– Проверим...

Охранник забрал паспорт и ушел. А второй продолжал держать машину под прицелом «тубуса».

– Страшно? – спросил Риту Артем.

– Что страшно? – не поняла она.

– На трубу смотришь...

– Да никак не пойму, зачем он на нас ее навел... Может, это кинокамера?

– Почти угадала, – усмехнулся Артем. – Кинокамера. Только кино одноразовое. Если снимет нас, дубля уже не будет. Гранатомет это...

– Гранатомет? – Теперь Рите стало страшно.

Только боялась она зря. Минут через пятнадцать появился охранник, протянул Артему паспорт.

– Все в порядке. Оставляй машину и проходи.

Артем прошел через проходную. Рита осталась в машине одна. Из гранатомета в нее больше не целились.

Через полчаса появился Артем. Был он мрачнее тучи.

– Пошли, тебя Матвей Данилович зовет, – буркнул он.

Вместе с ним Рита прошла в дом. Но прежде чем попасть в кабинет к мэру, ей пришлось пообщаться с рослой блондинкой в кожаных шортах и майке.

Мускулистые руки, мускулистые ноги, волосы в конский хвост забраны. Эта «амазонка» молча обыскала Риту. Ничего не нашла.

Нырков принял ее в каминном зале. Артема туда не впустил. Рита осталась с ним наедине.

Он сидел в глубоком кожаном кресле, рядом стеклянный столик на колесиках, на нем стакан апельсинового сока. И больше ничего.

Этот холеный мужчина встретил ее холодно. Кивком головы предложил сесть на диван. Но постепенно его каменное лицо начало оживать. Похоже, Рита произвела на него впечатление.

– Значит, ты подруга Романа Лозового? – после тягучей паузы спросил Нырков.

– Да.

– Твой брат говорит, что ты знаешь мою жену...

– Ну, если ваша Инга и есть та Инна, – в смущении проговорила Рита.

Нырков продолжал рассматривать ее. Взгляд его теплел.

– Значит, вы подобрали ее на трассе и отвезли в Лесокаменск...

– Я не думала, что это ваша жена.

– Не важно, что ты думала. Значит, в ночном клубе была драка...

– Да.

– И моей жене досталось...

– Да.

– А кто занимался с ней любовью?

– Я не понимаю...

– С кем она была? С кем... гм... дружила?

– Ни с кем.

– Не надо лгать, моя девочка. Артем Лозовой говорит, что с Ингой был твой брат.

– Но я не знаю, было между ними что-то или нет.

– Вот и хорошо, что не знаешь... А Роман, он тоже был с Ингой?

– Ну как вы можете! – зарделась Рита. – Рома был со мной. А между Ингой и им пробежала черная кошка.

– Почему?

– Не знаю. Невзлюбили они друг друга. Знаете, так иногда бывает. Безотчетная антипатия...

– Безотчетная антипатия... А с тобой, Маргарита, оказывается, интересно поговорить, – краешком губ улыбнулся Нырков.

– Матвей Данилович, я не знаю, можете ли вы мне помочь! – Рита вскинула на него взгляд, полный мольбы. – Но, пожалуйста, хотя бы попробуйте спасти Романа... Вы же мэр города, вы можете повлиять на Шамана...

– На Шамана? – как будто удивился Нырков. – А кто это такой?

– Я не знаю... Но говорят, он в городе главный мафиози.

– Кто говорит?

– Мальчишки с нашего двора.

– А-а, мальчишки... Хорошо, я попытаюсь выяснить, кто у нас тут главный мафиози... А с чего ты взяла, что это он похитил твоего Романа?

– Люди видели. Городок у нас ведь небольшой, все друг друга знают.

– Да, городок у нас небольшой... Хорошо, девочка моя, я попытаюсь тебе чем-нибудь помочь.

– Я вам буду очень благодарна! – расцвела Рита.

– А благодарность твоя мне очень нужна, – расцвел и Нырков. Взгляд его наполнился медом. – Ты очень красивая. Тебе кто-нибудь говорил это?

– Говорили, – она покраснела и потупила взгляд.

– Ну все, иди. Ты мне пока не нужна... Пока не нужна... До встречи!

Рита выходила из зала и чувствовала на своей спине жгучий взгляд.

* * *

Рома проснулся в том же кресле. Руки, ноги скованы, голову держит стальной ошейник. Напротив палач сидит на табурете. Улыбается. Нет, улыбку его Рома не видел – маска скрывала лицо. Интуитивно чувствовал – улыбается, гад...

