Шамрай этот монолог не прерывал – просто включил диктофон. Галина Григорьевна заметила, но никак не отреагировала – говорила и говорила. Не остановил ее даже вскипевший чайник.

– В общем, не стала я правды добиваться… – Хозяйка выключила газ, схватила чайник и принялась размахивать им, как поп кадилом. Виктор даже слегка испугался: не приведи бог, плеснет кипятку куда-нибудь в район ширинки. – Значит, проходит месяц, второй, третий, и вдруг прямо среди бела дня радио ожило. Не заговорило – обратите внимание! – самостоятельно ожило. Вот так, как вы только что слышали. – Чайник угрожающе наклонился над Шамраем, он слегка отодвинулся, но обошлось: кипяток угодил точно в чашку, залив пакетики, которые тут же вздулись и всплыли. – Сперва я хотела выключить – зачем мне этот свист… – Женщина наполнила и свою чашку. – А потом начала прислушиваться и все поняла. А вы? Вы ничего не поняли, Виктор?

Шамрай ограничился тем, что отрицательно покачал головой.

– Видно, что вы человек совершенно штатский. Сколько вам лет?

– Тридцать.

– Где служили?

– Совсем не служил. Бог миловал.

– Не миловал, а покарал! – Галина Григорьевна погрозила гостю пальцем. – Мужчина обязан послужить в армии. Мужчина – воин, он таким рождается. Мой покойный муж постоянно это повторял, а он был офицером-связистом! Вот, смотрите!..

С проворством, которого Шамрай от нее совсем не ожидал, Галина Григорьевна выпорхнула из кухни и через мгновение вернулась с фотографией в рамке: очень красивая женщина с роскошными длинными волосами, одетая в пышное вечернее платье, стоит рядом с бравым офицером в погонах майора.

– Это мы в девяностом, когда в Германии жили. Муж там служил, войска связи КГБ, секретная часть. Я участвовала в гарнизонной самодеятельности и играла, честное слово, лучше, чем в каком-нибудь большом, так сказать, настоящем театре. Видите, какое платье? Мне его специально сшили, это мы после премьеры… Потом наших вывели из Германии, а нас направили сюда, в Житомир… Грустная история. Но я это к тому веду, что мой покойный муж был кадровым военным, связистом. Иногда мы даже развлекались – вместо разговоров перестукивались азбукой Морзе. Дочка даже решила было, что мы с мужем немножко того. – Женщина покрутила пальцем у виска.

– Кстати, где теперь ваша дочь? – как бы между прочим поинтересовался Шамрай.

– Живет в Германии. Давно. Сначала бизнес, а потом окончательно выехала. Видите, как иногда складывается… Но не в том дело: когда я услышала эти звуки из радиоточки, они мне сразу что-то напомнили. Прислушалась повнимательнее – точно, морзянка! Да вы пейте чай, остынет…

Шамрай послушно сделал глоток. Напиток отдавал чем угодно, только не зеленым чаем.

Он тут же вспомнил, как в прошлом году познакомился с чудиком, который утверждал, что под видом зеленого чая народу продают специальным образом обработанную траву, которая подавляет половую функцию. Объяснялось все просто: у мужчины перестало как следует получаться с женщинами, и в поисках причины он неожиданно вспомнил – в последнее время пил исключительно зеленый чай в пакетиках. Для чистоты эксперимента страдалец принялся употреблять это пойло в больших количествах, чуть ли не литрами. Принял, по его словам, главный удар на себя. Половая жизнь не налаживалась. Тогда чудик полностью отказался от зеленого чая – и опять никаких перемен к лучшему. И вот на этом основании он вывел свою теорию глобального заговора производителей зеленого чая против генофонда Житомирщины, и без того пострадавшей от чернобыльской катастрофы. Правда, дядьке тому как раз стукнуло семьдесят пять…

– И тогда у меня в голове все сразу сложилось! – Галина Григорьевна уже не скрывала своей радости. – Это мой муж, подполковник в отставке Горбанский, продолжает общаться со мной с того света через космическое пространство. Другого способа нет, поскольку его в принципе не существует. В первый год после смерти он мне по ночам являлся, что-то говорил, только я ничего не могла разобрать. Тогда он перестал приходить. А теперь, видите, нашел другой способ. Им же там, в иных мирах, гораздо больше известно о нас, чем нам о них. Вот он и предупреждает нас об опасности.

– Нас? – переспросил, уточняя, Шамрай.

