— Подгребай к нам! — со смешком позвал Менно. — Рыжик пообщался с кем только мог, теперь хочет посмотреть подарки.

— А сам он этого сказать не в состоянии…

Ответ Брэйт пробормотал тихонько, практически шепотом. И, расправив плечи, поспешил в гостиную. Руфус действительно кружил возле коробок — даже отодрал один из бантиков.

«Как дите малое, — с легкой досадой подумал Гепард. — Вот прямо сейчас хочу это, а если телефон зазвонит — забуду, начну разговаривать, а после разговора захочу уже другое».

— Открывай сначала сиреневую, — взгляд Менно, ожидающий и насмешливый, заставил его занервничать. — Это коньяк с Хотоса.

— М-м-м… — Руфус вытащил пузатый фарфоровый графин с залитой воском пробкой, вчитался в прикрепленный к шнурку сертификат и одобрительно кивнул. — Спасибо. Я такой знаю. Вкусно. Оставим на спокойный вечер. Сядем на лоджии, посмотрим на закат, выпьем…

Даже если рыжий и врал, слышать похвалу и обещание было приятно.

— Теперь желтую.

Бинокль не вызвал ни интереса, ни нареканий — рыжий отнесся к нему равнодушно, и Гепард слегка обиделся. Он выложил приличные деньги за хорошую оптику, памятуя Гадючьи рассказы о регатах и катерных гонках, на которые тот ходит с приятелями. А там, вроде бы, полно зрителей с биноклями. Ну что ж… не угодил, так не угодил.

Гадюка перегнулся через столик, небрежно поцеловал его в щеку и повторил очередное «спасибо».

— Собирайся, успеешь еще нацеловаться и поблагодарить, — фыркнул Менно. — Выходим через двадцать минут.

— Да тут рядом…

— На проспекте Подводников авария. Только в объезд.

Бормотание Руфуса Брэйт не разобрал. Но отметил, что бытовые распоряжения Менно тот выполняет спокойно и привычно, признавая право командовать, однако ощетинивается при любых отвлеченно-невинных замечаниях — словно ждет какого-то подвоха.

«Странные отношения. Менно вроде бы понятен — ревнует, доказывает, что он по-прежнему главный в доме… А рыжий… непостижимый он все-таки».

— А бинокль шикарный, — с неожиданной теплотой и уважением в голосе отметил Менно.

Гепард посмотрел вслед Гадюке и кивнул. Похвала бывшего супруга показалась ему попыткой к примирению, может быть даже предложением союзнического договора — мы оба его любим, нам надо держаться вместе. Мириться он не хотел, но и воевать смысла уже не видел. Менно — часть жизни Руфуса, а пытаться вычеркнуть часть чьей-то жизни… глупость, только свою осложнишь и испортишь.

— Пойдем на лоджию, опробуем.

Вставать из кресла не хотелось. Но Менно хлопнул его по плечу и пошел к стеклянной двери, захватив бинокль со столика. Гепард двинулся за ним, прикидывая, не собирается ли бывший супруг ознакомить его со своей версией развода — зачем бы еще уединяться на лоджии?

Вопреки мелькнувшей догадке, Менно никаких разговоров о неудачной семейной жизни не заводил. Повертел в руках бинокль, посмотрел на соседнюю высотку и сунул его Гепарду в руки, посоветовав:

— Глянь на мозаику на стене. Кубок и имена видишь? Это результаты чемпионата по глубоководному нырянию. Третье место — Руфус. Кубок на полке стоит. А имя, видишь, где увековечили.

Бинокль приблизил высотку слишком сильно. У Гепарда перед глазами замельтешили развешанные на веревках трусы, связка красного перца на окне чьей-то кухни, обнаженный до пояса пловец, куривший на балконе… Он перевел бинокль чуть влево, услышал шаги за спиной и объяснение Менно:

— А мы тут мальчиков в доме напротив рассматриваем. Твой новый друг, оказывается, большой охотник на чужие балконы глазеть.

— Ты что несешь, придурок? — поворачиваясь к Менно, спросил Гепард.

— Брэйт, будь добр, положи бинокль, — холодно проговорил Руфус. — Если кто-то заметит, чем ты развлекаешься, напишут жалобу, и у меня будут неприятности.

— Я хотел посмотреть на надпись! Он мне сказал… — Брэйт смолк, услышав позывные тревоги из динамика внутренней связи.

