Через пять минут в кабинет к Эми зашла Матильда. Гюнтер обернулся, увидел Матильду и остолбенел:

– Матильда,– это ты?

– Это я, Матильда, – Гюнтер. Чему ты удивляешься? Что я выжила или что я такая молодая, хотя мне уже 40 лет?

– Как это возможно, Матильда? Ты же погибла в автокатастрофе, я помню.

– Да, Гюнтер, погибла моя сестра, а я ее клон. Генрих вырастил меня из ее живых клеток. Ты ведь тогда не поверил ему, уехал, а он продолжил дело родителей, и вот я стою перед тобой живая, молодая, красивая.

Вошел в кабинет Генрих.

– Что, девочки, брата моего шокируете? Пойдемте, Рудольф и Гюнтер, со мной, я вам все покажу и объясню. А моим дамам нужно приступать к работе. У них сегодня насыщенный день. Рудольф тоже очень редко заглядывает к нам , потому ему не помешает пройтись по нашему инкубатору.

Генрих, Рудольф и Гюнтер вышли.

– Матильда, как ты можешь помнить Гюнтера, если тебе было всего 10 лет, когда он уехал из города?

– Эми, у меня память осталась еще от моей сестры , из чьей клетки меня сделали, я ведь ее клон и память у меня осталась и ее , и новая —моя, что я накопила за вновь прожитые годы, поэтому Гюнтера я хорошо помню.

– Скажи, Матильда, что он за человек? Его нужно опасаться?

– Думаю, что опасаться его не стоит, он из семейства Краузе, так что вредить брату он не станет. А вот выгоду свою от наших экспериментов иметь захочет. Идем, Эми, нам тоже пора проверить наших маленьких, как они там в своих боксах?

Генрих показал Гюнтеру часть своих лабораторий, где он проводит эксперименты с ДНК человека, потом повел его в свой закрытый цех. То , что увидел Гюнтер в инкубаторе, его повергло не просто в шок, его охватил странный озноб, Гюнтера вдруг начало трясти, и он попросил брата: « Генрих, прошу тебя, давай выйдем на улицу, мне что-то стало плохо».

– Ты же врач, Гюнтер, что в этом такого, что тебе вдруг сделалось не по себе?– спросил Генрих,– смотри, мои женщины, Эми, Матильда, относятся ко всему спокойно.

– Они привыкли, Генрих, давай уйдем, Рудольф твой сын, и ушел после первой же просмотренной лаборатории, а я к такому не привычен.

– Хорошо, пошли в наш парк, покажу тебе вольер с леопардом.

Братья вышли во двор клиники. Генрих повел Гюнтера в глубь парка. Леопард в вольере дремал, но увидев людей, вдруг заметался, стал рычать и бросаться на сетку.

– А этот зверь тебе зачем здесь?

– Это задумка Эми, она проводит эксперименты с генетикой человека и леопарда, проверяет, что за человек может получиться, если подсадить в ДНК человека один из генов зверя, например ген, отвечающий за реакцию– быстроту.

– И как у нее успехи?

– Скоро увидим, через три месяца у нас появятся три таких ребенка – мальчика с добавленным геном леопарда.

– Но зачем вам такие дети?

– А ты забыл про наш гарнизон солдат? Когда-то ты ими восхищался!– Да, я за эти 30 лет , что не живу здесь, все забыл. Там другой мир.

– Какой другой? Что рождается у вас в Европе все больше дебилов, инвалидов, даунов и аутистов? Что уже некого призывать в армию? Что наркомания поразила огромную часть общества, особенно молодежь? А знаешь ли ты, Гюнтер, что ваши правительства именно у нас покупают солдат в свои элитные подразделения. Поехали, я покажу тебе наш гарнизон и наших солдат– мужчин, которых вырастили мы здесь в своих инкубаторах.

– Хотел бы увидеть, а нас туда пустят?

– Со мной пустят, я для них для всех отец. Это я и моя команда дали им жизнь и почти что бессмертие. Мои девочки тебе не сказали, что мы научились убирать из спирали ДНК ген старения. И наши солдаты, по сути, бессмертны, пока их не убьют или они сами не попадут в катастрофу, или не подцепят смертельный вирус где-нибудь в Африке. Они храбрецы и не боятся смерти. Это настоящие воины. Где ты сейчас среди обывателей в вашей Европе найдешь такую военную элиту? Все ваши хваленые армии держатся исключительно на наших солдатах. Что ты так на меня смотришь? Ты разве об этом не знал?

