Дядя Перри гордо выпрямился.

– Знаешь, почему я такой умный и такой счастливый?

– Почему?

– Потому, что надо быть полным дураком, чтобы не быть счастливым, имея такой замечательный характер, как у меня, и такие чудесные крылья! – и он демонстративно помахал своими эфемерными крылышками, с гордостью показывая, как здорово быть дядюшкой Перри.

Потом мы снова взлетели и оказались на крыше.

Ах, как хорошо всё-таки вдыхать ночную тишь над чердаками спящего города! Весь город, как на ладони, освещённый луной, тысячами звёзд и редкими городскими огнями от фонарей и светофоров. Как прекрасен мир, убаюканный мяуканьем котов и кошек, кваканьем лягушек и стрекотанием кузнечиков в траве!

– Слушай, старик, а летим в театр, – предложил вдруг дядя Перри.

– Театр наверняка уже закрыт, – предположил я.

– Жаль! – вздохнул дядя Перри. – Я тебе не рассказывал? Ведь моя жена была балериной. Да-да, она плясала в самом лучшем театре, на самой высокой сцене, самую главную роль! Ах, жаль, что ты не видел, она так выплясывала «Жизель», что трясло весь театр и дрожало даже фойе! И когда в десятый раз её вызывали на бис, я подлетал к ней с самым большим букетом роз, и дарил их своей королеве со словами: «Мадам, Вы так здорово скачите над этим миром обыденности, что я не в силах сдержать своего изумительного восторга!».

Глаза дяди Перри сияли при этих воспоминаниях.

– А твоя жена, не была случайно балериной?

– Нет, моя жена не была балериной, она была кассиром…

– А где сейчас твоя жена?

– Не знаю, – признался я. – Мы расстались. Она полюбила кого-то другого, а я уехал обратно в Калининград.

Дядя Перри сделал на редкость умное лицо и, немного подумав, заявил:

– То, что вы расстались – это чепуха и только! По таким пустякам не стоит огорчаться! Твоя бывшая жена полная дура, так и знай! Умная женщина никогда бы не рассталась с таким болваном как ты, ведь ты бы всегда носил её на руках и кормил бы вареньем из ложечки… Моя жена, кстати, тоже со мной рассталась, и я совсем не расстроился! Ты, наверное, хочешь спросить, как мы расстались?

– А как вы расстались? – согласился спросить я.

Дядя Перри тут же постарался надеть на себя маску драматизма, причём гримаса вышла довольно забавной.

– Ну ладно, если это тебя так заинтересовало, я пожалуй поделюсь с тобой этой печальной историей.

Он разлёгся на крыше и, мечтательно воздев руки к звёздам, продолжил:

– Как-то раз, когда был один из особенных дней (если, конечно, любой из дней не считать особенным), я встретил свою королеву после концерта, где она как всегда блистательно выступила в прекрасной роли балерины. В тот день я был сильно занят своими делами и опоздал на её представление. Так вот, чтобы загладить свою вину, я, как истинный джентльмен, преподнёс к её ногам самый пушистый букет и сказал: "Любимая, хочешь, я подниму тебя на руках до самых звёзд?!" Представляешь, она согласилась! Тогда я расправил свои великолепные крылья и поднял её до пятого этажа. К сожалению, на этом полёт и закончился. С перепугу она стала вырываться, а я не смог удержать её величественной красоты и богатого темперамента! Она грохнулась прямо в кузов одного из проезжающих грузовиков, наполненный коробками с апельсинами, и больше я её не видел. Боюсь, она могла сломать ногу, и в таком случае балет ощутил очень весомую потерю для искусства.

Вдруг Перри резко вскочил с крыши, будто его укусил самый зубастый комар.

– Ой! – воскликнул он испуганно. – Мне же пора на работу! Из-за тебя я совсем забыл, что закадровый телеведущий поздней-поздней ночью должен вести свою телепередачу. Люди ждут! Скоро начнут просыпаться…

Обхватив меня снова своими ручонками, он во мгновение ока доставил меня обратно в мою комнату.

– Салют, старик! – услышал я его коронную фразу. – Закадровый телеведущий отправляется к своим телезрителям, чтобы рассказать им свою страшную сказку!

И, хихикая, он улетел.

