Не любили его только алкоголики. Они завидовали ему: у него был первый мотоцикл, первая машина и вообще он был первый. Первый во всем. С таким человеком нелегко жить, но бабушке это удалось. Ее мудрость позволила создать гармонию в их отношениях. И их любовь, нежные поцелуи и редкие объятия я помнил до самой смерти дедушки.

Старость брала свое, вскоре у дедушки случился инсульт, паралич половины тела. В больнице я впервые увидел его слезы. На следующий день нам сообщили, что он умер. В его шкафах я нашел огромное число книг из разных сфер: здоровье, спорт, пчеловодство, автомобили. К нему приезжали из всей области для консультаций по пчеловодству. Он бегал по утрам, тренировался с гантелями. И приучал к этому меня. Пять километров ежедневно босяком, обливание. Я просто не мог этого не делать, он был для меня авторитетом, и я тоже хотел быть таким как он, я тоже хотел быть первым.

Девятый класс. Сестра приехала с кавалером из Франции. Отчим: «Вы чего тут приехали, даже не поздоровались?». И тут я ударил его. Он убежал в ванну. «Выходи, трус!» Снова победа!

К этому времени у нас сложилась группа друзей из четырех человек. Я лидер. Это была крепкая дружба. Мы были – не разлей вода. Я следил, чтобы она не разрушилась. Слушаем русский рок, Цоя, Круга. Я любил песню Mr. Credo:– «Старый гуру, добрый гуру, правду сказал, десять нашел, больше украл, сто потерял», а также «Наутилус»: «Стали сталью мышцы наши. Закаляйся лбом об стену. Вырастим крутую смену!». Мы, как и другая молодежь, занимались спортом, играли в компьютерные игры, курили, иногда выпивали.

Город Гагарин – криминальный город. Били просто ни за что, так осуществлялся передел власти между группировками. Стать членом группировки – мечта молодежи. Если нет – ты «лох».

Старшие нас ограбили. Не то чтобы было жалко отнятое имущество, но было обидно: где справедливость? К Белорусу, кротко, с уважением. На следующий день на виду у школы дядьки здоровые извиняются, прощения просят перед хилым пацаном. Ладно, прощаю. В тот момент авторитет перед ровесниками очень возрос.

Организуем свою группу, помещение оборудуем, тренируемся, по груше бьём, спарингуемся, набиваем кулаки. Потом все оборудование сломали «старшаки» из самой влиятельной группировки. Жалко. Опять к Белорусу. «А иди к нам?» Счастье – без отборочных боев я попал в самую влиятельную группировку. Теперь только слово, что ты из этого подвала, и тебя все боятся пальцем тронуть, пусть даже они и старше. Даже взрослые опасались этой группировки, менты заходили к нам постучав в дверь, извинившись за беспокойство.

Ровесники из группировки нам велели своровать краску из гаражей. Я отказываюсь: «Я пришел, чтобы тренироваться, воровать не буду». – «Получишь от Макса». Следующий день. Страшно. Макс: «Здорово! Как дела? Если кто будет лезть, обращайся». Справедливость все-таки есть! Но все равно ушел из группировки.

Победы кончились… Появляется страх. Гордыня уменьшается, но все же остается.

В тот момент мне казалось, что меня уже ничто не может остановить. Успех породил гордыню… И началось неприятности, одна за другой…

Скатился уже в учебе до семи троек. Чувствую, что надо браться за учебу. Скоро в институт. Мечтал стать адвокатом.

В 10 классе перешел в другую школу. Взялся за учебу, ходил месяц к репетиторам по алгебре и химии. Щелкал дополнительные задания как семечки. Как же все это легко! Окончил без троек. Подтянул все предметы.

В это время познакомился с Данилой, тоже из неблагополучной семьи. Много времени проводим вместе, рассуждаем, философствуем. Тогда-то мне и захотелось понять смысл жизни, начал читать философскую литературу.

Умудрился вступить в конфликт с двумя разными группировками, а связей в новой школе не было, былые же связи утратили свою силу, Белорус был в Смоленске, учился в школе милиции. Все переменилось.

