Так как спать Вику не хотелось, а деваться от яда мстительной золушки было некуда, несчастный, не выдержав шпилек в свой адрес, схватил кожаную куртку и под предлогом покупки сигарет вылетел из дома с двумя пакетами мусора, врученными в последний момент.

Вечерние улицы, оказались приветливей квартиры и встретили парня многочисленными фонарями и мигающими вывесками. Дороги были мокрыми от недавно прошедшего дождика, а в воздухе стоял запах свежести и влаги.

Виктор зашел в любимый бар. Тут он провел не один вечер в хорошей компании или в одиночестве, зализывая душевные раны выпивкой, но сегодня настроения пить не было — согрев бокал пива ладонями, так и не сделав ни единого глотка, Вик ушел. В принципе, он знал, что Алан язва он и сам не сахар, он знал, что тот почти никогда не выходит на открытую перепалку, и не любит спорить, а добивается своего манипуляциями.

Но знать это одно, а прочувствовать всю меру негодования парня на себе — другое. Любые попытки оправдаться натыкались на стену игнора или удостаивались сухим ответом: «Я тебе ничего не говорил, это так — мысли вслух» и все, игнор. Виктор умел постоять за себя, ему была близка фраза «цель оправдывает средства», но он любил открытые споры, противостояния с аргументами, а вот такие пируэты просто дезориентировали. Он не знал, как поступить, извиниться? Возможно, он был груб, но так по-другому ведь никак, Ал еще в больнице не хотел признавать, что есть проблема. Пришлось надавить, и вместо диалога получился монолог. Алан покорно согласился, но позже продемонстрировал свое недовольство во всей красе. И ведь не помиришься с ним, стоит начать извинятся, как тот наигранно удивлялся и заявлял, что он совсем не обижен, «можешь и дальше вести себя так же» и на этом все.

Вик расплатился за пиво и вышел на улицу. Телефон показал ровно ноль пропущенных от паршивца, даже обидно, неужели не волнуется?!

Не понятно, как, но вскоре Виктор оказался в знакомом квартале. Первой реакцией было развернуться и уйти, но любопытство взяло верх, а, может, и не только любопытство…

В окнах гостиной света не было, наверное, Дарен спал. Вик вздохнул и закурив сел на небольшой забор, как раз там, где они не так давно вместе нашли пьяного в стельку Алана. Как быть дальше? Тогда, в больнице, все казалось таким простым, а потом все как с горы покатилось, события с бешеной скоростью набирали обороты, не поддаваясь контролю и не давая успокоится, оглянуться, осознать, что рядом Дарен, который действительно чувствовал свою вину, не спал ночами. Чтобы хоть как-то отвлечься тот брал дополнительные смены в больнице, без сил приползая домой.

Напряжение от поисков не давало расслабиться: страх за Алана, злость на ублюдка, похитившего парня, не находила выхода и измотанный поисками Вик срывался на Даре. Он пытался держать себя в руках, но все их редкие разговоры начинались с вопроса Говарда о ходе поисков и к концу рассказа Вик выходил из себя от неутешительных результатов и бросал парню очередное обвинение.

В последний их вечер Вик буквально довел Дарена до слез, и осознав, что он обвиняет парня, который, по сути, не виноват, не сегодня, так завтра, но Питер нашел бы Алана. Но также было ясно, что на следующий вечер он вернется, и все повторится по новой, потому как выдержки не хватало, сложно себя держать в руках, когда пропал тот, кто оказался очень дорог.

За время поисков Вик пытался понять почему. Почему Алан так запал в душу? Как в обрыв с ним прыгнул и характер не сахар, и Дарен рядом, может быть, все дело было как раз в обстоятельстве их знакомства, перепалках, сексуальном влечении. Там, где-то глубоко внутри себя, уже после того как Виктор нашел Ала, он стал осознавать, что тогда в больнице он лучше понимал, что ему действительно нужно, а нужны ему были оба, потому как один без другого не имел смысла. Дарен умел взаимодействовать вот с такой ядовитой натурой Алана, парень сглаживал противоречия между ним и Говардом, Виктор придавал этой пресной в чем-то парочке остроты, потому как эти пенсионеры заплесневели бы без него.