– Нас, – кивнула вдова подполковника. – Меня, а через меня – все человечество. Я сперва молчала, молчала, потому что считала это дело сугубо личным. Интимным, если угодно. Но в последнее время такие сообщения пошли, молодой человек, что я решила: не имею больше права таиться, надо рассказать обо всем людям. Вы же о мировом кризисе слышали?

– О нем теперь все слышали. Наверно, даже бомжи на автовокзале.

– А я узнала об этом гораздо раньше! – победно провозгласила Галина Григорьевна. – Мне муж через космический телеграф отстучал: мол, готовьтесь, было худо, а станет еще хуже. И обещал посоветовать, как с этим бороться. Там, – женщина многозначительно подняла палец к потолку, – все о нас знают. Вот у нас на базаре картошка подорожала. А муж мне заранее сообщил: «Галя, займи денег, купи мешок, потому что скоро прижмет!» Я заняла, купила мешок. Правда, не удержалась – поделилась со знакомыми женщинами. Те послушались, тоже начали мешками картошку скупать. А в следующие выходные тот же дед уже продавал ее в два раза дороже.

– Хорошо. – Шамрай отодвинул от себя чашку с так называемым чаем и оперся локтем на стол, поскольку так было удобнее держать диктофон. – Вы можете рассказать, о чем еще предупреждает нас космос? У вас же постоянная связь, вы, наверно, много всякого знаете…

– Вы меня сфотографируете? – внезапно спросила Галина Григорьевна.

– А как же! И фамилию вашу дадим. Вы же знаменитая актриса… А теперь еще и посредник между Вселенной и Житомиром.

При этих словах ни один мускул не дрогнул на лице Шамрая.

– Ах, ну какой там посредник, – отмахнулась женщина. – Только и всего, что муж азбуке Морзе выучил, вот я и начала все это понимать. Мне надо переодеться?

– По-домашнему даже лучше. – Виктор положил диктофон на стол и полез в сумку за фотоаппаратом. – Вы продолжайте, продолжайте. Все, что вы рассказываете, для нас очень ценно.

– Ну-у… в общем, муж передал, что новым президентом Америки станет темный человек. Я сначала подумала, что это метафора такая, а потом поняла: это же в самом прямом смысле. Мы же с вами знаем уже, кто победил – темнокожий, негр… Что там еще было? А, вот, о ценах на мясо…

Она говорила и говорила. Диктофон работал. Шамрай щелкал фотоаппаратом.

Чуть ли не сразу, с лету, Виктор прикинул для себя, как вся эта чертовщина могла происходить на самом деле. Очевидно, все дело в радио. Скорее всего, репродуктор уже совсем дряхлый и какие-то контакты внутри замыкаются сами собой или после того, как его встряхнут. А может, в проводах или розетке где-то плохой контакт, из-за чего аппарат не в состоянии толком работать. Еще более вероятно, что имеет место и то и другое – в комплексе, так сказать. Поэтому его надо либо отремонтировать, либо выкинуть и купить новый репродуктор, а еще лучше – дешевый китайский приемник на батарейках, если уж Галине Григорьевне невмоготу без радио.

Дело за малым – чтобы кто-нибудь это сделал или, на худой конец, просто разъяснил пожилой женщине ситуацию.

Но кто сказал, что хозяйка квартиры хочет воспринимать реальность такой, какова она на самом деле? У нее же связь с космосом, причем прямая – она может получать информацию, какой нет ни у кого. Она соглашается назвать свое имя, не возражает против того, чтобы ее фотографировали, к тому же обнаружилось любопытное обстоятельство: она, оказывается, когда-то играла в труппе областного драматического театра.

Материал по-любому попадет на первую полосу. Да еще и с продолжением в следующем номере.

Газета, в которой вот уже четвертый год работал Виктор Шамрай, называлась «Необычные факты».

Сначала она выходила на четырех, потом на восьми, а с осени этого года – уже на шестнадцати полосах. Слово «необычные» в названии было начертано курсивом и наискось, чтобы в глаза бросалось жирно набранное «ФАКТЫ». Таким же шрифтом, как в названии очень популярной во всех регионах Украины газеты «Факты и комментарии». Иногда, с позволения ее редакции, житомирские «Необычные факты» перепечатывали оттуда тот или иной материал. Например, о трактористе, который, проткнув арматурным прутом мошонку, не просто выжил, но и заделал своей любовнице близнецов. Или о полуграмотном сельском дедугане, который после поражения шаровой молнией вдруг заговорил по-английски. Ну и, ясное дело, о женщине, умудрившейся забеременеть от умершего мужа.