На дискотеке наезжают, да еще так подло: я один, а их десять, и вместе с их старшими. И не просто побить, а унизить хотели. Никогда терпеть этого не мог. Злой, захожу к Владу, идем на квартиру к зачинщику вызывать на бой один на один. Открывается дверь, злость переполняет меня. Без всяких вопросов начинаю драку. Влад, разнимает, он такого не ожидал, дома родители. Назначаю ему встречу на вечер.

Идем, их человек двадцать, среди них и старшие ребята, они в предвкушение победы. Но мы этого ожидали. Белорус попросил одного из своих, Олега, посмотреть, чтобы все было по справедливости. Они, конечно, жутко разочаровались, увидев влиятельного в то время человека. Авторитет решал тогда все. Мы втроем их двадцать, но никто даже не рыпнулся.

Бьемся, бой был равный, долгий. У меня уже нет сил. Но он вдруг первый сдается. Я расстроился из-за того, что это не чистая победа, ведь на меня смотрел авторитетный человек, Олег. Но он только с улыбкой сказал: «Ты боец!». И мы, счастливые от того, что справедливость восторжествовала, пошли гулять.

За Владом тоже было немало подвигов. До 10 класса он ходил на каратэ, и это дало ему большую силу.

Как-то раз на дискотеке к нему подходит парень старше его и бьет головой ему в лицо, просто так, ни за что. Мы знали его, он был старше, а возраст в те годы решал многое: даже если на год тебя старше, то это большой перевес. Но Влад вызвал его один на один. Это был страшный бой. У Влада разбиты брови, кровь заливает его глаза, но он применяет удушающий прием. Это победа, для нас это победа…. В этот момент на него налетела толпа, пару раз ударили ногами. Я ничего не мог сделать, встал возле него и отталкивал всех, крича: «Гады, это нечестно!». Бой возобновился, но Влад уже ничего не видел, кровь заливала ему глаза. Нам позволяют уйти, не догоняют, все понимаю, что правда за нами.

Единственное, что нас разрушало тогда – это алкоголь. Мы тогда этого не понимали, но он делал нас слабыми. Тогда пили все вокруг, это было в порядке вещей. Везде наркотики, грязь. Это был просто кошмар. Но это город, в котором мы родились, а его, как и родителей, не выбирают.

И все же у нас была голова на плечах. Мы не лезли в криминал, мы просто отстаивали свои права. Многие из наших знакомых уже сидели в тюрьме за разбои, близкие знакомые становились наркоманами, другие спивались у нас на глазах. Мы все-таки держались, хоть и давали порой слабину.

А как мы играли в баскетбол. Не то что бы мы были сильны в технике. Но дух победы и единства делали свое дело, мы выигрывали, мы вырывали победу. Тогда я понял, какую огромную силу имеет единство и вера.

И снова лето. Деревня. Конфронтация с соседней деревней из-за девушек. Били раз. Их много, они сильнее. Угнетало чувство несправедливости. Окружают человек двадцать старших: «Скажешь, что ты – «чмо», отпустим». Страшно. Думаю: «я должен быть сильным!». «Нет». – «Что?!?!» – «Нет, не скажу». Удар. Встаю. Говорят, если бы сказал, пинали бы все, а так тебя пальцем больше никто не тронет. Снова появляются старшие, которые оберегают.

Одиннадцатый класс. Удар высоковольтки, падение с электрического столба. Перелом руки со смещением, сотрясение мозга. Одевают аппарат Илизарова. Рука начинает гнить. Спать невозможно. Отчим: «Иди мусор выноси». Я ему: «Совсем что ли с ума сошел, я еле хожу». Он драться лезет. Звоню папе. Переезжаю к нему. Лето. Друзья разъехались. Один. Мне было очень одиноко. От одиночества начал рисовать портреты людей и впервые понял, что получается очень неплохо.

Институт. Потеря всех связей, снова один. Страх.

Мама хотела, чтобы я поступал в Бауманский, но когда я не поступил с первого раза, то пошел без спроса на юридический – я же мечтал стать адвокатом.

Учеба нравилась. Были преподаватели от Бога, порой мы рассуждали с ними. Видно было, что они возлагают большие надежды на меня. На те предметы, преподаватели которых мне не нравились, или где нужно было просто писать под диктовку, я не ходил из принципа. Со школы не любил подхалимства и формальностей. Я пришел за знаниями, и я их получал. А терять время на переписывание книги глупо, я ее дома самостоятельно изучу с большей эффективностью.