- Давай, Мочалов – как самый активный обвинитель - скажи нам: как ты отнесёшься к тем, из-за чьей халатности, лени, разгильдяйства погибли твои родители или братья – сестры, если ты их, конечно, любишь ? Встань, ответь мне: четко, громко, ясно ! Будешь их по прежнему считать своими, советскими ? Сержант встал: бледный, со стиснутыми зубами, яростно сверкнули в полутьме ночи зрачки глаз. Выдохнул из себя зло:
- Я их своими руками убью, а потом хоть в тюрьму, хоть на расстрел ! Виноват товарищ капитан – не подумал. Простите дурака !
- Сядь ! – приказал я. – Это ещё не конец… А вот вам пример из нашего с вами времени… Наше отделение ушло на захват колонны. Захватило удачно, без потерь – как всегда. Но то ли дозорные сигнал не подали, то ли его не увидели – не суть важно, только из-за поворота выехала рота немцев, да не просто вояк, а подготовленных, войной наученных ! Полоснул головной Ганомаг из пулемета по нашим. Никого не ранил, не убил – разве что задел слегка… Что остается отделению ? Правильно – уходить в лес и убегать от погони: рота на отделение – это много. Очень много ! Так вот: эти лентяи, очень быстро "сдохли", устали - они же на марш бросках сачковали… Что делать командиру: бойцы устали, задерживают отделение; немцы настигли – на "пятки наступают" ! Оставить заслон, а остальным уходить ? А кого оставить ? Этих лентяев ? Так это просто отдать их немцам: они задыхаются, стрелять из-за этого не могут метко. Немцы их быстро либо захватят либо уничтожат ! Оставить других ? Так эти сдохшие снова быстро устанут ! И что тогда – новый заслон оставлять на уничтожение ?! Ради кого ? Лентяев и халтурщиков ?! Значит оставаться всем и постараться дать немцам так, чтобы они отстали ! Значит оборона. Поставит командир таких на фланг: пока немцы пошлют своих в обход – эти успеют прийти в себя… Но они же и на стрельбище халтурили и в рукопашной подготовке сачковали: ни стрелять метко не могут, ни драться ! Такой фланговый заслон немцы сомнут быстро и ударят с фланга по основной группе ! И вся группа погибнет ! Ну ты то, Мочалов, может и уйдешь от немцев, может еще кто то, но отделение поляжет там ! По вине этих "наших, советских" ! А виноват в этом будешь ты – командир ! И как ты после этого бойцам будешь в глаза смотреть ?! Как Мочалов ! – рявкнул я и добавил тише – а ведь из пяти отчисленных трое из твоего отделения… Бледный как мел сержант стоял навытяжку; губы тряслись; кулаки сжаты; зубы скрежещут в повисшей паузе, натянут как струна, готовая лопнуть…
- Что мне сделать товарищ капитан ? – раздался в тишине скрежет, с трудом похожий на голос – застрелиться ? Я готов ! Только прикажите ! Какой хитрый – так легко уйти от наказания за свой проступок ?! Типичная черта интеллигента. Смелого, но – интеллигента: пусть другие исправляют мою ошибку, а я уйду в сторону. Пусть совсем уйду, но уйду ! Ну уж нет…
- Пользуясь случаем скажу: такое отчисление не единственное – будут еще отчисления: по делам воздастся каждому ! – что то меня не церковное потянуло… - Вам дается многое, но и спрашиваться будет много ! Кого такое не устраивает – можете уходить сами, добровольно ! Получите немного еды, винтовку, патроны и вперед – на соединение с ушедшими на восток частями Красной Армии ! А кто остается – напомню пословицу: Взялся за гуж – не говори что не дюж ! И ты у меня сержант – первый кандидат в следующую команду на отчисление ! Или можешь уйти добровольно… ЗАПОМНТЕ ! Я никого у себя не держу ! Подумайте до отбоя… Тот кто захочет уйти – подойдите ко мне, скажите: разойдемся как интеллигентные супруги: без криков, ругани, скандалов, упреков… Добавлю к сказанному: командира можно упрекать и критиковать открыто, если ты сам имеешь на это право своей правильностью поступков, действий, рассуждений ! – говорил я сидящим доступным и понятным для большинства языком. – А если этого нет, как у Мочалова – сначала исправьте себя, а потом уже и другим указывайте ! Иначе получится так: В чужом глазу соринку заметил, а в своем – и бревна не увидел ! Говорю всем - Станьте примером для себя и для других ! А по тебе сержант… Если не захочешь уйти сам… - будешь переведен с должности командира отделения на должность рядового члена группы…
- Я не уйду товарищ капитан ! – твердо ответил Мочалов.