Докурив вторую сигарету и окончательно замерзнув, Вик поднял свою затекшую задницу с перил и встал, собираясь уходить. Подняв взгляд, выше по улице парень увидел знакомую фигуру, приближающуюся к дому. Сердце в волнении сжалось. Трусливо бежать было поздно и, если честно, до покалывания в пальцах хотелось встречи, притронуться, заговорить. Виктор печально улыбнулся, вспомнив, как Алан перевел ему одно русское стихотворение.

Я к вам пишу — чего же боле?

Что я могу еще сказать?

Теперь, я знаю, в вашей воле

Меня презреньем наказать.

Но вы, к моей несчастной доле

Хоть каплю жалости храня,

Вы не оставите меня.

Сначала я молчать хотела;

Поверьте: моего стыда

Вы не узнали б никогда,

Когда б надежду я имела

Хоть редко, хоть в неделю раз

В деревне нашей видеть вас

Теперь он понимал чувства героини, точнее свои он стал понимать яснее.

Дарен шел, уперев взгляд в ноги, не замечая ничего вокруг и потому, подняв взгляд, вздрогнул от неожиданности.

— О! Э!

— Ты как всегда красноречив, — нервно пошутил Вик.

— Ты что тут забыл?

— Мимо проходил, вот случайно тут оказался.

— Подожди-ка подожди… — Говард прищурился и, подперев рукой бок, задумчиво взглянул на Виктора… — А я знаю, почему наш победитель по жизни ночами слоняется по улицам, одиноко ища приюта у таких неудачников, как я, — лицо Дарен озарила довольная улыбка, — Маленькая язва исколола твой зад шпильками, и ты сбежал.

Вик улыбнулся.

— Ты как всегда прав. Впустишь?

— С чего бы это?

— С того! — Виктор схватил Дара за отвороты пальто и дернул на себя, впиваясь поцелуем в губы.

Комментарий к Заранее извиняюсь за ошибки.

====== Часть 24 ======

— Проваливай, Вик! И держись от меня подальше! — Дарен, вытерев губы рукавом, развернулся к лестнице.

— И что, ты так просто сдашься?

Дар замер, собираясь с мыслями. Медленно развернувшись, насмешливо уставился на парня.

— О чем ты говоришь? Ты влез в наши отношения, пропел мне байки о сказочной любви троих, запудрил мозги Алану. Да, я, конечно, благодарен тебе за то, что ты нашел его, но я одного не могу понять: ты действительно думаешь, что после всего, что было, у нас есть шанс?

— Я думаю, мы могли бы попробовать.

— Мы попробовали, с меня достаточно.

— Слабак!

На лице заиграли желваки. Говард зло взглянул на Вика и снова отвернулся к двери, открывая дверь.

— Я знаю, почему ты такой спокойный, — Виктор не сдавался, — Потому, что он тебе названивает каждый день, теша твое самолюбие и леля надежду, в которой ты сам не хочешь себе признаться, — увидев, что Дарен замер, Вик продолжил.

— Ок, я признаю, я виноват, я был не прав, извини!

— Оставь свои извинения себе, мне они не нужны! — у Говарда не выходило сделать вид, что ему все равно. Все это причиняло боль, хотелось сдаться и плыть по течению, снова довериться, но обида внутри разъедала душу, не оставляя место надежде.

— Ты нужен ему, Дар, — Виктор сбавил обороты и грустно опустил голову, разглядывая носки ботинок. Признание, вылетевшее случайно, заставило все же осознать то, что признавать не хотелось. Тишина вокруг навострила уши, приглушая посторонние звуки, заставляя поежится этих двоих.

— На что ты обиделся? Между нами была прелюдия, мы до сих пор так и не переспали. Ты ведь знал, что у него обсессивно-компульсивное расстройство, так чему удивляться появлению фобии, которая является естественным продолжением этой болезни и симптомы появились не вчера. Ты видел это все и ничего не предпринял!

— Я это уже слышал от тебя! Хватит мне это повторять!

— Так в чем дело-то? Эта фобия не появилась внезапно, это последствия, на которые вы оба не хотели обращать внимания! — Виктор остановился, понимая, что снова опускается до упреков.

— Я обращал на это внимание! Но в тот момент меня больше волновал его отказ идти в полицию. Черт! Я не собираюсь снова это обсуждать! Мы уже говорили об этом! Каждый вечер, если ты помнишь!