Утром, несмотря на бессонную ночь, я пришёл на работу в приподнятом настроении. Ночные полёты с дядей Перри подействовали на меня вдохновляюще. До обеденного перерыва у меня в ушах так и слышалось лёгкое дуновение ветерка и хлопанье крылышек лучшего на планете дядюшки, и его непринуждённое, можно сказать детское хихиканье.

Однако, в середине дня случилось нечто незабываемое для нашей тихой рабочей атмосферы, и день покатился кувырком!

Сидя за своим рабочим столом, в самом дальнем углу нашей мастерской, и ковыряясь в движке сломанной стиральной машинки, я вдруг услышал хорошо знакомый мне голос, доносящийся из приёмной:

– И всё-таки Вы должны принять мой заказ! – требовал хорошо знакомый голос.

– Мужчина! – отвечала приёмщица заказов. – Я же Вам говорю, наши специалисты не могут лазить по чердакам!

– Ну я же не виноват, что моя стиральная машина сломалась! – уверял мужчина. – И сломалась в самый неподходящий момент, когда была полностью загружена моими любимыми носочками. Я же не могу ходить без носочков! В конце концов этого может не пережить моя бабуля! А притащить сюда сломанную стиральную машину, такую тяжёлую и полную недостиранного белья, я тоже не в силах. Поэтому, прошу Вас со всей вежливостью, примите мою заявку на вызов мастера по ремонту стиральных машин в мою маленькую комнатку, которая находится на чердаке под старой трубой.

И тут до меня дошло, что обладатель этого голоса не кто иной как мой друг, дядя Перри.

– Хорошо! – согласилась утомлённая приёмщица заказов, лишь бы отвязаться от настойчивого посетителя. – Диктуйте адрес.

– Адрес? – переспросил мужчина. – Адрес я Вам сказать не могу – это большая тайна!

– Вы издеваетесь?! – не выдержала, наконец, приёмщица заказов.

– Нет, это Вы издеваетесь! – громко закричал посетитель. – Требуете выдать самую страшную тайну в мире, да при этом ещё кричите на меня! А между тем, даже моя бабуля не позволяет себе такого!

Нужно было выручать друга из неловкой ситуации. Я встал из-за стола и вышел в приёмную.

Увидев меня, дядя Перри сделал удивлённое лицо, будто не ожидал меня здесь увидеть, хотя прекрасно знал где я работаю.

– Салют, старик! – воскликнул обрадованный дядя Перри будто сто лет меня не видел.

– Здравствуй, дядя Перри! – ответил я.

– Может, хоть ты сумеешь объяснить этой несговорчивой женщине, что мне никак нельзя оставаться без носочков – моя бабуля этого не переживёт!

– Это мой старый приятель, – вежливо пояснил я приёмщице заказов. – Давайте примем его заказ, а с адресом и прочими тонкостями я сам потом всё улажу.

– Хорошо, – доложила приёмщица. – Распишитесь, пожалуйста, здесь и здесь.

Дядя Перри взял протянутую ему авторучку и бланк заказа, и размашистым почерком подписал: дядя Перри с чердака.

В тот тёплый и очень погожий вечер мы с дядей Перри гуляли по парку, любовались голубями, купающимися в большой луже, и ели мороженое.

– Нет, ты не должен работать на такой скучной работе! – уже в третий раз повторил мой лучший друг.

– Мне и самому не очень нравится, – в очередной раз согласился я.

В глубине парка, около небольшой беседки утопающей в листве клёнов и берёз, чуть правее от лужи с голубями, скучала кучка ребятишек. Взрослых поблизости видно не было.

Дядя Перри с любопытством покосился не детвору и, вдруг, совершенно случайно наступил самому себе на ногу.

– Ой! – громко вскрикнул дядя Перри и скорчил на удивление недовольную гримасу. Дети обернулись и уставились на него с любопытством.

Дядя Перри озадаченно посмотрел на свою ногу.

– Есть такая примета, – сказал он многозначительно. – Что если кто-то наступит кому-то на ногу, то кто-то с кем-то обязательно должен поссориться!

– Но, дядя Перри, – воскликнул я, с улыбкой. – Ты же никому не наступал на ногу кроме себя! С кем же тебе ссориться?