– Где ты жил, что без освидетельствования обошлось? В Иномирье, за аркой?

Альвар сдержал усмешку. У кого в какую сторону голова работает… надо же, придумал – «за аркой»!

– Я родился в колонии-поселении для положительно характеризующихся заключенных, переведенных из тюрем общего и строгого режима. Мой отец отбывает пожизненный срок за убийство по неосторожности. Верховный суд Эсанта удовлетворил прошение моей матери, отцу было разрешено проживание с семьей, пользование обычной одеждой и деньгами.

– По неосторожности? – альфа поднял из песка крепкого бурого варана, прикрыл омегу. – За это дают не больше пяти лет.

– Асфальтоукладчик, которым управлял мой отец, потерял управление при прокладке трассы в арочном переходе, и задавил триаду эсинбата Хершида. За убийство омеги полагается смертная казнь. Отцу заменили ее на пожизненное заключение в связи со смягчающими обстоятельствами.

– А, Хершид, – кивнул омега. – Папа рассказывал. У него были сбои магии. Он не смог открыть арку, чтобы увести триаду, разрушил стабильный проход и два полотна развязки. Надо же… я не думал, что кого-то осудили за его убийство.

Обожгла обида – у отца и матери жизнь навсегда сломана, а этот омега так легко говорит о приговоре и удивляется! Варан выпрыгнул из песка, словно пружиной вытолкнули. Метнулся к омеге и был сбит с ног бурым собратом. Альвар почувствовал удар в живот – хотя никто не прикоснулся к нему пальцем – опустился на колени, пытаясь втянуть воздух. Драки не вышло. Из песка, один за другим поднялись вараны квадры, и сама квадра в полном составе – все промокшие и довольные – вышла на белый свет.

– Мощно Таурх задвинул! – без тени почтительности к богам заявил старший омега. – Жрецы мечутся – разрушать арку грешновато, а три нижних этажа затопило, и выше прет. Хочется что-то сделать, и колется… Яци, почему ты в мокрой одежде сидишь? Молодой человек… – выбор пал на альфу с бурым вараном. – Сгоняйте, пожалуйста, к главному входу, принесите нам сухую форму и чай, если там дают. А, вы один не унесете. Фаль, будь другом, смотайся с ним.

Альфы поклонились, дружно направились выполнять приказ. Альвар отдышался, встал, вытянул руки по швам.

– Папа, а как ты тут оказался? Рядом пролетали? Не успела арка воздвигнуться, и вертолет уже приземляется!

– Меня сегодня на консультацию приглашали. Я немножко опоздал… это и к лучшему. Сейчас другие дела важнее. Чаю выпьем, и я на Совет пойду. Будем решать, что с аркой делать.

От старшего омеги веяло уверенностью и ровным теплом. И Альвар снова позавидовал – альфы квадры нежились в этом тепле с полным правом, как владельцы пухового одеяла в холодную ночь. Тоска нахлынула, но не успела накрыть с головой. Два варана квадры обратили внимание на его бестолковое воплощение магии, приходящее в себя после трепки. Подошли – степенно, без угрозы – обнюхали, потыкались носами в бок. Альвара словно за локти от песка приподняли. Чужая магия помогла распрямиться, обрести ускользающую уверенность – да, он альфа; да, он стоит возле омег и Цитадели с полным правом.

– О, чай! И вещи, вещи сухие! Не знаю, что там эти фельдшера говорят о простуде, но мокрая ткань натирает самое дорогое… ну вы понимаете. А ты что застыл? Бери чай.

Альвара втянули в общий круг – незаметно, мягко, без принуждения. К его варану кинулся золотистый варан альфы по имени Фаль. Не задирался, позвал поиграть – это Альвар понял без слов. Он отпустил магию на свободу и чуть не засмеялся, глядя на золотисто-оливковый клубок. Варан Фаля был такой же придурковатый, парочка подкатилась под бок к варану Дара, огребла удар хвостом и умчалась в пески с посвистыванием и шорохом.

– Совсем забыл!

Почему кажется, что старший омега – да и вся квадра – едва сдерживает улыбку?

– Яци! Ты можешь проверить спонтанную арку? Мне сейчас не с руки, но и оставлять ее без инспекции нельзя. Возьми мой вертолет, возьми ребят и слетайте. Тут недалеко. Дар тебе координаты скинет.

– Каких ребят?

