«Хочу ли я сознаться, что люблю…» Хочу ли я сознаться, что люблю, И всё, что происходит – всё со мной? Что я этот полёт перетерплю, Поставив заградительный конвой? Ни тропкой этот лес перебежать, Ни пролететь на быстролётном СУ… – Ты расскажи ещё нам про покой, Потом ещё про неба полосу. А в небо кулаком не постучишь И скоро свои руки отобьёшь. – Ты что же, – скажут, – мальчик, всё шалишь? Не из того сосуда горечь пьёшь… «За Летним садом мы приблизимся к Неве…» За Летним садом мы приблизимся к Неве, К воде сойдём, потрогаем гранит, Прислушаемся к сердцу и судьбе, Потом нас эта жизнь соединит. Твои глаза отрадны и легки, Ещё не подчиняется рука, — Ведь не обнять тебе меня никак. Но разверну лицо я от реки И светом этим легким задохнусь, И потемнеют светлые глаза, И скажут мне они: и ты не трусь. «И слова превращаются в свет…» И слова превращаются в свет, И в любовь превращается боль… Был известен любимой ответ, Тут уж ясно, чья главная роль В этом жарко горящем костре. Деревянная наша кровать… Здесь за каждым объятьем – тире — Чтобы губы твои целовать, Чтобы имя твоё называть. Буря мглою… А в душе-то светло. Рой за роем… А щебечет родник. Ну, за что мне так С тобой повезло! Я касаюсь этих Мягких ланит… Бог-то знает Для чего мы с тобой — Я ведь должен Рассказать красоту! Говорить легко — Язык мой простой. Твой – родник, Пробил Мою немоту. Всё обыденно и просто — Мы с тобой в одной постели. Чувствую лишь глаз сиянье Да слиянье с милым телом. То ли волны бьются в небо, То ли паруса играют… Эти руки, эти губы Всё-то знают… Там уже ребёнок дышит, Ждёт решенья нашей страсти, Понимает всё и слышит… Чувствуем его участье. И за белым этим светом, И за тёмным этим лесом Подбирают нам ответы, Наблюдают с интересом. «Долгая, полная ваза цветов…»
Долгая, полная ваза цветов, Ворох белья отчужденного, сонного (Боком входите. И только без слов. Можно смотреть из чуланчика темного. Можно увидеть такие дела! Можно понять нашу жизнь и природу. Можно. Но просто смотрите породу, Раз уж вас прихоть моя привела)… «В этом счастье приходящем…» В этом счастье приходящем, Как в наивном глупом сне, На стене прозрачный зайчик, Детский зайчик на стене. И со мной уже навеки Эта нежная рука И шуршащая простынка, Паутинка с потолка, Воробьиный чирк сквозь стекла, И глаза, в которых даль. Вечер входит одиноко, Стенки серая печаль Забирает безвозвратно Светлый день и детский сон… Отчего так безотрадно В эту женщину влюблён… Тел излучина. Прямая Жизни прочной колея Нежность эту не сломает. Нежность эта – жизнь моя. «Ощущаю – Господь со мной…» Ощущаю – Господь со мной В протяжении этих дней. Понимаю, что даже с ней Мне не нужно вести скромней. Просто надо идти в дом, Говорить о простом том, Чтобы стала родней родной Прямо этой весной. И тогда над рекой Лабой, И над Тосной тогда моей, И над нашей с тобой Невой Станет небо ещё сильней. Не проси ни о чем судьбу, Посмотри на гудящий свет. Я надежно сейчас гребу, Потому что выбора нет. В этом доме Хорошо с тобой, Я не знаю Отчего, мой свет. В этом доме Я совсем другой, Будто сбросил я Здесь двадцать лет. Ничего, вроде, Особенного, но Так естественно Живешь. Вот цветы. А на стуле Забытое пальто, Потому что На груди моей ты. «Железной леди ты прикинешься…» Железной леди ты прикинешься. То серые глаза, то жёлтые… А я скажу: есть город Кинешма, Там женщины живут добрейшие… Хоть и они бывают гордые. — Продолжу я не назидательно. — Но ты ведь образ мною созданный, Но ты ведь образ собирательный. Ты кинешься в меня салфеткою, Потом язык покажешь трепетный И станешь птицей или веткою — Не зря мной столько сил потрачено. Природой этой переменчивой Любуюсь чуть не круглосуточно. В твои глаза гляжу внимательно, И ты звенишь тогда, бубенчик мой. И небо наше так стремительно, И запах твой меня с ума сведёт. И мы, родители, родим его, Иначе всё необязательно. |