– Прости, брат, я в своей клинике так замотался, что пропустил в жизни что-то самое интересное.

– Ну вот пришли, сейчас пройдем КПП и зайдем в казармы, увидишь, как живут мои солдаты – клоны.

Генриха на пропускном пункте дежурные сразу узнали, отдали ему честь и, ничего не спросив, пропустили.

Во дворе казармы была идеальная чистота, все вымыто, казалось, что дорожки посыпаны не песком, а золотыми стружками, так они блестели от воды на солнце. Деревья и кустарники пострижены, политы и настолько зелены, словно нарисованы яркой краской. За деревьями начиналось поле, а на нем созревали помидоры.

– У вас что здесь и свое подсобное хозяйство?

– Да, Гюнтер, наш гарнизон почти всеми продуктами обеспечивает сам себя, и заметь, чистыми продуктами, без всякого ГМО и другими вредными примесями. А излишки отправляют на продажу в наш город или другие города Аргентины. Мясо у нас тоже свое, говядина, куры, гуси, индюшки. Есть и свинина, но мы все едим ее редко. Мы не покупаем продукты за пределами нашего города. Нам это не нужно. Хватает своего.

Зашли в первую казарму. На входе было два дежурных и больше никого.

– А где все, Отто?– спросил Генрих солдата.

– Одна рота на занятиях на плацу, вторая на хозяйственных работах.

Подошел второй солдат, он был точной копией первого.

– Добрый день, отец – Генрих, вы пришли нас проведать?– спросил подошедший, высокий блондин с русыми волосами и голубыми глазами.

– Они близнецы?– шепотом спросил Гюнтер.

– Да, они братья-близнецы, и у нас таких много.

– Я пришел, Иво, показать брату, какие вы у меня красивые парни, умные, храбрые, работящие, любите во всем порядок и дружные, потому что все братья. А братья, Иво, как должны относиться друг к другу?

– Отец, братья должны любить друг друга, уважать , помогать во всем и защищать от врагов.

– Ты прав, мой мальчик, именно так должны относиться друг к другу воины – братья,– сказал Генрих и пожал руку солдату.

– Они, эти солдаты, все тебя помнят?

– А как же, Гюнтер, у меня новорожденные дети-клоны, если их никто не забирает из городских жителей, живут в специальных общежитиях до 4 лет, потом идут в детский сад, затем в школу, а дальше служба в Армии, самые одаренные – после службы, в офицерские училища и наши военные академии. И все это у нас в городе. Мы не отправляем наших юных жителей за ворота города до 20 лет. И только после совершеннолетия показываем им жизнь в другом мире, уже подготовив их к восприятию вашего мира, как чужого нам и враждебного. Научив подчиняться приказам командиров и не жалеть «чужаков», а значит наших врагов.

– У вас в гарнизоне нет ни одной девушки? Только парни?

– Ну что ты, Гюнтер? Это было бы несправедливо по отношению к нашим юношам. Они ведь мужчины и им просто необходима женская ласка, любовь и уход. Иначе наши солдаты стали бы похожи на дикарей из джунглей. У нас есть целые подразделения военнослужащих женщин. Врачи, медсестры, радистки и даже есть своя женская рота разведчиков, там, где не пройдет мужчина, пройдет женщина. Это аксиома – запомни ее. Идем, познакомлю. Только сознание не теряй от их красоты, ладно. Они тоже, как и наши солдаты– мужчины, многие сестры – близнецы.

Генрих и Гюнтер зашли в казарму, где жили молодые девушки. В помещении пахло духами, свежестью и едва уловимым женским запахом.

На входе стояла молодая белокурая девушка в солдатской юбке и гимнастерке с коротким рукавом.

– Добрый день, Ева, кто сегодня дежурит в медсанбате из врачей?

– Добрый день, Генрих, сегодня очередь Эммы, только больных у нас пока нет. На солнце еще никто не перегрелся, и ног никто не поломал.

– Это хорошо, девочка, что нет больных, так мы пойдем в мед. сан. часть, а тебе всего доброго.

– Спасибо, отец-Генрих, рада была вас повидать. Привет от вас девочкам передать?

– Обязательно, Ева, скажи всем им, что я их очень люблю.

– Обязательно передам, Генрих. Они будут рады, что ты нас не забываешь, – проговорила улыбаясь блондинка с голубыми глазами, стройными загорелыми ножками в черных туфельках на очень маленьком каблучке.