Секретарь поинтересовалась:

   -Вас вюншен зи?

   Отвечай:

   -Их хайсе Даниил Ушков аус Руссланд. Их мёхте битте господин фон Виллов шпрехен.

   -Айн момент!

   И через минуту в трубке послышался приятный баритон, четко произнесший по русски:

   -Добрый день, Даниил, слушаю Вас?

   -Добрый день, господин фон Виллов, я звоню по поручению своей матушки - Варвары Федоровны Ушковой.

   -И что хотела сказа... Майн Готт! Фрау Варья?? - закричал в трубку немец. - Дас ист фантастиш!! Извините, забылся, та самая фрау Варья? Где она, что с ней, Вы можете сейчас сказать??

   -Она рядом, с ней все хорошо.

   -Майн Готт! Майн фатер, мой папа, будет глюклих! Могу я разговаривайт с фрау Варья?

   -Да, передаю трубку.

   -Здравствуйте Николас!

   -Варья, Варьюша, неужели это Вы? Мы столько много лет ждать с фатер!! Где вы есть, я через пять ден приеду, много надо говорить, не по телефон. Вы меня встречайт аус Москва?

   -Да, конечно!

   Николас, мешая русские и немецкие слова, ещё раз повторил, что ему надо филе-филе говорит за фатер, и он через пять дней прилетит, несмотря ни на что.

   -Ну что, мам?? Будем готовиться немецкого родственника встречать?

   -Страшновато что-то, Дань!

   -Ха, там не боялась, а сейчас, в мирное время коленки задрожали? Не боись, Варвара Федоровна - мы на своей земле!

   В аэропорт Варя не поехала, что-то разбушевался маленький фон Виллов в животе, и Данька категорически велел ей лежать и не дергаться. Напечатал на большом листе фамилию Николаса и уехал встречать.

   Варя полежала, ребенок успокоился, она потихоньку занималась приготовлением фирменных своих блюд.

   Часа через четыре с половиной стукнула дверь, и сын с порога шумнул:

   -Мам, встречай гостя!

   Вытерев руки, она вышла в коридор, немец во все глаза рассматривал её.

   -Вот Вы какая, фрау Варья - любовь всей жизни моего фатера. Позвольте Вас обнимать? - Он осторожно приобнял Варю, а потом изумленно уставился на её уже заметный животик, сначала не врубился, посмотрел на её лицо, опять на животик, и вдруг до него дошло:

   -Ва... Варья, дизе... - он не находил слов, -... это... то, что я могу думат? Майн фатер - ист фатер этот киндер??

   - Да!

   -Майн Готт! - немец часто заморгал глазами. - Это есть невероятно!!

   -Проходите, Николас, разговор будет долгий, давайте за стол сначала!!

   -Найн Николас - меня фатер и Пауль Колья звали, и для вас я - Колья.

   Накормив мужиков, пошли в зал вести долгие разговоры. Николас приехал с драгоценными для Герберта рисунками - он после войны, уже не опасаясь никого, нарисовал много Вариных портретов, по памяти, все эти рисунки бережно хранились в семье.

   Варя принесла фотографии из того времени, вот и сидели оба с глазами, полными слез. Варя ахала и утирала бегущие слезы, узнавая себя на каждом рисунке. Она на них выглядела неправдоподобно счастливой, на одном только рисунке она была нахмуренная и печальная.

   -Фатер говорил - в день расставаний.

   Николас бережно гладил рукой фотографии своего молодого и счастливо улыбающегося отца:

   -Он такой редко быть, все больше закрыт! - печально вздохнул сын. - Но как я счастлив, что Вы есть и я увидеть Вас.

   Долго говорили обо всем. Варя рассказывала о молодом Герби, Николас о совсем взрослом фатере. Он рос с дедом Руди, который тоже часто и тепло вспоминал Варью-Барбару, а ещё у Николаса был дед Конни -Конрад, который жил в Швейцарии, внук каждое лето жил у него, уже в восемь лет лихо умел кататься на горных лыжах. Одно время подумывал о профессиональной карьере горнолыжника, но надо было продолжать дело отца и дядь Паши. У Краузе были две дочки - ни одна не пошла по стопам отца, вот и пришлось Ники отдуваться за всех. Но лыжи он и сейчас не бросает.

   -Вот приедете ко мне, будем с Даня осваивать горные лыжи, да и маленькому фон Виллову тоже предстоит научиться!!

   Их фатер - Герберт даже получше многих молодых лихо скатывался с крутизны.

   Николас прилетел на три дня, но узнав про ребенка, развил бешеную деятельность, повезли с Данькой сразу же делать Варе загранпаспорт. Затем Николас долго и дотошно разговаривал с гинекологом, уточнял все нюансы Вариной беременности, попросил сделать все выписки из карты для того, чтобы немецкие коллеги могли посмотреть более ранние результаты наблюдений, а вечером огорошил их с Данькой.

   -Варья, тебе надо стать моя жена.

   -Зачем? - недоуменно спросила Варя.

   -Твой киндер-есть сын майн фатер, надо обеспечивайт его жизн, надьёжно, официально он будет фон Виллов и наследник своего отца и брудер, то есть брат. Я ест не молодой, дети у меня нет - официально он будет майн син или медхен, и имя ему будет как и фатер - Герберт. Я не стану настоять за переезд аус Дойчланд, но малиш будет фон Виллов, как то и должен быть!! Варья, надо думать, Даня, помогайт в решении. Когда я есть волновался, путаю слова, но самый лучший вариант - мой.

   -Я не знаю... - растерялась Варя. - Надо подумать, созвать своих, ум хорошо, а шесть лучше.

   -Гут! - кивнул Николас, не допуская мысли, что его малыш или малышка будут какие-то Ушковы - только фон Виллов, иначе фатер его не простит.

   -Но, Николас, как ты объяснишь своей жене?

   - У меня нет жена, была фрау, но ушла к молодой манн, я есть один.

   Варя созвала своих всех на разговор. Мужики, особенно Гончаров и Николаич, дотошно выспрашивали Коляна - тут же окрестил так его Игорь, обо всем, тот и злился, и смеялся, и восторгался:

   -Я много знайт русские люди, но вы есть особенны, немного не такие.

   -Это потому, что мы в том времени побывали, сильно наше мировоззрение изменилось после всего увиденного и пережитого. Сам понимаешь, лихое было время.

   -Да, фатер иногда загте, но не много, грустны был сразу. Теперь я понимайт! Варья есть не-на-гля-дная для фатер.

   Посидели, поговорили ещё и сделали все однозначный вывод:

   -Надо соглашаться на такой вариант, Варюх, для ребенка - это как подарок с небес, кто знает, как масть пойдет, сколько ты проживешь и Колян. Да и его в любой момент может какая-нибудь ушлая молодка окрутить, сама знаешь, седина в бороду, она покоя не дает, а тут все останется Гербертовичу, да и в нашей непонятной и непредсказуемой жизни у пацана будет копейка на учебу, на семью. Мы же не дадим ему вырасти мальчиком-мажором, сказали уже тебе - все в крестные пойдем. Да и родишь в браке с немцем - запишешь его Гербертом, там это имя привычное, - рассуждал Ищенко.