–Э-э, ты сильно-то не налегай, – отнял у меня бурдюк Спирк, – окосеешь еще с голодухи.

–На вот, пожуй. – Протянул мне кусок мяса Жила.

Ребята уже успели прошерстить сумы Хазар. А моя личная нянька, Жила, как всегда, позаботился и обо мне. Я его выкупил, из рабства, в Трапезунде. До сих пор не знаю, почему. Доходной, на спине места живого не было. А цену за него завалили, будь здоров. Быть может, поэтому и выкупил. Что-то в нем от зверя было пойманного, но не сломленного. Я ему тогда волю дал, да денег на дорогу. А он по-другому решил, с нами пошел. Да, еще в голову себе вбил, что меня оберегать должен. С тех пор, все время, рядом. Ни на шаг не отходит. Да и что тут говорить, я сам к нему привык, почитай как братья стали. В бою он всегда мне спину прикрывает. А я, если честно, за него кому хошь глотку перегрызу. Потому как ближе и родней кроме него, у меня никого нет. Да и были ли, я не знаю.

Свой жизненный путь, я помню с того момента, как пришел к Вадиму, наниматься в дружину. У меня тогда, кроме лаптей, штанов, штопаной рубахи, да видавшего виды, покрытого ржавчиной меча, ничего не было. Да, и мечом то тем, я пользоваться толком не умел. Вот, и вся моя биография. Вся жизнь, уместилась в три года похода, с его битвами и лишениями. Так что дружина и есть моя семья.

–Ну, ты как, оклемался немного? – положил мне руку на плечо Вадим.

–Да нормально все. – Я попытался добавить бодрости в голос. – И не такое переживали. Правда, братия? Намылим шеи этим кривоногим?

–Слышь, кончай горлопанить. – Прервал меня Спирк, чего зря в воздух кричать, и так все понятно. Либо к предкам, либо поживем, если выстоим. Выбор небольшой, впрочем, как и всегда.

Ну, вот и закончилась моя агитация, толком не успев начаться. Я повернулся к Вадиму и кивнул на Спирка головой.

–Вадим, а чего ты меня сотником назначил? Спирк намного лучше, да и опытней.

–А вот потому назначил, что Спирк во время гулянки вместе со всеми погулял бы. И некому было бы сейчас наш тыл прикрывать.

–Это верно, – согласился Спирк, – уж как я негодовал, когда ты гулянку дармовую запретил, и всех в броню загнал. Аж пена из ушей лилася. Столько во мне желчи набралося. Так что паря, Вадим все верно решил. Махать мечом это одно, а вот жизнь своим людям сберечь, то совсем другое. У меня даже мысли не закралося, что такую подлянку нам кинут. А ты словно наперед все знал.

– Да ладно тебе, наперед. Просто было уже такое, аль запамятовал? – спросил я Спирка.

–Да уж, такое рази, забудешь. – Ответил Спирк, и отвел глаза. Видно он то, как раз и забыл.

–Вот и я не забыл. – Как-бы поверив Спирку, сказал я.

–Чем жизни всем здесь стоящим сберег. Уж мне так точно. Не подоспей вы тогда, клевал бы сейчас ворон мои бренные останки. И поделом бы мне было. Ведь я разрешил, да и сам пил. Какой я воевода после этого. Если одни и те же ошибки совершаю.

Было дело, один азиатский князек, вместо того, чтобы честь по чести расплатиться, решил сэкономить, да и наше золотишко себе в руки прибрать. Пир закатил нехилый, а сам тем временем воинов своих подтянул, хитрован гребанный. Конечно мы им наваляли, и города его опустошили, да только и сами многих добрых воинов лишились. Вот такая петрушка.

–Слышь, мужики, может, хватит самокритики. Потом, когда выживем, сыпьте себе пепел на голову сколько душе угодно. А сейчас надо просто выбираться. – Бесцеремонно прервал нас Жила, распихивая по многочисленным кармашкам метательные ножи. Нужно сказать, швыряется он ими очень здорово.

–А и верно, пора уж. – Согласился Вадим. – Ну что, все как раньше. Ты Арт. Тыл бережешь, Торир впереди. Все, выступаем через пять минут.

