Прежде он был законченным атеистом. Не верил ни в Бога, ни в Дьявола, ни в нечистую силу. Был убежден, что здесь, на Земле, все начинается, здесь же и заканчивается. Но оказавшись в этом городе, понял, что разговоры о чертях, ведьмах и прочей нечисти - не досужий вымысел, они существуют на самом деле. А если есть они, то должны быть и более могущественные силы добра и зла. Значит, жизнь продолжается и после смерти бренного тела? Выходит, что все, что рассказал ему домовой, правда? Выходит, что так.

Орлов услышал тихий условный стук в дверь. Сигизмунд! Это был действительно домовой. Теперь он показался Григорию ещё меньше и несолиднее, чем раньше. Под мышкой он держал какой-то бумажный пакет.

- Вот, Григорий Александрович, подкрепитесь, пожалуйста, - сказал Сигизмунд, протягивая Орлову пакет.

В пакете оказались бутерброды с ветчиной. Один их вид вызвал у Григория обильную слюну и болезненные спазмы желудка - настолько он был голоден. Забыв поблагодарить домового, он с жадностью набросился на бутерброды. И лишь когда с ними было покончено, спохватился:

- Извините, Зигизмунд, я даже не поблагодарил вас. Большое спасибо! Вы спасли меня от голодной смерти.

- Не за что, - довольно рассмеялся тот. - Чтобы выжить в этом городе, представители светлой энергии обязаны помогать друг другу. Однако нам пора. Неровен час, ищейки Кулинашенского нападут на ваш след. Правительство для вашего поиска выписало из Остального мира старого беса Нюхача. Он когда-то был в администрации Пантокрина, но потерял зрение и был списан за профнепригодностью. С минуты на минуту ждут его прибытия. А мы для него, домовой коротко хохотнул, - сюрприз приготовили, - достал из кармана камзола пачку нюхательного табака и принялся посыпать им в комнате. - Очень он его не уважает. Пусть маленько почихает нечистая сила.

Они погасили в комнате свет и прежней дорогой вышли из подвала. На улице была ночь. На черном небе висели крупные и мохнатые, будто морские ежи, звезды. Нарастающая луна выглядела большим вопросом в дальней судьбе Орлова. Что ждет его впереди? В этом городе-абсурде, городе-призраке опасность могла поджидать его за каждым углом. А может быть и этот маленький скоморошный домовой тоже ведет с ним какую-то непонятную игру? Здесь все может статься. Однако выбора у Григория не было - как довериться Сигизмунду.

Узкими, кривыми улочками он долго шел следом за домовым, копя в сердце тревогу. Уже давно закончились многоэтажки, теперь они пробирались мимо длинных деревянных бараков. Легкий ветерок приносил запах тины, тления и ещё чего-то столь же неприятного. Но вот кончились и бараки, они уперлись в высокий забор из колючей проволоки.

- Пришли, - едва слышно прошептал домовой. - Здесь у меня есть лаз. Он с сомнением окинул взглядом крупную фигуру Орлова. - Однако, он явно не рассчитан на этакого Микулу Силяниновича. Но ничего, что-нибудь придумаем. Пойдемте, Григорий Александрович.

Около ста метров они шли вдоль забора.

- Это здесь, - прошептал домовой и указал на низкий кустарник, росший у забора. Он ухватился за один куст, поднатужился и оторвал его вместе с приличным комом земли. То же он проделал с другим кустом. Внизу образовался довольно приличный лаз. Домовой юркнул в него и уже через мгновение был на другой стороне.

- А теперь вы, Григорий Александрович.

- Не знаю, получится ли, - с сомнением проговорил Орлов, ложась на землю и пытаясь пролезть в узкую щель между проволокой и землей. Но все его попытки оказались тщетными - куртка цеплялась за острые шипы.

- Может быть вам попробовать раздеться, - робко предложил Сигизмунд.

Григорий снял джинсовую куртку, рубаху, брюки, передал все домовому и предпринял новую попытку. На этот раз, оставив добрые шмотки кожи на шипах, ему таки удалось прорваться в резервацию хлюндявых. Домовой водрузил кусты на место, разгладил рукой траву, удовлетворенно проговорил:

- Порядок!

Орлов оделся и пошел следом за Сигизмундом. Тот, по всему, был здесь частым гостем, так как хорошо ориентировался в кромешной тьме. Минут через пять перед ними вырос силуэт одного из бараков. Они прошли вдоль него. Все было тихо. Миновали второй барак. У третьего барака домовой подкрался к одному из окон и тихо постучал: тук-тук, тук-тук-тук. Минуты через две створки окна открылись, показалось бледное лицо - в сумраке ночи оно походило на гипсовую маску.

- Кто здесь? - послышался сонный мужской голос.

- Это я - Сигизмунд, - ответил домовой, подходя вплотную к окну.

- А это ты, маленький, - ласково проговорил мужчина. Его сильные руки подхватили под мышки домового и перенесли в комнату. - Рад тебя видеть!

- Но я не один, Родион Иванович, - сказал Сигизмунд.

- То-есть, как это - не один? - вмиг изменил тональность рабочий. Теперь голос его был подозрительным и недовольным. - А кто с тобой?

- Орлов Григорий Александрович.

- Кто он такой?

- Ты, наверное, слышал про шпиона остального мира?

- Ах, этот... Слышал. Глупость все это несусветная.

- Это мы с тобой так думаем. Но ты ведь знаешь Пантокрина. Ему нужен лишь повод, чтобы начать новую кампанию против воображаемого врага.

- Это точно, - согласился Родион Иванович.

- Короче, Григорию Александровичу надо помочь, надежно спрятать. Он сбежал из тюрьмы и его ищут ищейки Кулинашенского, даже заказали Нюхача из остального мира.

- А отчего ты уверен, что он не придет по следу сюда? - спросил Родион Иванович.

- Уверен. - Домовой коротко хохотнул. - Я ему нюхательного табачка посыпал. Пусть нюхает на здоровье.

Хозяин квартиры высунулся в окно, окликнул Григория:

- Где вы, товарищ Орлов?

- Здесь я, - ответил тот, выступая из темноты.

- Влезайте в окно.

Орлов последовал совету и запрыгнул в окно. Хозяин закрыл створки, задернул шторы и включил свет. И Григорий увидел довольно большую и скромно обставленную комнату, треть которой занимала голландская печь, стояла железная двухспальняя кровать, деревянный грубосколоченный кухонный стол и три табурета - вот и вся обстановка.

Хозяин протянул Григорию руку, представился:

- Астахов Родион Иванович. Приятно познакомится. В городе о вас только и говорят. Как же вам удалось вырваться из лап Кулинашенского?