Единственным путем устранения «санитарного кордона» является полный передел государственных новообразований на основании чисто геополитических факторов. Это не обязательно должно автоматически означать аннексию территорий к иным государствам. Речь может идти о создании на месте государств федераций или нескольких государств, чья геополитическая ориентация будет, однако, однозначной. Небольшим образова ниям, единым и этнически, и культурно и конфессио нально, будет легче интегрироваться в крупные геополитические блоки, а при наличии крепких союзнических отношений между Россией и Европой новые границы не будут означать подлинного порога, разрыва. Более того, только отсутствие «санитарного кордона» и может сделать эти общеевразийские отношения нормальными, превратить пространство от «Дублина до Владивостока» в зону евразийской кооперации, сотрудничества и стратегического партнерства.
5.3 Балтийская Федерация
Рассмотрим более подробно весь западный пояс, прилегающий к России. Все пространство делится на несколько секторов. Севернее всего лежит скандинавский пояс, идущий от Норвегии до Финляндии. В отношении Финляндии общий геополитический проект мы рассмот рели в главе, посвященной Северу. Здесь речь идет о создании карело-финского этно-территориального образования с максимальной культурной автономией, но стратегической интеграцией в евразийский блок. Норвегия и Швеция, а также Прибалтийские республики принадле жат иному геополитическому контексту, более широкому, нежели карело-финская проблематика.
Здесь мы сталкиваемся с более общей темой геополитика Балтики и Скандинавии. Самое удобное было бы в данном случае последовать за шведским геополитиком Рудольфом Челленом (изобретшим термин «геополитика») и рассмотреть весь балтийский регион как северное продолжение Средней Европы, структурирован ной вокруг Германии. Челлен считал, что скандинавская геополитика не может иметь никакого иного развития, кроме стратегического объединения с Германией, основанной на этнической, культурной и географической общности. Но связующим элементом всей конструкции должна быть Пруссия немецкое государство с доминацией протестантской конфессии, общей для скандинавов. Протестантско-скандинавский блок должен быть северным продолжением Пруссии, Берлина. Поэтому все это пространство, начав осознавать себя единым целым, не может обойтись без геополитического восстановления прусского единства. В настоящий момент Пруссии не существует, ее земли распределены между Германией, Польшей и Россией. Следовательно, самая главная предпосылка для создания «нейтральной» политически и дружественной Москве Балтийской Федерации отсутствует. Отсюда практическая невозможность организовать данный регион в соответствии с евразийскими принципами.
На чисто теоретическом уровне проблема решается в два этапа:
1) Воссоздается новое этно-конфессиональное пространство в пределах исторической Пруссии. Инициато рами выступают Москва и Берлин. Из этого вытекает лояльность названной осевой фигуры в отношении России, которая даст этому образованию жизнь, уступив часть прусских земель, приобретенных в ходе Второй мировой войны (Калининградскую область).
2) Вокруг Пруссии начинается процесс стратегическо го объединения балтийских государств в единый блок. В блок входят Норвегия, Швеция, Германия, Эстония, Финляндия-Карелия, Дания, возможно, Голландия. Особый статус делегируется Польше, Литве и Латвии. Обязатель ным условием является выход всех стран из НАТО и создание в Балтике демилитаризованной зоны. В перспективе стратегический контроль переходит к Москве и ВС «нейтральной» Европы, т.е. к евразийскому оборонному комплексу.
Единственным слабым элементом в этой системе оказываются Польша и Литва, где преобладающей конфессией является католичество. Эти земли были главным рычагом талассократической геополитики, направленной против Евразии и возможности создания континенталь ного блока. Более того, в истории существует прецедент значительной политической самостоятельности Польско-Литовского княжества, а некоторые историки (в частности, Шпенглер) даже говорили о существовании особой «балтийской цивилизации», географически совпадающей, в общих чертах, с историческими границами Польши и Литвы. Лишь определенные исторические условия не позволили этой цивилизации развиться окончательно и сделали ее «абортивной» (термин Шпенглера). Надо признать, данная проблема вообще не имеет позитивного решения, так как формулируется она следующим образом: либо польско-литовское пространство будет существовать как самостоятельная геополитическая реальность (и тогда она станет непреодолимым препятствием на пути проевразийского Балтийского единства с осью в Пруссии), либо его фрагменты будут интегрированы в другие геополитические блоки, а само оно будет расчленено и задавлено в зародыше. Любая интеграция на католической основе в этом регионе будет создавать напряжение и в отношении Востока (Москва), и в отношении Севера (протестантский мир Скандинавии), и в отношении Запада (Германия). Следовательно, в Польше и Литве главным геополитическим партнером Евразии должны стать силы, настаивающие на некатолической ориентации политики этих стран сторонники светской «социал-демократии», «неоязычники», «этноцентри сты», протестантские, православные религиозные круги, этнические меньшинства. Кроме того, этническая напряженность в польско-литовских отношениях является чрезвычайно ценным элементом, который следует использовать и, по возможности, усугублять.
Если воссоздание Пруссии решило бы, по большей части, проблемы с Польшей, которой в такой ситуации оставался бы только путь на юг (так как Балтийский регион был бы под германо-русским контролем), то с Литвой ситуация еще более сложная, так как она является самым северным фрагментом католического мира, имеет длинную береговую линию на Балтике и отделяет русское пространство от северной оконечности Средней Европы, не принадлежа ни к тому, ни к другому миру. Очевидно, что атлантистские геополитики не преминут воспользоваться этим обстоятельством и попытаются именно Литву сделать причиной раздора и основным препятствием для реорганизации Европы. Ограничить негатив ные следствия геополитического расположения Литвы для евразийского проекта можно только частично, укрепляя стратегическое единство всего этого ареала и стремясь замкнуть его с северо-запада через шведско-датское звено.
5.4 Католики-славяне входят в Среднюю Европу
Спускаясь южнее, мы попадаем в славяно-католиче ский или униатский регион, который простирается от Польши через Западную Белоруссию и Западную Украину, Волынь, Галицию, Словакию и Чехию до Хорватии и Словении на западе Балканского полуострова. К этому пространству геополитически примыкают Венгрия, Австрия и Бавария, населенные, соответственно, католиками венграми и немцами. Униатская церковь существует также и в православной Румынии. Это преимуществен но славянское пространство несмотря на свое этническое и расовое родство с Россией никогда не отождествляло себя с восточно-славянской государственностью, а в еще меньшей степени с евразийской империей Москвы. Этническое родство в данном случае не является достаточным основанием для геополитической интеграции. Двусмысленность этого фактора исторически порождала конфликты и войны России и Германии (шире Европы), препятствовала органичной и непротиворечивой организации геополитического ансамбля Центральной Европы.
Культурно славянские католические народы сложились в Австро-Венгерской империи, и этнические трения с ней, приведшие к распаду, возникли только тогда, когда сама Вена потеряла представление о своей наднациональ ной имперской геополитической миссии и стала все больше и больше отождествляться с этническим "германиз мом". Единственным исключением является лишь Богемия, Моравия и Босния, где славянство изначально осознавало свое духовное отличие от германо-католического начала, что выразилось в гуситских войнах, реформаци онных брожениях и всплесках сектантства (в случае боснийских сербов-богомилов). С геополитической точки зрения все эти народы принадлежат Средней Европе и должны структурироваться вокруг среднеевропейского Центра, которым естественным образом является Германия. Прямое воздействие на эти области Москвы никогда не сможет стать приоритетным, так как этническая близость лишь подчеркивает культурно-исторические и духовно-конфессиональные различия.