– Этих, – палец уперся в альфу с бурым вараном. – Тебя как зовут?

– Терен, эсинбат.

– Вертолет водить умеешь?

– Так точно, эсинбат.

– Замечательно. Переодевайтесь в сухое и летите. А тебя как зовут?

– Альвар, эсинбат.

– Вот и познакомились, – кивнул старший омега. – Мет, поделись с ребятами парой напалмовых гранат, я знаю, у тебя припрятаны, ты запасливый. Маловероятно, что арка в населенный мир, уже бы датчики движение зафиксировали… но береженого Таурх бережет, а Ашер помогает. Вернете гранаты, если не пригодятся.

Яцинт

Всё произошло слишком быстро – он даже рассказать отцу об отсутствии аттестата у Альвара не успел. Заморочили голову, заставили переодеться, запихнули в вертолет, и… и вот он уже сидит рядом с Альваром и смотрит на уменьшающуюся Цитадель. А рядом, прячась по разным углам, шипят два варана.

Вертолет качнуло. Яцинт вытащил из-под сиденья газету, свернул в трубочку. Вараны метнулись друг к другу, получили два крепких шлепка по лбам и снова спрятались в углы.

– Мы так и не познакомились, – он повысил голос, перекрывая грохот двигателя. – Ты – Альвар, я запомнил. А меня зовут Яцинт. Я заметил, что обидел тебя словами о преступлении и приговоре. Извини. Я действительно не знаю подробностей дела. Мне рассказывали только о последствиях для омег.

Отец говорил: «Яци, любой из нас может ошибиться. Это нестрашно. Мы не потомки богов, не эталоны безгрешности. Главное – не упираться, если ты понял свою ошибку. Не оборонять рубежи глупости. Признайся честно, признайся вслух – ни в коем случае не шепотом. Это залог гармоничных отношений – и с альфами, и с бетами, и с чужаками».

Признание помогло. Альфа удивился, посмотрел недоверчиво и вдруг смягчился – поверил. Яцинт облегченно вздохнул. Исчезло царапающее чувство: мало того, что наступил Альвару на больную мозоль, еще и позволил Терену варана на него спустить. Силы альф были неравны. Терен – настоящий боец, с таким не страшно проверить спонтанную арку. Альвар… Альвар порывист и ненадежен. Но это не повод его обижать.

– Извините, эсинбат, – прикосновение к локтю было коротким и осторожным. – А какие были последствия для омег? Вы же… ну… неподсудны. И это магия. Арка тогда сама разрушилась. Извините, я не знаю, можно ли об этом спрашивать. Вдруг я…

– Можно.

Яцинт заметил странную робость – Альвар словно пересиливал себя, чтобы заговорить. Альфы были почтительны, это прививалось наставниками в Школе. Но одно дело внешние приличия, другое – почти осязаемая нерешительность, заставляющая проглатывать слова.

Рассказ об обязательных медкомиссиях, оформлении допусков и психологической экспертизе Альвара поразил – это было видно по округлившимся глазам. Яцинт поколебался, потом решил, что не выдаст особой тайны, и привел пример:

– Мой отец тоже оттягивал превращение триады в квадру. Все время что-то не складывалось, не добирались до Цитадели, не было молний… и его отстранили прямо перед выходом на смену. К аркам отправилась подменная квадра. Отец побурчал и уехал в Цитадель. Сам. Сказал, что ему надо помолиться в одиночестве. А вернулся с Фалем. Мы уже знали и ждали: молния в лоджию угодила, сплит-систему расплавила, у Дара и Мета метки появились. Признаюсь честно, я тогда удрал – уехал в гости к однокласснику. А когда вернулся, дома все было обломками фальгара по щиколотку засыпано, вараны неделю на крыше жили, а отец потом излишек магии на «Южном потоке» сбрасывал, арки ставил, одного укрепления старых ему мало было.

Альвар внимал, приоткрыв рот, как будто ему сказку рассказывали. Яцинт судорожно вытаскивал из памяти сведения о пенитенциарных учреждениях Эсанта. О колониях-поселениях он только слышал. Кажется, их размещали в оазисах около естественных водоемов. Поселенцы возделывали абрикосовые сады – фрукты, выращенные без искусственного полива, ценились на рынке гораздо выше оранжерейных; занимались скотоводством, перерабатывали молоко дромедаров на шубат, сыры и мороженое.