Переход до реки превратился в одну сплошную драку. Хазары не считались с потерями. До сего дня, я не видел большего безумия. Не считаясь с собственной жизнью, они перли на пролом, пытаясь просто задавить нас массой. Напрочь забыв об инстинкте самосохранения. И это приносило свои плоды. С каждым шагом нас становилось все меньше. Я сам уже не соображал, что делаю. Я колол, рубил, брыкался ногами. Глаза застилала кровавая пелена, и не было видно этому ужасу конца. Но, вот меня накрыло. Такое и раньше случалось, даже довольно часто. На краткий миг, тело как будто окатили ключевой водой, и всю усталость, как рукой сняло. Я снова, почувствовал себя полным сил, кровавая пелена спала, дыхание восстановилось, руки и ноги налились силой. Играючи, словно не прилагая особых усилий, я перерубил ближайшего хазарина надвое. Саданул кулаком по конской морде, и бедная лошадка завалилась, подминая под себя седока. Сила так и бурлила во мне, стараясь вырваться наружу. А я ее, и не сдерживал. За считанные секунды, я разметал хазар, что были рядом, и огляделся. Ешкин-перекошкин, оказывается, мы уперлись в берег. Дошли, значит. Теперь бы еще, на тот берег, перебраться.

Словно от надоедливой мухи я отмахнулся от летевшей в меня стрелы. Щит, я где-то, во время этого безумия, потерял, а может он просто развалился, не помню. Подняв, валяющуюся под ногами саблю, я метнул ее в обидчика. К моему удивлению, попал, да так, что тот рухнул вместе с лошадью.

–Ни хрена в тебе силенок осталось, – изумленно прошептал стоявший рядом Жила. Он весь с ног до головы был заляпан кровью.

–Ты как, живой? – Глупый вопрос, но в голову больше ничего не пришло.

–Да вроде целый пока. – Неуверенно ответил Жила.

–Тогда пошли.

Я словно торнадо, прошел вдоль нашего строя, разбрасывая в стороны ошеломленных хазар. Мой напор оказался настолько силен, что между нами появилось пространство, пусть небольшое, всего метров десять, но хазары боялись переступить эту незримую черту. И на какое-то время мы получили передышку. Хрупкое, краткое, перемирие перед финальным актом, которое может разрушить случайно упавшая пылинка.

–Может пока они думают, в реку сиганем, дадут боги кто-нибудь да выживет, – почему-то шепотом сказал подошедший Вадим.

Вид у него был, прямо скажем, не ахти. Кольчуга порвана, на боку рана, левая рука, словно плеть весит.

–А здесь брод, или стремнина? – Зачем-то спросил я Вадима.

–Торир говорит, что брод. Он через него переправлялся, когда к Хазарам шел. А это что, что-то меняет?

–Вообще-то ровным счетом ничего, я так просто спросил. Жила, собери всех наших.

– Ты что удумал? – устало поинтересовался Вадим.

–А что тут думать. Как только мы ударим, веди людей на тот берег, сколь сможем, продержимся. Только вы нас не ждите, уходите, как только можете.

К нам подошел незнакомый мне воин, в хорошей броне с топором в руке. С такими топорами варяги чаще всего ходят. А парень на варяга не очень-то и похож. Я мотнул в его сторону головой, как-бы спрашивая Вадима, это кто такой.

–Это Торир, посланник князя Киевского. – Правильно истолковав мой кивок, представил парня Вадим. – Как раз в последний день перед предательским нападением к нам присоединился, и вот к переправе вывел.

–Ты, сотник Арт. – Уточнил у меня Торир. Я молча кивнул головой, общение с малознакомыми людьми не мой конек. Я всегда очень трудно схожусь с людьми. – Ну, вот и познакомились.

Я снова молча кивнул головой.

–Торир. Как только, Арт со своими ударит, веди людей на тот берег, и уходите сразу к крепости. Лады?

–Нелады. – Ответил Торир. – Я вместе с ними пойду, – кивнул он головой в мою сторону.

–А кто людей к крепости выведет? Я так точно не знаю куда идти. А если мы где не укроемся, то один фиг, где помирать. Давайте все здесь на этом берегу ляжем. – Устало проговорил Вадим.

–Парни, кончай препираться, сколько нам время еще хазары выделят неизвестно, а мы его пока просто попусту тратим.-

Я положил руку на плечо Торира. – Пойми, ты сейчас наше все, для тех, кто может выжить.

К этому времени подтянулись все парни, кто остался жив, из моей сотни. Мало, очень мало их осталось. Сердце защемило, как от боли. Я, самолично подписываю сейчас им смертный приговор. В то, что кто-то из нас сможет спастись, я не верил, даже по теории вероятности шансы очень малы.