-Герушка, - узнав о приказе сказала Варя, - не сходи с ума, я уйду к нашим, дня за два до твоего отъезда! И видя, что он пытается что-то возразить, добавила. - Мальчик мой, немецкая твоя душа, пойми, мы появились все вместе, значит, и на возврат мы должны быть рядом. Один из наших уже почувствовал колебания такие, как было тогда при переносе сюда, только послабее, значит, это уже как бы знак. Да и среди своих мне будет легче... перенести эту... - она всхлипнула, - жуткую разлуку!
Герби крепко обнял её.
-Да, ты права! Но как ты уходит?
-Пойду в Березовку, с собой возьму Ядзины кой какие тряпки, вроде на продукты менять, она с ними назад придет. А я как бы подамся у Бряньск или ешче куда, мало ли, пропала и пропала...
-А фотоаппарат? -Нет, только флешку вытащу из него, не хватало ещё с ним влететь... Не волнуйся, я как доберусь до места, передам тебе... - она задумалась. - А вот, если, неважно, кто, женщина, ребенок, старик ли, скажет поблизости от тебя - "Солнце - на лето, зима - на мороз!" значит, я на месте. У меня все в порядке.
-Гут!
Оба за оставшиеся дни много переживали, от Вари остались одни глаза, как говорится, а Герби все больше мрачнел.
-Что с Вами, герр майор, Вы так неважно выглядите, хотя, можно сказать, уже одной ногой дома, в Берлине? - поинтересоался Вайнер.
-Да что-то болит внутри, приеду, надо будет обследоваться.
-Надеюсь, ничего серьезного не найдут эскулапы?
-Тоже надеюсь.
-Герр майор, Вы посылочку для майне Фамилие не захватите, буду Вам премного обязан.
-Гут, передайте моему Рудольфу, он будет собирать и укладывать все вещи.
Варя уходила утром, они всю ночь просто лежали тесно обнявшись, стараясь быть как можно ближе друг к другу, оба молчали, да и что можно было сказать? Утром Герберт немного подзадержался в хате, с тоской наблюдая за уходящей Варьей, облегченно вздохнул, увидев, что к ней присоединился тот лудильщик-паяльщик с базара и ещё какие-то две замухрышки-бабенки. Одну он категорически не отпустил бы, но Варья уже с неделю назад сговорилась вот с этими людьми идти вместе.
Как он прожил эти два дня без неё, он наверное и через тридцать лет не смог бы рассказать, какая тоска его сжигала, он не мог спать, осунулся.
И только на третий день, проходя мимо базара, услышал, как стоящие у входа, два древних дедка, громко разговаривая между собой, сокрушались, что ещё так долго будет зима. А тот что подряхлее четко и ясно сказал:
-Ну так это, солнце - на лето, зима - на мороз, испокон так было.
Герби даже запнулся, сначала подумал, что может просто в разговоре деды помянули, такое русс выражение, а дед опять четко сказал:
-Да, точно, солнце - на лето, зима - на мороз, но недолго, у марте ...
Дальше Герби уже не слушал и не слышал, он шел на ватных ногах, едва сохраняя выдержку.
Ввалился в хату и обессиленно плюхнулся на лавку.
-Уфф!
-Что с Вами герр майор? - выглянула из комнатки фрау Ядзя. -Гутен абенд, фрау! Рад Вас увидеть!
-Я тоже, герр майор! Так вежливо поговорили немного, Руди выскочил за дровами, а Ядзя сказала:
-Все хорошо, не переживайте. Девочка на месте!
Вернулся Руди. Ядзя, пожелав спокойной ночи, ушла к себе.
На следующий день провожали фон Виллова, желали успешной дороги, продвижения по службе и прочую лабуду. И никто, даже верный Руди, не знал, что в левом кармане кителя у Герби лежит маленький тряпочный ангелочек, Варина любовь, который точно его будет оберегать.
И, в пока ещё далеком сорок четвертом, в октябре, Герби чудом успеет при бомбежке проскочить на машине через перекресток. А через три-четыре минуты там разорвется бомба. Машина от взрывной волны перевернется, в спине Герби будет много осколков стекла, а в госпитале все в один голос скажут, что он родился в рубашке.
Герби только грустно улыбнется, зная, что его просто хранит любовь его такой далекой, ещё пока и не родившейся Варьюши.
В Березовке пропали два полицая - Ярема и Шлепень. Зоммер, брызгая слюной, рвал и метал, грозя жителям всяческими карами. А после обеда по деревне прокатилась весть - нашли Ярему неподалеку от имения Краузе - валялся заколотый штыком, а в руке, намертво зажатая, виднелась повязка. Когда сумели вытащить, полицаи опознали её - повязка была Шлепеня. Он, в отличие от многих, постоянно её стирал, и Зоммер ставил его всем полицаям в пример аккуратностью. По всему выходило, что свой своего и убил. Деревня вздохнула облегченно, опять пронесло!
-Знать, чагось Ярема за Шлепенем зацапил, от ён яго и ушлепал! - глубокомысленно заявил дед Ефим своей Марье.
-А,одним поганцем меньше будя!
-Хрицы кажуть, искать Шлепеня стануть, до где жа, вон он, лес, ищитя ветра у поле. А Шлепень-то якой молодец, етого гада прикончил, ведь за всеми слядил, усе вынюхивал чаго - ой жеж, какая сволочуга выросла!
Шлепеня искали, но он как в воду канул. И не знал никто, что Шлепень все же исполнил свою задумку паоговорить с Лешим... безрезультатно, правда, но подтолкнул его это разговор на последующие действия. Подкараулил Лешего, когда тот, привычно помолившись в церкви про себя - конечно же за здравие русского народа, за победу! - вышел и так же привычно направился к Карлу. -Дед Леш, надо погаворить.
-Чаго тебе? - неласково ответил Леш.
-От ты бывалый человек, скажи - наши ляса, они докудова тянутся??
- А то ты у школе не проходил? До Украины доходют! - буркнул Леш.
-А вот ежли б ты, положим, у другую старану собрался, як бы пошел? -Никуда я не собираюсь, кто в такое время ходит, вон до Раднева и обратно, и то опасно, возьмут и стрельнут хоть немцы, хоть полицаи ваши, мало ли, не понравлюсь кому. Чего хочешь выпытать, шпионом некого объявить?
-Што ты, што ты, я ничаго такого и не думал.
-Все вы не думаете! - проворчал Леш и пошел дальше.
Шлепень подумал, подумал и пошел до учителки, той не было, только немой Василь читал какую-то книгу, Шлепень взял, посмотрел: "Евгений Онегин". Пушкин.
-А, ну этот поэт хороший, где у учителки карта якая имеется?
Василь помотал головой и написал на клочке:
-Все карты хрицы сразу же спалили.
-Так, - Шлепень повертел книгу и, наугад открыв, увидел: "Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось, как много в нем отзвалось! - И дальше: - Нет, не пошла Москва моя к нему с повинной головою...