В делах служебных бывший супруг не врал. Объявили о ЧП на Тагане, первому и пятому отрядам приказали переходить на режим «Волна» — понимать бы еще в этих режимах… На последнем хрипе динамика у Гадюки и у Менно зазвонили телефоны, и они разбежались по разным углам просторной лоджии, отвечая каждый своему собеседнику. Гепард положил бинокль на внутренний подоконник, чувствуя себя дурак дураком. Время для хорошей драки и внятных объяснений было упущено. От растерянной, не нашедшей мгновенного выхода злости безумно захотелось курить. Но в Гадючьей квартире не водилось пепельниц, а брать блюдце с кухни или швырять окурок с балкона — неуместно.

«Придется потерпеть».

В какой-то момент ему показалось, что кабак отменится — рыжий переругивался с невидимым собеседником, отказывался отдавать какого-то Артура на замену и грозился приехать в штаб для разборок «лицом к лицу».

— Я такой скандал закачу, мало не покажется! Это сработавшиеся отряды, а не колода карт, чтоб вы их тасовали по своему разумению!

Менно держался в своем углу, возле пальмы в увесистой кадке и искоса посматривал на Гепарда — видимо, ждал разборок.

«Нет уж… похоже, у тебя еще какая-то гадость придумана. Не поведусь. Потом с Гадюкой поговорю. В спокойной обстановке».

— Поехали! — буркнул рыжий, распрощавшись с собеседником. — Мен, ты нас отвезешь, или мне такси вызвать?

Бывший муж охотно согласился поработать извозчиком. Развил бурную деятельность — проверил, взял ли Гадюка бумажник, положил ему в карман чистый носовой платок с полки, нашел внезапно потерявшиеся ключи от квартиры, а возле лифта проделал номер, заставивший Гепарда усомниться в шансах на победу. Он не ожидал, что Менно запросто опустится на колено и займется развязавшимся шнурком Руфуса, мягко и укоризненно выговаривая:

— Каждый раз одно и тоже! Рыжик, или учись завязывать, или покупай туфли с язычками. Наступишь — ну убьешься же!

Гадюка возню со шнурком терпел покорно — видно было, что ситуация для бывших супругов привычна. Попросту говоря, разбалованный рыжий гад знал, что платок положат, а шнурок завяжут, и не терял время на мелочи.

«А надо ли оно мне, с таким чудом возиться? — посетила Гепарда здравая мысль. — Кабак отсижу, раз обещал, а потом можно и сваливать. Обойдется Руфус без ночевки».

В машине Гепарду на телефон неожиданно пришли все те смс-сообщения, которые Гадюка отправлял ему утром. Рыжий, заткнувший уши наушниками, на демонстрацию отреагировал скупым кивком.

«Так же кивнет, когда я ему про бинокль рассказывать начну. И поди еще улови момент, чтоб поговорить… от брехливого мерзавца-мужа не отвяжешься!».

Машину они оставили на стоянке, предупредив охранника, что Менно заберет ее завтра — из ресторана тот собирался уезжать на такси. Они дружно вошли в просторный холл, и попали в радушные объятия метрдотеля. Их проводили в банкетный зал, заказанный Руфусом, — гости еще не прибыли, и нетронутые столы поражали изобилием даров моря.

— А мясо будет? — грустно поинтересовался Гепард, разглядывая янтарную нарезку копченой рыбы.

— Ты не ешь морепродукты? — вкрадчиво спросил Менно.

— Мне не надо, чтоб член светился, мне надо, чтоб он стоял.

Старая незамысловатая шутка развеселила Гадюку до глубины души. Он хохотал, заставляя Гепарда изнывать от желания вылизать ямочки на щеках, и плевать на платки и шнурки — невелика цена. Отсмеявшись, рыжий пообещал ему и колбасу, и мясо, и, в ожидании гостей, повел по залу, рассказывая о местных достопримечательностях.

— Это бассейн с угрями. Если захочешь, принесут удочку, поймаешь, тебе его приготовят — прямо вот на этой жаровне. Я понимаю, ты не захочешь, но я должен тебе это предложить. А это бассейн с пираньями. Хищниками. Часа через два, когда народ подопьет и заскучает, нам принесут сырое мясо на костях, и желающие смогут их покормить. Они кости дочиста обгладывают за пять минут. Не дай бог с такими в воде без браслетов встретиться.

Гепард посмотрел на кучу серой невзрачной мелочи, метавшейся по бассейну, оценил огораживающее его силовое поле и решил от кормления хищников отказаться. На всякий случай.