Медсестра вошла в палату к женщине, держа на руках её дочь, Ангелину, закутанную в пелёнки.

– Вес девочки три килограмма семьсот грамм, – сказала медсестра, – Сейчас надо покормить девочку и пусть она поспит.

– Ой, какая прелесть, я всё поняла, – сказала женщина и оголив грудь, принялась кормить родное существо.

– Ам, чав, чав, вкусно. Зяв, засыпаю…

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В НОВОМ МИРЕ

Глаза Ангелины открылись после обеденного сна, и резкий свет снова ослепил её, девочка прищурилась.

– Где я и что со мной происходит, где мой теплый и уютный домик? – грустно подумала Ангелина.

– Ах, да я совсем забыла, что у меня больше нет моего домика, меня оттуда выдернула неведомая мне ранее сила. Свет, свет, много яркого света. Новый мир. Да, я в новом мире. Я спала, а сейчас я, кажется, проснулась. Со мной снова происходит что-то новое. Сзади, в нижней части моего тела, из меня полилось что-то жидкое и теплое, оно начало растекаться подо мной и согревать. Ох, как тепло, интересно, что это и почему оно такое тёплое, почему вышло из меня, значит, во мне что-то есть, кто (что) же там? Ой! Куда же уходит согревающее меня тепло, становится прохладно и некомфортно. Хе, опять какое-то напряжение в нижней части меня, пррр-бульк, приятно, это снова нечто жидкое и теплое, но теперь ещё и резко пахнущее, не растекающееся вокруг меня, что же это может быть?

Это были первое мочеиспускание и какашки, которые так «здорово» пахли.

– Кажется, я всё так же нахожусь с той самой нежной, мягкой и вкусно пахнущей женщиной, роднее которой у меня в этом мире нет. Но, когда к приятным запахам прибавился резкий, сильно отличающийся запах, который появился после того, как из меня вышло нечто теплое, все вокруг снова начало двигаться. Эх, меня снова подняли, куда-то перенесли и положили (на пеленальный стол); когда меня распутали, запах стал резче, меня быстро перенесли в соседнее помещение и стали поливать тёплой жидкостью, смывая с меня то, что ещё недавно было во мне. Запах исчез. Меня вытерли чем-то сухим (полотенцем), снова перенесли на пеленальный стол, чем-то намазали (зелёнкой) место, где крепилась веревка (пуповина, пупок), затем меня вновь замотали в пелёнки. Стало снова тепло и уютно, правда слегка тесновато. Шевелить я могу только головой, и то если повезёт.

– Как быстро и стремительно всё меняется в этом новом для меня мире, как всё быстротечно и резко. Вот в моём прошлом, маленьком, тёплом и уютном домике всё было иначе, там почти всегда было спокойно и понятно, лишь изредка происходили маленькие катаклизмы, но я могла с ними легко справиться, я могла противостоять им, могла бороться за себя и руками и ногами. Время там, в моём прошлом мире, шло иначе, а точнее оно не шло, оно длилось вместе со мной, и я в нём пребывала, я чувствовала его, и мне было всё понятно. Я могла кувыркаться, слушать различные звуки, предаваться размышлениям о мире и о будущем, но весь мой мир, мой домик исчезли в единый миг. И вот я оказалась в совершенно ином мире, мире света, ярких контрастов, но что самое удивительное для меня, в мире, где я уже не могу бороться за себя, где меня всё время переносят, моют, пеленают, кормят, причём всё это делают не только когда я этого хочу, а по какому-то ранее намеченному плану. В этом новом мире большую часть времени я нахожусь в совершенно стиснутом, несвободном состоянии, без возможности какого-либо движения руками, ногами, а иногда, даже головой. Раньше в своем доме я могла свободно двигаться и перемещаться, у меня было много сил, а сейчас я совершенно ничего не могу сделать, я перестала владеть своим телом, его движениями, я сильно ослабла и поэтому совершенно не самостоятельна. Здесь нет постоянства, и время здесь другое, оно уже не длится вместе со мной, оно просто постоянно скачет, и я совершенно не могу его уловить, не могу к нему приспособиться, но и не хочу, потому что я всё ещё чувствую другое время, то, которое было в моём маленьком домике. Это моё чувство времени, пожалуй, единственное, что мне удалось принести с собой в этот новый мир. Теперь я могу жить и живу в двух временных мирах одновременно. Это довольно сложно, так жить, и мне хотелось бы их (эти времена) соединить между собой, подружить что ли, но пока не получается. Пребывая во времени, которое я принесла с собой из своего маленького домика, я могу созерцать и понимать некоторые меняющиеся события, происходящие в новом мире, я могу размышлять о прошлом и настоящем, я могу погружаться не только в себя и свои мысли, но и в некоторые миги моей новой жизни. Однако в этом мире, независимо от моего присутствия в нём, господствует другое, новое для меня время, которое сильно отличается от знакомого мне, в котором я присутствовала ранее и стараюсь присутствовать сейчас. Его законы и течения мне совершенно непонятны, но я стараюсь к нему приспособиться, сохраняя, по возможности, связь со знакомым мне временем.

