— Она подарила мне кое-что, когда ещё была жива… Сложно объяснить, — замялся Гарри, видя недоумение в глазах министра. — Оборотное я нашёл в Мунго. Как знал, что вам помощь понадобится.

— Да мы бы сами его дожали, есть же свидетельство Селвина! — возразил Рон.

— Селвин умер несколько минут назад, — сообщил Гарри.

— Чёрт! Что теперь будет с обвинением против Дженкинса? — спросил Рон. — У нас на него ничего нет!

— Есть показания Фатмы, — возразил Гарри.

— Так ведь она тоже…

— Но ведь Дженкинс об этом не знает, — усмехнулся Гарри, и Рон просиял в ответ.

— Хочешь обмануть Визенгамот? — нахмурился Кингсли.

— Слушай, мы ведь оба знаем, кто такой Дженкинс. Фатму убили по его приказу. Это сойдёт ему с рук? — стал настаивать Гарри.

— Ладно, — махнул рукой министр. — Только никому ни слова.

*

Гарри вошёл в пещеру, где довелось пережить столько неприятных минут, и приблизился к озеру.

— Фатма! — позвал он, но никто не ответил.

— Фатма! — Гарри в отчаянии бросил в воду осколок сталактита.

Через несколько мгновений, когда круги рассеялись, раздался плеск, из воды выплыла инфери. Гарри с трудом узнал девушку, её свежая красота потускнела, лишь огромные глаза напоминали о том, какой прекрасной была их обладательница при жизни.

— Гарри.

— Привет! — обрадовался он. — Давно не виделись.

— Да, — прошелестела она.

— Я сегодня обратился с прошением к Визенгамоту, чтобы инфери признали полноценным магическим народом в самое ближайшее время.

— Спасибо, Гарри, ты — замечательный человек.

— Что я могу для тебя сделать?

— Ты уже всё сделал — сдержал обещание, пришёл навестить меня, — Фатма вдруг коснулась его руки — Гарри словно обдало ледяным ветром.

— Мне так жаль, — только и смог проговорить он.

— Не жалей, не надо. Моя жизнь была одинокой, но теперь у меня есть друзья. И ещё, — она вынула из воды и передала ему… мантию-невидимку. — Кажется, это твоё.

— Спасибо, — на его глазах выступили слёзы благодарности.

— До свиданья, Гарри. Приходи, если захочешь поболтать. И ещё — не теряй времени. Оно наш самый главный дар, — Фатма помахала ему рукой и скрылась в глубине.

*

Гарри шагал по лондонской набережной и вспоминал, как встретил здесь Фатму в тот странный вечер, в памяти всплыли её печальные стихи и грустные глаза. Какой чудесный облик! Словно сама богиня удачи спустилась на землю и воплотилась в этой дивной девушке! Ему помогла, а себя не уберегла… Почему так?

Внимание привлек газетчик, раскладывавший товар на уличных полках. Гарри подошёл, взял первое попавшееся издание и обомлел, когда увидел дату — двадцать первое сентября.

— Что угодно, молодой человек? «Таймс», «Гвардиан», «Индепендант»? Может, таблоиды?

— Нет, — сипло произнёс Гарри, всё ещё пялясь на число.

— О, выбросьте это позавчерашнее старьё, — продавец отобрал у Гарри газету и кинул в урну. — Кто-то оставил. Возьмите свежую. Десять пенсов, — и протянул ему другую.

Гарри посмотрел на новенькую, пахнущую типографской краской «Дэйли телеграф», и с души будто камень упал: двадцать третье сентября! Двадцать третье! Наконец-то. Теперь он полностью осознал, насколько свободен. Фатма права — нельзя терять ни минуты!

Радостно хохотнув, он хлопнул недоуменного продавца по плечу и помчался туда, куда должен был прийти очень давно, но почему-то вечно медлил.

*

Гермиону он застал дома, ворвался, как ветер, и вручил ей огромный букет алых роз.

— Что за повод? — удивилась она.

— Очень хороший. Просто замечательный!

— А конкретнее?

— Я выздоровел. Ты меня вытащила.

— А, тогда ладно, — кивнула Гермиона и смущённо скрылась на кухне.

Гарри вошёл следом и в нерешительном молчании стал наблюдать, как Гермиона дрожащими руками ставит цветы в вазу.

— Сходим куда-нибудь? — предложил он.

— Что? — она в изумлении подняла брови.

— Хочу пригласить тебя на свидание! — воодушевлённо заявил Гарри.

— Что это значит? — Гермиона повернулась и прямо посмотрела ему в глаза.

— Это значит, — ответил он, подойдя ближе, — что я не собираюсь больше терять ни минуты отмеренного нам с тобой времени.