В паху горячо и больно... Ему же собирались отрезать орган!.. Рома похолодел, на лбу выступила испарина... Оскопили! Под наркозом... Уроды!!!

Он хотел посмотреть вниз. Но не получалось. Ошейник не позволил опустить голову.

– Страшно? – рассмеялся палач.

– Козел! – взвыл Рома.

Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным и униженным.

– Ты потише, мент! – сравнение с вонючим травоядным животным обидело палача.

– Да пошел ты...

– Ух, мусор, моя б воля, придушил бы я тебя! – рычал человек под маской. – Ничего, все одно жить тебе не долго.

В это время послышался скрип бронированной двери, и в каземате появился Нырков.

– Ну, как чувствуешь себя, дружок? – Издевается, гад.

– Хреново! – сверкнул взглядом Рома.

– А что такое?

– А вот когда тебя без яиц оставят, тогда поймешь...

– Не вижу аналогии. Кого у нас здесь без яиц оставили?

– А ты не знаешь?

– Знаю... Тебе собирались хренов отросток срезать и кастрировать заодно. Но ведь не кастрировали... С тобой все в порядке.

– А это?.. – Рома приложил усилие, чтобы посмотреть вниз.

Но ничего не вышло.

– Да ты не дергайся. Там все на месте... А греет тебя специальный компресс. Чтобы ты испугался... Испугался ведь? – злорадно усмехнулся Нырков.

– Испугался, – честно признался Рома.

– Вот так, больше никого насиловать не будешь.

– Да не насиловал я никого! – взорвался Рома.

Только так взрываются взрывпакеты. Грохоту много, а убойной силы никакой. Нырков даже ухом не повел.

– Верно, не насиловал. Твое счастье, что я во всем разобрался.

– Так какого хрена ты меня здесь держишь? Отпускай!

– Ты что, за идиота меня принимаешь?.. Я тебя отпущу, а ты в Москву. А оттуда бригада ментовская по мою душу. Разбираться начнут...

– Да ничего не будет.

Рома врал. Бессовестно врал. Да, если его отпустят, Ныркову будет худо. Не простит ему Рома издевательств. Отольются кошке мышкины слезки.

– Ну как же не будет. Ты рапорт по команде подашь. Похитили тебя, дескать, били, пытали...

– Да нет, не буду я этого делать... Хочешь, я расписку оставлю, что никаких претензий к тебе не имею?..

– Да, наверное, ты и впрямь меня за идиота держишь... Расписку он оставит...

– Да все будет в порядке.

– Не верю я тебе.

– А ты меня убей, – посоветовал ему Рома. – И в бетон закатай. А скоро гостей жди. Нет, не следственную бригаду. А майора Кручу из столичной ментовки. И его оперов. Тебя, гад, в землю вгонят без всякого суда и следствия.

Нырков даже бровью не повел.

– Не испугал ты меня, щегол... Но только отпустить тебя придется. Не хочу неприятностей.

– Правильно. С меня «Сникерс» за сообразительность.

– А с меня вот этот приз.

Нырков сделал знак, и палач подошел к столику, надел нитяные перчатки, взял остро заточенный прут. Тщательно протер его и вложил Роме в руку. Крепко сжал его кулак.

– Ну вот и порядок...

Он забрал прут и сунул его в полиэтиленовый пакет.

– Что ты задумал? – встревожился Рома.

– А ты не понял? – демонически улыбнулся Нырков. – Этим прутом на днях убили одну женщину. Очень нехорошую женщину. Воровку... Если честно, я не знал, кто это сделал. Зато сейчас знаю... И знаешь, кто?

– Я? – страшная догадка заморозила кровь в жилах.

– Угадал... Получается, женщину убил ты... На острие этого прута кровь. На другом конце твои отпечатки. Эту штучку мы положим в могилку, где лежит эта женщина... Надеюсь, ты меня хорошо понимаешь?

Рома все понимал. Поэтому молчал. Он просто был не в состоянии что-либо сказать.

– Тебя сейчас отпустят. И ты спокойно пойдешь домой. Ничего не бойся. Будешь вести себя хорошо, никто ничего не узнает... А будешь баловаться, начальник местного РОВД получит о-очень интересную информацию. Ты сам догадываешься, какую... И вся московская милиция тебя не спасет.