- Ну – думаю с этим вопросом разобрались ? Вопросы по нему есть ?
- Нет… Нет вопросов… Все понятно… - раздались возгласы сидящих… Решительно встал командир отделения Ибрагимов, бывший со мной на освобождении пленных сегодня:
- У меня, как у задавшего вопрос, вопросов по этому нет. Все понятно ! А можно еще вопрос по другому событию ? – настороженно спросил он. Вновь повисла напряженная тишина. Вот же хитрый татарин ! Или он действительно хочет разобраться, или умело направляет разговор в нужное для меня русло ? Уж не бывший ли он помощник политрука ? Хотя – мне это не важно – главное к нему, как к командиру отделения претензий нет… И я даже знаю – какой будет следующий вопрос. Ладно – поиграем…
- Я уже сказал Ибрагимов – можно задавать любой вопрос: с моей стороны не будет никаких наказаний, замечаний, выводов – отвечу на любой, если это конечно – не военная тайна… - усмехнулся насмешливо.
- Товарищ капитан… - начал Ибрагимов – мы, сидя в засаде, пропустили две колонны с пленными и только третью освободили… Почему мы не начали с первой ? Почему пропустили две ? Угадал с вопросом… Глянул на часы: если и задержимся с отбоем, то не надолго…
- Вопрос правильный, интересный и нужный… В первую очередь для командиров отделений а в дальнейшем и для командиров взводов – у нас их скоро станет три и все будут ходить на освобождение пленных… Дело в том, что во время войны в армии, а особенно в таких подразделениях, как наше, действуют другие законы, отличные от законов мирного времени… Может кому то из вас они покажутся жестокими, бесчеловечными, не советскими… - усмехнулся я – но они есть и будут в МОЕМ подразделении ! – выделил голосом принадлежность подразделения: пусть привыкают – тут вам не там ! В этом подразделении многое будет не так как в армии !
- Итак о законах войны, на примере этого освобождения пленных… Первая колонна – подавляющее количество бойцов шли смирившись со своей участью пленных… А может и даже были довольны в душе: война для меня закончилась; я живой и не раненый а дальше – выживу: главное руки, ноги целы. А о том, что немцы захватывают все новые и новые земли; что защитников становится все меньше такие не думали – главное я цел ! Может кто то думает что я ошибаюсь: они так не думали ! Тогда смотрите: в колонне больше тридцати пленных. Конвоиров – восемь… Главную опасность представляет командир – автоматчик. У остальных – винтовки. Получается: на одного немца – три, четыре человека. Пробежать пять-шесть метров до любого немца – это на один выстрел винтовки – второй никто не успеет сделать, если кинуться всем разом ! Вот только с пяти метров не промахнуться ! И никто из пленных не знает – кто умрет ! И никто не хочет умереть – все хотят жить, иначе бы в плен не сдавались ! Есть такая песня – "Костер" называется… Я как-нибудь вам её спою… - сказал негромко и продолжил основную нить разговора:
- Поэтому я эту колонну пропустил: мне не нужны те, кто не способен отдать жизнь за Родину, своих товарищей, своих близких… Это обуза: они будут ходить в атаки, как все; драться, как все; и сдаваться в плен – как все. В МОЕМ подразделении таким не место ! Передохнул, собираясь с мыслью:
- Вторая колонна – почти сплошь выходцы из Средней Азии и Кавказа… Вы, наверное не знаете, но еще в царской России существовало такое: богатая семья платила бедной или писарю, чтобы в армию забрали бедного – нужен был не кто то именно, а просто призывник. Так вот в республиках Средней Азии и частично на Кавказе отправляли в армию этих самых бедных из далеких кишлаков и аулов. А что они могли ? Они даже русского языка не понимали ! И что с такими делать ? Их, сначала, надо обучить русскому языку ! Да и не образованы они совсем – чего уж скрывать… И сколько понадобится времени на их обучение русскому языку ? Ведь команды в бою кратки и исполнение их должно быть мгновенно ! А есть у на с время на их обучение ? НЕТ ! Я вообще не понимаю – зачем их, таких, призывают в армию… Так что у нас они превратятся просто в обузу, дармоедов – хоть и поневоле, конечно. А мне такого не надо: у нас все, что мы имеем и потребляем не с неба падает и не со складов поступает – мы все это берем сам и часто – с боем ! Вот поэтому и были пропущены эти две колонны ! Жестоко это ? Да – жестоко ! Но по другому – нельзя: суровые законы войны диктуют свои правила ! Главное при этом – остаться человеком, а не бездушным циником. И подобное не обсуждается – оно принимается к действию ! Глянул на часы, огорченно покачал головой:
