Мне было стыдно себе в этом признаваться, но я хотела твоей компании, хотела вновь ощутить то чувство защищенности, которое мне подарили объятия прошлой ночи.
Глаза предательски слипались, а страшные образы прошлого так и не собирались меня оставлять.
Мне казалось, я очень тихо выскользнула в коридор: раз ты разрешил пользоваться библиотекой — решила хоть так отвлечься. Только чтобы не заснуть. И опять ощутила почти детскую радость, поглаживая кончиком пальца причудливые завитки букв на разношерстных корешках.
Но стоило потянуться за приглянувшейся книгой, как раздался твой голос. Честно, я думала, ты меня убьешь за то, что я уронила этот том.
Мы молча смотрели друг на друга, и я понимала, что ты не злился, а скорее… беспокоился… Это было таким неожиданным для меня открытием, что я даже не поняла, как ты это сделал: твой поцелуй был чувственным, нежным, ничего не требующим взамен…
И опять вся ночь у окна: вот только сегодня звезды были затянуты пеленой. Наверное, утром будет туман или дождь…
Как же хотелось спать…
Но я боялась опять кричать в ночи, не хотела тебя будить, не хотела злить, не хотела, чтобы ты стал свидетелем очередной истерики. В глубине души я боялась, что твое терпение по отношению к моим странностям и недомолвкам просто лопнет.
Я постаралась себя привести в порядок, хотя прекрасно понимала, что от твоего зоркого взгляда вряд ли укроется то, что я ослушалась твоего приказа и так и не легла спать. Поэтому очень обрадовалась, когда ты даже не поднял на меня взгляд — так был увлечен утренней газетой.
Но в какой-то момент я почувствовала, что ты смотришь на меня, просто прожигаешь своими глазами, следишь за каждым движением… Северус, наверное именно тогда я наконец-то обратила внимание, какие у тебя прекрасные, бездонные глаза. И… мне нравилось то, что я видела. Я даже на секунду испугалась этой странной, абсурдной симпатии.
Твой вопрос по поводу того, почему я не выхожу из дома просто ошарашил: я и не думала, что можно… У мадам Харрис нам это было запрещено. Но еще больше меня смутила твоя проскользнувшая забота: ты попросил одеться потеплее.
Знаешь, твое решение возникшей проблемы меня удивило. И я даже позабыла о безопасности. Позабыла о том, что на Косой Аллее есть много знакомых, которые ни в коем случае не должны меня увидеть. Представляешь, что бы было, если бы Джордж или Билл увидели меня в тот день? Как бы я им объяснила, почему нахожусь в Лондоне, а не в Австралии? Как бы я им объяснила, почему иду в твоей компании, а не рядом с Роном? Они бы поняли, что дело нечисто… и скорее всего докопались бы однажды до правды. Очень горькой и страшной правды, которая могла стоить им всем жизней.
Именно поэтому и спряталась, притаилась за твоей спиной, постаралась стать как можно более незаметной. Я видела, как ты нахмурился, заметила, как пристально осмотрел толпу. Прямо чувствовала, как внутри тебя поднимается раздражение…
Я не хотела тебя злить еще больше, честно, но стоило услышать про банк, как меня всю затрясло. Гринготтс — не широкая аллея, на которой можно легко спрятаться и смешаться с толпой. Нет, там такой номер не пройдет.
Вот поэтому и пришлось изобразить обморок. Прости меня за это. Я больше никогда не буду тебя обманывать, слышишь?
Я видела, как в твоих глазах плещется ярость, как судорожно ты выдыхаешь воздух сквозь плотно сжатые зубы. Я была уверена, что теперь ты точно меня накажешь, не сдержишься, как в тот раз… Я уже поняла, что обман и лицемерие способны лишить тебя рассудка.
Но ты ушел, оставив на прощание зелье. А я опять с какой-то абсурдной нежностью рассматривала небольшую этикетку и каждую завитушку в надписи. Из этой задумчивости меня вывел тихий голос Тинки:
— Хозяин хороший. Неужели госпожа не видит, как он за нее переживает? Как заботится?
Домовая выглядела встревоженной и какой-то насупившейся. Думаю, мой обман ее тоже задел.
