Второй паз – мы постарались сделать это играясь в мужа и жену.

Она приготовила ужин (чай, бутерброды) затем молча разделась, легла в постель и сразу раздвинула ноги.

Не спеша съев бутерброды, я выключил свет, разделся и лёг тоже – она сразу поцеловала меня.

Теперь у меня встал сам – без ухищрений с моей стороны и уловок.

Переворачиваюсь – прямо на неё… а она – чуть приподымает ноги кверху – чтобы член попал прямо куда надо. Теперь она не кричит – "хватит"… "не надо"…

Мы – как муж и жена.

Как и договаривались.

Моё тело начинает ходить вверх-вниз… а член – входить и выходить в неё… обратно.

Там больше нету препятствий как в прошлый раз.

– Теперь мы действительно как муж и жена – Тихо говорю ей на ухо – У нас всё хорошо получается, правда?

В ответ, он начинает подкидывать меня кверху своим тазом – всё выше и выше… при этом руками – прижимать к себе жарко обнимая за плечи.

– Ты вправду женишься, если что?

Второй раз я кончил уже совсем по настоящему – сильнее чем в первый… снова провалился в какую-то пропасть но теперь – это продолжалось почти минуту.

Какую-то неземную, сказочную, сладкую минуту…

Из которой мне не хотелось возвращаться.

Когда я очнулся – она смотрела мне в лицо и на глазах у неё блестели слезы… – Я видела… ты кончил… снова в меня…

Теперь я забеременею – наверняка…

Эта история закончилась так же нелепо как и началась – через несколько дней у неё начались дела. И сразу – она стала совсем другой – чужой, недоступной.

Показывая всем видом что игра в семью – закончена.

На все мои попытки поговорить об этом- делала вид что совсем не помнит прошлого.

А затем перестала меня замечать – вовсе.

Я чувствовал себя полным идиотом.

Кто бы мог поверить, но через несколько месяцев – у неё на лице у неё снова играл задорный девичий румянец.

А худые загорелые коленки – выпирали из под платья.

Как у девочки.

И ничего не напоминало что между нами – что-то было…

Это был конец.

И тогда я не выдержал… сказал ей на прощание что там, где-то у неё между ногами – наверняка, остался след от нашего общего семейного прошлого.

С моей печатью и подписью.

На долгие годы…

– Заткнись идиот – Ответила она и густо покраснела. Как будто вдруг вспомнив такое – чего упорно хотела забыть..

Часто думаю. что было бы – если она забеременела тогда?

И как долго мы смогли бы играться в мужа и жену?

Наверное до старости…

А теперь – расскажу как закончилось со мной – как я стал импотентом… это случилось уже через 40 лет.

За это время я многому научился в сексе, он даже поднадоел мне немного…

Но самое главное – я понял наконец что сексом занимался неправильно. И что не бутылка с вином должна стоять на столе перед актом, ни конфеты, ни сигареты – а прибор для измерения артериального давления, таблетки от обморока, уколы от стенокардии и кислородная подушка.

Ну, ещё и пилили от свиста в ушах – неплохо иметь тоже.

Так вот.

Когда пришла мне пора выйти на пенсию – наш премьер министр издал указ что пенсионный возраст в стране подымается на 5 лет.

А значит – фиг мне полагается а не пенсия.

– Как… на 5 лет? – Бормотал я чувствуя что мой член – падает неумолимо вниз. Я ведь мечтал о безмятежной старости… как я буду гулять по улицам города – важно заложив руки за спину…

– Да, на 5-ть лет… – Радостно повторял премьер и потирал руки.

После чего мой член – повис окончательно…

Так что к таблеткам от артериального давления – пришлось мне добавить Виагру тоже.

Думаю, что наверное – завод по изготовлению Виагры – принадлежит ему.

Не удивлюсь, если это окажется – так.

Козел.

Блять.

200 лет назад

Тот мужик… что жил 200 лет назад… и написал эту странную мелодию…

Какого хера ты взволновал мою душу… сердце…

Не спиться тебе в могиле, что ли?

Хотя может ты и не виноват, сочинил ты её – когда был жив… в пустой комнате, брошенный всеми…

Открой секрет мне – ты много пил?

Или играл в карты?

Зачем вложил столько тоски в неё?

А может ты гулял и жена – собрала вещички и укатила к мамаше – на карете?

Не жди сочувствия от меня.

Ибо похер ты мне… со своими проблемами.

Зачем же ты, гад, мне за душу зацепил?

Своей тоской – вложенной в ноты…

Может – талантливый очень?

Вылазь из могилы – набью тебе морду.

Да только – не вылезешь ты.

Нету тебя больше.

Лишь тоска твоя гуляет по свету.

Хочу крикнуть тебе – Нах её!

Вместе с тобой

У меня ведь люстра – яркая.

Гости – весёлые.

Разговоры – бойкие.

И шампанское льётся рекой.

На хер мне твоя тоска… двухсотлетней давности.

Только вот сука – цепляет… и не выходит из души моей.

Девка рядом со мной – красивая.

Волосы распущены. Ноги стройные.

Смеётся… в глаза заглядывает.

А я, блять, думаю про труп, который 200 лет назад, сидел в пустой комнате – сочинял мелодии.

Зачем?

Я ведь не могу – пригласить тебя в гости, усадить за стол… развеселить… познакомить с девкой…

Может и не стал бы ты тогда – сочинять столь тоскливые песни.

Смеялся бы, радовался…

И всё было бы ладно…

Не стал бы ты, окаянный, доставать добропорядочных граждан – из могилы своей.

Сырой и глубокой.

Но даже там – тебя нету больше.

За 200 лет – ничего не осталось.

Червяки съели.

– Ну и х..й с тобой – Хочу сказать на прощание. Да только не получается….

Что же ты наделал – в той пустой комнате?

Зачем – выложил душу свою?

Кусал себе губы?.

И стучал по клавишам пианино.

Потом, утром, ты жмурил глаза от утреннего солнца. И шептал улыбаясь кому-то далёкому – Я сделал это…

Что ты сделал?

Признайся… ты же сам не знал что сделал.

А сделал ты вот что, козел. Ты – не умер.

Ты остался жить.

Теперь – во мне.

Кричу тебе – уйди! А ты не уходишь.

Ночью, мне сниться – я в той пустой комнате. Она тёмная, мрачная, потолок низкий. Вещи разбросаны в беспорядке.

Видно пох тебе это.

Вон там, в углу – пианино… вижу как ты – согнулся.

Стучишь по клавишам.

– Вот и все, приятель. – Кривятся мои губы.

Беру в руки подсвечник. И подхожу поближе.

Ты слышишь мои шаги… вздрагиваешь.

– Сука – Шепчу мрачно. – Испортил мне настроение за праздничным столом. Так что не обижайся мужик теперь… Понимаешь, я крутил ручку радиоприёмника и случайно попал на твои мелодию.

Испортил себе весь вечер.

Короче – жопа.

Он слышит мой голос – оглядывается. Но не видит. Подхожу ближе – подымаю свечу прямо к его лицу.

– Покажи мне харю свою… на прощание…

И посмотри на мою… гад.