– У меня возникли трудности не только с попыткой подружить два времени, но и с моим приспособлением к новому для меня времени вообще. Это новое время постоянно куда-то бежит и его никак не поймать, при этом я сама не могу остановиться, так как у меня нет возможности здесь что-то сделать самой, я просто не могу даже пошевелить ногами или руками, особенно когда я запеленована. Здесь всё делают за меня, и я не могу уловить всего сразу, хотя и пытаюсь; я хочу приостановиться и прочувствовать окружающее, окунуться в этот мир, в его новшества. Но, увы, не могу, мне не дают, меня всё время куда-то тянут, несут, пеленают, перекладывают, и в итоге я не успеваю узнать чего-то одного, как оказываюсь перед абсолютно другим, в результате я не вижу мир, не чувствую его глубину, я не могу приспособиться к нему и его новому времени. Остановитесь!

– Эх, меня не слышат. Остановитесь! Не-а, всё равно не слышат.

– Спасает лишь то, что у меня всё ещё есть моё родное, живущее во мне и со мной время, и от этого мне немного спокойнее. Оно мне даёт свободу и возможность созерцания, возможность длиться в остановках и узнавать новый мир вне нового времени.

ВСТРЕЧА С ОТЦОМ

Когда Ангелину понесли к матери, она всхлипывала, как будто желая что-то сказать. Конечно, никто из слышащих не понял её.

Ангелину положили рядом с матерью, где уже всё знакомо: то же тепло, запахи, голос, прикосновения. Ангелина снова присосалась к груди с вкусным молоком и успокоилась. Мир, который был рядом с матерью, стал уже родным и отличался тем, что здесь он не так сильно менялся и бежал, как мир вокруг.

Наступил новый день. В этот день, уже по привычному маршруту, Ангелину понесли на ополаскивание, пеленание, прижигание района пупка зелёнкой. Затем с помощью медсестёр был осуществлён «перелёт» к матери – в среду тишины и спокойствия, где Ангелина могла насладиться вкуснейшим молоком.

После кормления Ангелина задремала. Сквозь сон она почувствовала, как её снова куда-то понесли. Ангелина совсем не желала просыпаться в этот момент, и поэтому, закрыв глаза, просто посапывала на руках медсестры, не придавая значения уже обычным процедурам.

Как раз именно в этот день навестить жену и Ангелину пришёл муж (отец).

– Куда же меня снова несут? – Зяв, – Какой-то новый маршрут. Меня передают кому-то из рук в руки, кто это? Руки у него холодные, даже через пелёнки чувствуется лёгкий холодок от его прикосновения. Не хочу открывать глаза, я хочу ещё подремать. Но всё же мне очень любопытно, кто это?

Человек произнёс какие-то слова тихим и очень добрым голосом. Несмотря на то, что его голос был гораздо грубее всех остальных голосов, которые девочка слышала, тем не менее он ей показался приятным и даже знакомым. Ангелина улыбнулась. Её разбирало любопытство, и она приоткрыла глаза.

И вот, она увидела образ с длинными волосами, окружающими белое лицо, лицо было удивленно и улыбалось. Время вокруг остановилось, и сам мир перешёл в совершенно другое временное измерение, которое принесла с собой Ангелина.