Я вернулась в свою комнату, но чувствовала себя очень странно. Внутри все переворачивалось от слов Тинки… Я вспоминала каждую минуту рядом с тобой, каждый твой взгляд, жест, поступок и понимала, что домовая права. Ты заботился обо мне, ты относился ко мне как-то слишком уж трепетно. И это открытие меня поразило, оглушило. А что еще ужаснее… это открытие отдалось в груди глупой радостью.
Чтобы как-то отвлечься и подавить пугающие меня эмоции, я достала свои рисунки. Но и тут мне на глаза попался тот самый пустой пузырек — мой трофей. Кусочек твоей первой попытки обо мне позаботиться. В груди защемило…
Я так увлеклась очередным рисунком, что не услышала, как ты вернулся. Только опять почувствовала твой взгляд…
Ужин прошел в тишине. Я ощущала себя неловко, хотя мне вроде показалось, что ты на меня больше не сердился. Но все равно ты выглядел задумчивым, будто пытался состыковать кусочки какой-то головоломки… Я исподтишка наблюдала за каждым твоим движением: они были такими легкими и непринужденными.
Остаток вечера я решила провести в библиотеке: тут было заметно теплее по сравнению с моей комнатой. В этот раз я не получала никакого удовольствия от чтения: видимо, несмотря на восстанавливающее зелье, мой организм был на пределе.
И я решилась еще раз попросить зелье Сна: так больше не могло продолжаться. Кажется, я даже не успела закончить фразу, как меня окутала приятная темнота.
Мне было хорошо… но потом опять страшные образы проникли в это восхитительное, безмятежное забытье, закручивая в вихре прошлых событий… Я пыталась закрыться от них, спрятаться, вырваться… Но все тщетно…
Вот только в какую-то минуту вдруг стало так тепло, так надежно, так хорошо и спокойно…
Проснувшись, я тут же ошарашено села в кровати. Утро. Надо же. Я смогла выспаться! Взгляд заскользил по слишком уж примятой простыне и подушке, тут же я заметила черный волос на белоснежной наволочке. И только тогда поняла, кто именно подарил мне сегодняшний спокойный сон. Ты. Ты помог мне. Ты смог вырвать меня из цепких когтей кошмаров.
Если бы ты знал, как я была тебе благодарна за это.
Северус, спасибо тебе за тот день, за ту прогулку, которую ты устроил для меня. Знаешь, тогда я почувствовала себя по-настоящему счастливой за эти восемь месяцев. Вдыхая свежий летний воздух, ощущая на коже еще пока теплые солнечные лучи, улыбаясь своим разрозненным мыслям, чувствуя, как трава щекочет ступни, погрузившись в прохладную воду, я наконец-то ощутила себя живой…
Ты даровал мне спокойную ночь и безмятежный день. Просто так. Не требуя ничего взамен.
Именно за это я тебя и благодарила в тот вечер в гостиной.
Готовясь ко сну, я мучительно размышляла над своими противоречивыми чувствами: с одной стороны я совершенно не хотела физической близости, но вот с другой — в твоих объятиях так надежно и спокойно… так, как давно мне ни с кем не было… И если за это придется расплачиваться, то… наверное, я смогу…
Поэтому я нисколько не сомневалась, хоть мне и было безумно стыдно произносить это признание вслух, когда попросила тебя остаться на ночь. Я видела, как ты изумился. Но я не могла не заметить искорку нежности и радости в твоих глазах.
Уткнувшись носом тебе в шею, вдыхать мужской, терпкий, но на удивление приятный аромат… Я уже и забыла какого это…
Лежать в твоих объятиях, ощущать сильные руки на своем теле через ткань ночной рубашки было так странно. Ведь это так отличалось от всех тех ночей, которые мы уже провели вместе.
Я чувствовала, насколько ты напряжен, слышала, как иногда ты слишком резко выдыхаешь, будто стараясь избавиться от волнения, понимала, что ты возбужден… Но ты остановил меня, все равно не потребовал ничего взамен, тем самым поднимая у меня в душе волну такого уважения, такой удивительной благодарности и легкости…
Я не заметила, как уснула…
Утром я проснулась первой. Знала, что ты еще спишь. Стараясь не делать резких движений, чтобы только не разбудить, пристально рассматривала твои сомкнутые веки, черты лица… Во сне ты выглядел таким расслабленным, таким… умиротворенным, смягченным… Я поняла, что ты вот-вот проснешься только когда услышала, как сбилось твое дыхание. Тут же уткнулась носом тебе в грудь, чтобы не быть пойманной с поличным.
