Сейчас я получила нечто иное. Наставника и возможность практики.

– Ну и если что-то пойдет не так – тоже приходите, Вета. Я помогу.

– А если вас не будет в этот день?

– Ничего страшного. Подождут. Я широко открыла глаза.

Подождут?

Это же люди! Им плохо, больно, они страдают!

Карн словно прочел мои мысли.

– Вета, это не просто люди. Это отребье с городского дна. Даже Желтый город слишком хорош для них. Поверьте, их жизнь и так достаточно коротка. Днем больше, днем меньше.

– Наверное, вы правы, Карн.

Надеюсь, мой голос звучал достаточно убедительно. Но я же аристократка? Мы учимся лицемерить сразу, как только выползаем из колыбели.

Карнеш потрепал меня по плечу и улыбнулся.

Я старательно опускала глаза в землю. Отребье? Из Желтого города? Видит небо, я и сама сейчас живу там и вижу это отребье каждый день! Это – люди! Хорошие ли, плохие, но живые люди! Со своими мечтами, страхами, чаяниями и отчаяниями. И относиться к ним, как к… материалу на платье?

Не могу. Не могу и не стану. И если уж судьба привела меня сюда, я научусь, чему возможно, у Карнеша, но постараюсь остаться человеком.

Я очень постараюсь.

Стук в дверь никогда не становится неожиданностью для хорошего лекаря. Так что открывала я уже вполне привычно. И была искренне удивлена, обнаружив на своем пороге старую рофтерку.

На вид ей было лет семьдесят, может, даже больше. Полностью белые волосы, изборожденное морщинами лицо, но в то же время – яркие темные глаза, черные брови и ресницы, прямая спина. Темное платье с красной оторочкой по вороту, рукавам и подолу из грубой материи сидело на ней, как на королеве, а наброшенная на голову шаль выглядела почти мантией.

М-да, к такой не проявишь неуважение. Было в ней нечто… королевское.

– Здравствуйте?..

Я посторонилась, пропуская женщину в дом.

Рофтерка зашла, огляделась и кивнула.

– Ты – Ветана? Лекарка?

– Да, я.

– Хорошо. Я не больна, я пришла сказать спасибо. За дочь и внука.

– Я ничего не сделала. Ваш внук выздоровеет сам.

– Врешь.

И настолько безапелляционно это было сказано, что продолжать не захотелось. Да, вру. Только вот не думала, что меня на этом поймают.

– Госпожа…

– Зови меня Ларта.

– Госпожа Ларта, я не считаю свой поступок… необычным. Так обязан был поступить каждый лекарь.

Рофтерка прищурилась.

– Хотя нами откровенно брезгуют? Мы же воруем, гадаем? Мы – другие.

– Больные люди все одинаковы. Разве нет?

– Не врешь. Это хорошо. Я пришла поблагодарить деньгами, а вижу, что тебе нужно другое.

– Мне ничего не нужно.

– Ошибаешься. Я смотрела на судьбу своего внука. Все дороги вели в туман, кроме одной. И на ней повстречалась ты. Могла пройти мимо, но остановилась и помогла. Теперь у него все будет хорошо.

– Я тоже на это надеюсь. Он очень милый ребенок, – честно сказала я.

– А чтобы у тебя все тоже было хорошо… Дай руку!

– Зачем?

– Посмотрю на твою судьбу.

– Я в это не верю.

– А я и не буду ничего говорить. Только самое необходимое. Не то начнешь метаться, наделаешь глупостей. Не стоит вам знать лишнего. Протяни левую ладонь.

И я повиновалась.

Рофтерка взяла мою руку, сжала. И замолчала. Узловатые сухие пальцы были удивительно холодными, словно она куски льда в руках держала. Взгляд ее расфокусировался, поплыл, она чуть пошатнулась. Второй рукой я невольно поддержала пожилую женщину под локоть. Упадет еще, лечи потом.

Дар молчал. Что бы ни делала госпожа Ларта, на него это не влияло.

С побледневших старческих губ сорвались тихие слова.

– Не верь ни свету, ни тьме. Не бойся ни жизни, ни смерти. Это две стороны одной монеты. Иногда убить – значит спасти. За тобой три зла. Зло в прошлом, зло в настоящем, зло в будущем. Два зла могут сожрать друг друга, третье – тебя. Пожалеешь многое – потеряешь все. Зло уже идет. Берегись добра, оно бывает злее.

Через пару минут пальцы медленно разжались. Старуха… да, сейчас уже именно старуха пошатнулась и опустилась бы на пол, не подтолкни я ее к стулу.

