По-прежнему держась обеими руками за поручни, Лэрик получил доклады подчиненных и передал их примарху.
– У нас надежный радиус работы авгуров в лучшем случае на несколько сотен метров.
– Один где-то там, – нахмурился Сантар.
– Может, мы глянем в окошко? – предложил Морн.
– Возможно, нам стоит.
– Я программирую авгуры на сканирование траектории частиц из орочьих… – адепт Механикума помедлил секунду, его мыслительный процесс отмечало тиканье часов, пока он подбирал подходящий термин, – …двигателей. Наши входящие векторы были идентичны. Излучения их двигателей должны быть заметны.
– И? – спросил Феррус.
– И проложим курс.
Феррус фыркнул.
– По крайней мере, оружие действует?
– Лэнсы на полном заряде, повелитель. – Лэрик считал данные с прерывисто светящегося экрана. – Макробатареи заряжены. Прицельные матрицы… Ну, они активны, повелитель. Увидим, насколько хорошо они работают, когда придет время.
Губы Ферруса едва заметно изогнулись в улыбке. Если он чем-то восхищался, то прямотой.
– По крайней мере, мы знаем, что щиты действуют, – добавил Морн, нахмурившись, когда по радиоканалам мостика пронесся очередной визг обратной связи.
– Контакты!
Из ям сенсориума раздался женский крик, нарушив формальную субординацию, но Феррус и не ожидал иного. Он признательно кивнул, демонстрируя своему мостику железную невозмутимость и не обращая внимания на громоподобный стук сердец и желание врезать кулаком по подлокотнику, что Гор с Руссом несомненно, позволили бы себе, окажись на его месте.
– Дать изображение. Сейчас же.
– Есть, повелитель. Выполняем.
– Массовые сигнатуры, – продолжила женщина, докладывая за других офицеров, авгурные данные длинным потоком поступали прямиком на ее экраны. – Две тысячи километров слева по носу. Я полагаю. Дистанция… переменчива. Масса эквивалентна четырем кораблям ксеносов капитального класса.
– Четырем? – Феррус хмуро взглянул на нее. – Мы преследовали только три.
Женщина побледнела под прямым взглядом примарха.
– Возможно, четвертый корабль уже был в аномалии.
– Они не бегут от нас, – сказал Морн и перевел взгляд с Ферруса на Сантара, задержался на нем, а затем оглядел Лэрика и смертных. – Они заманивают нас в ловушку.
– «Железный кулак» может справиться и с четырьмя орочьими крейсерами, – сказал Сантар.
Лэрик кивнул, но оставил свои очевидные сомнения при себе.
– А что если за пределами нашей дальности обнаружения есть еще? Мы всего-то в дюжине световых лет от старой империи Кривого Когтя. Если выжившие из нее начали восстанавливаться здесь…
– Маловероятно, – перебил Ксанф.
– Если они начали восстанавливаться внутри этой аномалии, – повторил Морн с нажимом, – если они адаптировали свои системы к ее воздействию…
Феррус прервал терранца одним поднятым металлическим пальцем. Примарх приветствовал советы подчиненных, но однажды принятое решение не менял.
– Существует не меньшая вероятность, что массовые показания такие же «переменчивые».
Сантар согласно заворчал.
– Изображение настроено, – объявил Ксанф, прервав дальнейшие споры. Все повернулись к окулюсу.
Большой овальный экран заполнили статичные, недешифруемые энергетические характеристики, в которых кто-то видел физические очертания, напоминавшие образы в облаках. Если вообще человек мог быть настолько выродившимся, чтобы не видеть ничего, кроме искаженных лиц и цепких рук. Благодаря усердию Ксанфа и усилиям экипажа удалось «сгладить» большую часть аудиозаписи, оставив только спорадические взрывы помех, в то время как изображение сфокусировалось на скоплении из четырех кораблей капитального класса, замерших в шторме стихийного цвета…
… их обломки разбросаны на несколько тысяч километров истерзанного космоса.
– Ну что я говорил? – пробормотал Морн. – О крае, прыжке.
– Что произошло? – спросил Феррус у всего мостика.
– Анализируем, – ответил Ксанф.
Лэрик наклонился над поручнями, изогнутая ограда бились о его брюхо под воздействием поперечных сил, которые сейчас деформировали корпус корабля. Группа отмеченных наградами младших офицеров настойчиво нашептывали ему что-то с главной палубы. Феррус не смог разобрать, что они говорят, но услышал, как Лэрик гневно отдал команду «разойдись» и дошел до того, что замахнулся на молодого лейтенанта, который не достаточно быстро вернулся на свой пост.
– Проблемы, капитан? – поинтересовался примарх.
– Никак нет, повелитель. Еще один сенсорный призрак.
– Я буду судить об этом.
Лэрик нервно прочистил горло, явно жалея, что слишком поспешно распустил подчиненных.
– Мои люди уверены, что это действительно корабли, за которыми мы последовали в аномалию, но термический распад и вещественный анализ указывает на то, что они были уничтожены много лет назад. Десятилетия назад.
– Невозможно, – заявил Ксанф.
– Повелитель, – Сантар указал на темное пятно на очищенном участке экрана окулюса.
Корабль.
Его тараноподобный нос склонился под лаской исчезающего пламени, дорсальный хребет был расколот напополам. Чудовищно толстую броню корпуса покрывали выбоины, словно поверхность астероида. На труднодоступных для атак участках – между бронеплитами, под башнями макробатарей – сохранилось немного полос черной краски. На боковой части носовой цитадели едва виднелось потрепанное подобие аквилы.
Ударный крейсер Легионес Астартес.
– Это один из моих, – проронил Феррус.
– Невозможно, – повторил Ксанф.
– Определенно невозможно, лорд, – сказал Лэрик, даже более смущенный присутствием брошенного имперского корабля, чем проникновением в разлом. – Я знаю каждый корабль в Пятьдесят второй экспедиции.
– У меня есть и другие дети. Те, что все еще сражаются под командованием Императора в Первом экспедиционном флоте. В восемнадцатом или тридцать третьем.
– Нет, повелитель! – Лэрик сдержал слова, о которых позже бы пожалел. Он потер затылок. – Я даже не уверен, что узнаю тип корабля.
Феррус снова обратил серебристый взор к окулюсу. Тем временем брошенный корабль вырос в размерах, когда «Железный кулак» приблизился к нему достаточно близко, чтобы увидеть, как обломки орочьих кораблей беззвучно отскакивают от его разбитого остова, а языки неестественного пламени, вспыхивающего по собственной воле вопреки вакууму аномалии, кружат по его обшивке.
