– Надо искать Аля, – глухо проговорил Яцинт. – Ему плохо, я чувствую. А у меня нет сил встать. Не могу понять, куда мы попали.

– Похоже, это Гаэрра, – Терен не выдержал, коснулся метки Цинто. – Посиди. Я оставлю тебе варана и поищу Альвара.

Он не мог подавить глухое раздражение: хотелось сидеть рядом, прижиматься щекой к колену омеги, а надо идти на поиски придурка.

– Вместе, – Яцинт со стоном ухватил его за плечо, приподнялся. – Я ему нужен.

Терен выдохнул, закрыл глаза. Сам себе прошептал: «Надо – значит надо». Надо привыкать, учиться делить беды и радости на троих. Омега не бросит второго альфу, не отступится.

На краю обрыва Яцинта качнуло, чуть не скатился обратно на террасу. Терен подхватил его на руки, выбрался на траву, пошел вдоль берега реки, ожидая указаний. Молчание успокаивало, придавало сил: Терен наслаждался приятным запахом, ерошил носом подсыхающие прядки светлых волос, бережно баюкал ношу. Яцинт положил голову ему на плечо, пробормотал:

– Это моя первая арка.

– Я не думал… я думал, у тебя уже триада, – честно сказал Терен. – Когда проступила метка, помолился Ашеру, чтобы ты искал второго альфу. Боялся, что тебе нужен третий. Я бы…

– Стой! – Яцинт оборвал признание. – Там, за кустами!

Терен прислушался к себе. Варан дернул хвостом, проломился сквозь переплетение ветвей, тревожно засвистел – увидел бесчувственного собрата. Яцинт вскрикнул, рванулся, встал на ноги. Терен взглянул на лежащее ничком тело, на лужу крови, и начал потрошить аптечку во вкладке бронежилета.

Альвару не повезло во время перехода – напоролся на отросток фальгара, скверно раскроил бок. Спасибо Ашеру, выбрался из реки, прежде чем потерял сознание.

– Разрежь одежду, – Терен кинул Яцинту нож. – Я продезинфицирую рану, посмотрим, можно ли выдернуть осколок… видишь, край торчит.

– Я выдерну. Дай салфетку, я протру руки.

– Может быть…

– Нет, – отмахнулся Яцинт. – Это мое дело.

Терен видел, как пальцы скользили по обломку, резались, сжимали мокрое от двойной крови песочное стекло. Он только и мог, что стискивать зубы: полезешь под руку – помешаешь. Пичкать Альвара лекарствами рано, сначала надо вынуть фальгар. Осколок вытягивался медленно, варан Альвара дергался, как в корчах, а когда Яцинт завернул фальгар в салфетку, развоплотился.

– Возьми, – Яцинт протянул Терену маленький сверток. – Положи в аптечку, только осторожно, не раздави. Вернемся домой – отдадим в оплетку. Будет Альвару амулет.

«Точно! Он же говорил, что амулет подобрать не могли. Если этот не подойдет, варана уже никогда не обуздаешь. Должен подойти – дарован через кровь и арку».

Яцинт сел, облокачиваясь на изъеденную солнцем и водой корягу, пожаловался:

– Шевельнуться не могу.

– Отдыхай, – обрабатывая рану Альвара, попросил Терен. – Я сейчас разобью временный лагерь. Скоро стемнеет. Бродить наугад, таская раненого – глупо. Переночуем, а завтра двинемся в путь. Куда-нибудь да выйдем.

– Или я открою арку, – ответил Яцинт. – Лучше бы, конечно, выйти. Не знаю, куда нас аркой забросить может. Не хотелось бы попасть к муравьям.

Через час Терен соорудил шалаш, завесил его мокрыми куртками – от ветра укроют и просохнут заодно. Отдал Яцинту свою рубашку, как самую сухую и относительно чистую вещь. Нарубил мягких веток для подстилки, принес две охапки листьев для подобия одеяла. Костер решили не разводить. Не столько от него тепла, а привлечь хищников или лихих незнакомцев может. Терен не боялся принять бой, но не хотел рисковать – рядом-то раненый и омега.

В шалаше разместились по указаниям Яцинта.

– Ляг на спину, вытянись, – скомандовал он. – Так, а теперь сядь, и подвинь Альвара, пусть он положит голову тебе на живот.

Они переплелись в странный клубок – на Терене лежали Альвар, Яцинт и его собственный варан. Магия льнула к раненому, помогала регенерироваться. Терен делился, чем мог – телом, теплом, силой. Шалаш заполнил ровный уют, вытеснивший даже намеки на злость, ревность и соперничество. Терен млел от дыхания Яцинта, то обжигающего, то леденящего шею. Вздрогнул, когда тот спросил:

– Почему ты боялся стать третьим? Потому что силен и не желаешь видеть рядом равных альф?

Терен не стал запираться – глупо что-то скрывать от омеги, с которым тебя связывает метка.

– Десять лет назад я решил, что раз Таурх и Ашер не посылают мне пару, надо об этом позаботиться самому. Я обратился в брачное агентство. Мне довольно быстро подобрали вариант – омега Омад хотел превратить триаду в квадру. Мы не посещали Цитадель, Оман сразу ввел меня в дом, игнорируя недовольство своих альф. Я получил праздник тела – мы встретились за пару дней перед течкой, и Омад впустил меня на ложе. После головокружительной недели начались суровые будни. Омад выделил мне квартиру напротив своей. В один из вечеров ко мне зашли его альфы… во время драки мы выкатились в подъезд и напугали соседей. Альфы Омада порвали моего варана на клочки, я месяц не мог его воплотить – потерял силы, опустился на уровень первокурсника. Потере поспособствовало то, что Омад выставил меня вон. За неуклюжесть в постели и вздорный характер. Позже я узнал, что он…

– …получил вызов на Совет Цитадели за планомерное нарушение моральных норм, – закончил фразу Яцинт. – И эту историю я знаю. Отец категорически запретил мне пользоваться услугами брачных агентств. Это помогло избежать такой же ловушки. Забудь об этом. Тебя использовали. Ты надежный, я это чувствую. У тебя не может быть вздорного характера.

– А неуклюжесть в постели? Вдруг я тебя не устрою? – Терен спросил это шутливо, а на самом деле сердце екнуло в ожидании ответа.

– Боги не сводят тех, кто друг другу не подходит, – фыркнул Яцинт. – Поработаем над твоей неуклюжестью. Будем почаще тренироваться.

Альвар заворочался, застонал, и они оборвали смех. Уже задремывая, Терен прошептал:

– Эсинбат Дамиан помог мне воплотить варана. Я помню, что мой наставник говорил – он не обязан заниматься с молодыми альфами, его просят о помощи в самых сложных случаях. Как ты думаешь, он мог прилететь в Цитадель из-за Аля? Он говорил, что опоздал. А у Аля это было первое построение.

– Мог, – согласился Яцинт. – А еще он сказал – это и к лучшему. Непонятно… как будто метки у меня увидел. Их же не было!

Терен вспомнил ухмылку старшего альфы, Надара, и признал:

– Наверное, связанные духом и телом видят планы богов. Ты прав. Они нас выставили разбираться со своими проблемами, и при этом изрядно веселились.

Аль недовольно брыкнулся. Терен и Яцинт одновременно положили руки ему на грудь. Пальцы переплелись, смешивая силу и оберегая покой раненого. В шалаше воцарилась тишина.

Терен так и не заснул – дремал вполглаза, прислушиваясь к плеску реки и шороху кустарника. Яцинт спал, и это радовало. Омеге надо было восстановить силы. Альвар постанывал и ворочался. На рассвете Терен почувствовал, что от него пышет жаром – телу не хватало сил, чтобы преодолеть невидимый барьер и залечить рану. Беспокоить Яцинта не хотелось. Терен высвободил пальцы и положил ладонь Альвару на лоб – смирившись перед необходимостью помогать придурку всю оставшуюся жизнь. Ну, послал Таурх такого напарника… что уж теперь поделаешь?

Жар начал утихать. Альвар потерся лбом о его ладонь, сонным движением перехватил руку. Запястье обожгло. В скудном рассветном полумраке Терен увидел, как рядом с первой проявилась вторая метка. Такой же двойной браслет опоясывал запястье Альвара.

Освященная богами триада. Вместе и навсегда. С чистого листа.

Альвар

Ощущение тепла, исходившее от квадры, не могло сравниться с уютным покоем, в котором Альвар проснулся после падения в арку. Он помнил молнии, рывок варана, острую боль в боку, ледяную ванну. Не помнил, как выплыл из реки – в бассейн в Школе себя не мог заставить войти – и уж тем более не знал, откуда взялся шалаш, в котором спали он, Терен и Яцинт. Вернее, спал омега – альфа лежал на спине, позволяя использовать себя как подушку, поглаживал Альвару лоб и скулу, напитывая силой, помогая зарастить рану. Квадра разрешала прикоснуться к своему единству. Терен дарил ему поддержку, не требуя отдачи долга, медленно, но уверенно закладывая крепкий фундамент для… Альвар поднес запястье к лицу, убедился – нет, это не варан поцарапал, это та самая метка, о которой ему рассказывали наставники. Похоже, боги прилепили его к Терену и Яцинту, двум половинкам. Только зачем?