– Садитесь! Что случилось?

– А ты не знаешь? Сама, небось, так же выкладываешься? – проворчала рофтерка.

И я поняла.

Да, безусловно, дар у нее был. Какой?

Не знаю. Но воздействие на мага требует куда больше сил. Так что пришлось хлопотать по хозяйству. Выставить на стол малиновый взвар, который грелся на очаге, достать мед и лепешки…

После третьей лепешки госпожа Ларта заулыбалась и пришла в себя.

– Спасибо, что мимо внука не прошла. Но учти – тебе в ближайшее время придется тяжело.

– Я и не сомневалась.

– Вот и дальше не сомневайся. О будущем я ничего не скажу, кроме одного. Жить тебе в любом случае долго. Пойдешь верной дорогой – будешь счастлива. Все у тебя будет. И семья, и искренность, и… ладно. Это не важно. Но лжи в твоей жизни не будет. Уж к добру ли, к худу…

Я пожала плечами.

– Не знаю. И решать сейчас не стану.

– А ты не дурочка. Что я сказала – помнишь?

Помнила. А вот насчет содержательности… Гадалки на ярмарках примерно так и говорят. Разве что еще мужа обещают, детей и достаток. А так…

– А оно так и бывает. Скажи все простыми словами, вы такого наворотите, что пауки от зависти на паутине повесятся.

Я фыркнула.

– А если серьезно? То, что вы сказали, слишком размыто и расплывчато. Хоть что-то точнее есть?

– С вами, магами, точнее не бывает, – огрызнулась рофтерка. – Сила у тебя есть, сила растет. Что бы ты ни делала, ей это на пользу, я-то вижу. А остальное… Что тебе сказать? Иди вперед и не оглядывайся назад. Прошлое тебя само нагонит.

– Но…

– Все зависит от твоего выбора. Не смотри на слова, смотри вглубь. Тогда все получится. И ничего не бойся.

Я помотала головой. Взгляд рофтерки стал почти умоляющим.

– Не могу я тебе больше ничего сказать! Не могу! Ты сейчас в такой паутине, что одно слово судьбу поменяет. А я тебе зла не хочу…

Насчет паутины я и не сомневалась.

Женщина подумала, потом сняла с пальца кольцо. Простенькое, медное, с голубым камушком.

– Примерь на удачу!

Я протянула руку, и кольцо легко скользнуло на безымянный палец. Словно всегда там и было.

– И не снимай. Оно заговоренное, чтобы зло тебя стороной обходило.

– А поможет?

– Не сомневайся. Я сама металл кровью поила, когда кольцо ковали, сама на перекрестке семи дорог заговаривала. Носи смело.

– Спасибо.

– Хорошая ты девочка. Хоть и знать.

– Я не…

– Не ври. А то я ублюдка от породистого щенка не отличу! Имени я не вижу, а вот корону над колыбелью… Сказать – какую?

Я замотала головой.

– Не надо.

– То-то же. Не бойся, все у тебя будет хорошо.

Я тоже на это надеялась.

Уже давно ушла рофтерка, мне бы заняться делом, а я все сидела, крутила на пальце кольцо, смотрела в окно. Как-то нехорошо было на душе. Зло из прошлого – кто? Жених? Да, пожалуй, никого другого там не было. Или родители, которые хоть и не со зла решили отдать меня садисту? Оно идет… за мной? Зло в настоящем. Кто? Маркиз? Герцог? Кто-то еще?

Нет, не угадать.

Утешает, что два зла могут сожрать друг друга. А вот третье, из будущего? С другой стороны, мне бы с имеющимися разобраться.

Прошлое само тебя нагонит…

Неужели?

Отец, жених… кто? Кто идет по моим следам? И можно ли уйти от судьбы, если я сейчас все брошу и уеду из Алетара?

А уезжать не хочется. Влюбилась я в этот город. И отлично понимаю Алетара Раденора, который его построил. Я влюблена в крики чаек, в запах моря, в темно-синюю полосу на горизонте, в запах можжевельника на берегу и строгие очертания дворца, который закатное солнце окрашивает в нежно-розовый цвет. Влюблена в чистые улицы и дома с красными крышами…

Я по уши влюбилась в золото песка, в заборчики, оплетенные плющом, хмелем, виноградом, в разноголосицу на десяти языках, в шум и суету припортового рынка… Алетар стал частью меня. Он проник в мои вены, и я не хочу расставания. Получится ли у меня здесь остаться?