно этому открытию развиваются различные виды письменных текстов: граффити, альбумы, наконец, римская протогазета. О чем свидетельствуют эти новые формы коммуникации?
За счет новых форм письменной коммуникации можно было обратиться не только к отдельному адресату, а к массовому. Одной из таких форм можно считать граффити, которые процарапывались гражданами на стенах домов, храмов, портиках и пр. Такие надписи содержали самую разнообразную информацию: мнения, призывы, заявления о себе, саморекламу, соображения по поводу тех или иных событий и т. д. Как правило, все эти сообщения не имели общезначимого характера, хотя и рассчитаны были на массовое прочтение. Главным документальным свидетельством наличия граффити являются, по мнению ученых, надписи, которые были обнаружены археологами и историками культуры на стенах Помпей.[9] Исследователи отмечают, что «граффити представляют собой синкретичные образования, поскольку среди них встречаются как рекламные тексты, несущие профессиональные следы типичных объявлений, так и надписи, которые к объявлению не имеют прямого отношения. Это могут быть лирические раздумья, строфа стихотворения, объяснение в любви. Представляется, что граффити – это форма личностной саморекламы».[10]
Для нас важно определение граффити как одной из форм личностной саморекламы. Почему? В процессе саморекламирования человек пусть и неявно, но решает свои определенные коммуникативные задачи. В саморекламе человек уже не только заявляет о себе, но и предлагает другим людям какие-то услуги. Процарапав на стене личное послание, человек надеялся на ответную реакцию. Такая форма саморекламы приобрела большую популярность, и городские власти, чтобы люди не портили надписями стены домов, вынуждены были выделять для этих целей специальные места. Как правило, это были отдельные участки на городских стенах, на просторных частях домов, которые были покрыты белой краской или известкой. Именно отсюда происходит понятие «альбум» (album), то есть «белый». Вот как исследователи описывают процесс нанесения надписей на эти стены: «В Помпеях с восточной стороны форума высится здание внушительных размеров. В нем располагалась сукновальная мастерская. В надписи сообщалось, что здание возведено на средства вдовы торговца тканями от имени ее и ее сына. Стена этой мастерской, обращенная к форуму, представляла собой несколько разделенных пилястрами участков для письма. Они были выбелены, рядом стоял сосуд с черной краской и орудием для письма. Album обслуживали приставленные для этого дела dealbatores (бук. выбеливатели). Стоило белым участкам полностью покрыться оперативными объявлениями, как прислужники принимались за свои обязанности и начисто выбеленная стена вновь исполняла роль рекламного носителя».[11] Из данного описания видно, что для альбума выбирались дома, располагавшиеся возле самых людных мест; в процессе нанесения надписей участвовали все жители города, что говорит о популярности данного вида информационного обмена. Многоразовое использование одного и того же места с постоянным обновлением надписей свидетельствует о том, что у людей была высокая потребность в получении разнородной информации.
Наряду с граффити и альбумами, выступавшими в качестве носителей личностной информации, в Древнем Риме появились первые протогазеты, в которых давалась уже институциональная информация. К ним исследователи относят два «издания», продолжавшие традиции альбумов: тексты, написанные краской на белой поверхности.
«Первый вариант назывался acta senates (“дела сенатские”). На специально выбеленной территории выводились черной краской последние решения сената. Эта акция была задумана и реализована Юлием Цезарем в 59 г. до н. э., когда он еще был консулом». Вторая газета называлась acta diurni populi romani (“повседневные дела римского народа”) и представляла собой достаточно широкий белый плацдарм, на котором сообщались уже и повседневные события».[12]
О чем говорят выпуски этих двух газет? Во-первых, о том, что наряду с межличностной информацией в древнеримских городах стала на регулярной основе циркулировать институциональная, то есть исходящая от государственной власти; во-вторых, для донесения подобного рода информации уже используются специально отведенные места и специальная технология нанесения надписей; в-третьих, данные протогазеты выпускаются с определенной периодичностью; в-четвертых, в этих «изданиях» основное место занимает общезначимая для всех граждан информация.
В эпоху Античности в греческих городах-полисах возникают предпосылки историографии. Здесь появляются так называемые погодные списки, или эпонимы (списки лиц, именем которых назывался год и по которым велось летосчисление), например списки победителей на Олимпийских играх. Сюда могли включаться и краткие указания о выдающихся событиях, произошедших в соответствующем году, – о солнечных затмениях, землетрясениях, нашествиях врагов и т. п.[13] Как справедливо отмечает В. В. Ученова, этапами формирования исторического сознания являются «все более точная фиксация деяний предков, постепенное очищение знания о них от мифологических примесей».[14] Для зарождающейся в те времена историографии были уже характерны документальная точность в фиксации исторических событий, фактологичность, злободневность. Цицерон, подводя итог развернутому рассуждению о родстве мастерства историка и мастерства красноречия, делает вывод: «Кому же не известно, что первый закон истории – ни под каким видом не допускать лжи; затем – ни в коем случае не бояться правды, не допускать ни тени пристрастия, ни тени злобы».[15] В рамках античной историографии возникают такие жанровые формы, как риторическая биография, политически насыщенные и автобиографические мемуары, путевые записки, посмертные биографии, полемические трактаты – памфлеты, которые, по мнению В. В. Ученовой, стали исходным звеном в самоопределении собственно публицистических и журналистских жанров.
