Однажды, когда они уже подходили к Крыму, Алексей увидел, как Абрам, сидящий у костра, плачет.

– Ты чего? Что случилось?

Тот молча дал газету, которую подобрал в последнем селе. Алексей пробежал глазами по заголовкам.

– Ну и что? Да, пока немцы наступают, но товарищ Сталин готовит хитрый ход, который разом сокрушит эту гитлеорвскую сволочь.

– Они заняли мой родной город,-всхлипнув и утерев нос рукавом ответил Абрам. Посмотри на список оставленных городов.

Действитенльо, он там значился.

– Ну, твои родители эвакуировались, я уверен. Потом вспомнил про взорванный мост и тысячи оставленных на волю судьбы людей и замолк.

– Вот-вот, и я вспомнил. Если они бросили столько народа на берегу Днепра, думаешь, будут эвакуировать маленький городок? А мама очень болеет, она не сможет предвигаться пешком.

Алексей не нашелся, что ответить и молча присел к костру.

– Как думаешь, скоро все закончится? Скоро мы разобьем немцев? Только честно, без лозунгов и прочих политруков.

Пока Алексей обдумывал ответ, чтобы не обманывать нового приятеля и не выдавать пораженческие настроения, к костру подошел Архип, только сменившийся из караула.

– Вы чего не спите? Протопали сколько верст и еще завтра весь день идти, а вы спать не хотите.

– Отстань,-бросил Алексей. Кстати, вот ты, житель Сибири, с более чистыми мозгами, чем мы в городах, скажи, как скоро наши побьют немцев?

– Я тоже из города, чтобы ты знал. Небольшого, но у нас и школы есть, и почта.

– Ну, если школы есть, тогда да, цивилизация,-улыбнулся Алексей. Так все-таки, твои мысли?

– Непросто. Думаю, скоро. Россия очень большая, чтобы удержать все никаких немцев не хватит. Вон, нам в школе рассказывали. Наполеон был каким полководцем, всю Европу захватил, в Россию вторгся, Москву взял. И что? Помогло ему?

– Думаешь, Гитлер тоже сможет взять Москву?,-чуть слышно спросил Абрам.

– Вряд ли. Хотя… Нашим главное продержаться до зимы. Конечно, тут, в России, зимы совсем не такие, как у нас в Сибири, но тоже бывает холодно.

– Но пока мы отступаем. И сам видишь, какой бардак.

– На то он и враг,-усмехнулся сибиряк,-чтобы делать нам всякие гадости и подлости. Это только в книжках так, тебе объявляют войну, дают время собрать силы. Мой отец, вон, воевал в японскую войну. Там точно так же началось, враг напал неожиданно, без всяких там объявлений. Просто атаковал и начал стрелять. Так и тут.

– Тогда это вопрос,-прицедил сквозь зубы Абрам,-почему наше мудрое руководство и тогда и сейчас оказалось не готово к войне. Нам говорили, товарищ Сталин все знает, обо всем думает, партия большевиков готова ко всему. А теперь? Обосрались, и еще вопрос, не потеряем ли Родину.

– Ты бы потише тут,-понизил голос Алексей. Политрука у нас нет, конечно, но командиры имеются. Сдадут тебя, как паникера.

–А мне-то что? Мой город уже под немецкой властью. Моя семья или погибла, или где-то скитается, или при фашистской администрации. А там, говорят, евреям очень несладко живется.

– Ну, все равно, мы же не виноваты, что твоя семья оказалась западнее, чем наши.

– Да вы и не виноваты. Твой Ленинград-то в безопасности, до него немцы не дойдут. А до архипкиной Сибирии тем более. Слишком там холодно, а немец боится мороза.

– Да эвакуировали всех, чего ты переживаешь. Как прибудем на место, там и попробуешь найти своих. Мои тоже, кстати, не знают, куда я пропал. Поехал со своими скульптурами и исчез. Что со мной, где я? Думаешь, мои переживают меньше?

– А насчет японской войны мне папаня сказывал,-подал голос с другой стороны костра Архип. Азиаты нас победили, тут нечего спорить. Можно спорить, почему и как. Что Куропаткин специально проигрывал все бои и отовсюду отступал. Что как только наладили снабжение из России и развернули нормально армию, тут же царь и попросил мира. Но батя потом служил в торговом флоте и бывал уже после войны в Японии. Говорил, что япона-мать потеряла гораздо, чем мы, солдат, и страна осталась разоренной. Так что, тут еще нужно посмотреть.

– И началась у нас Революция,-язвительно стаивл Абрам. Действиетльно, победа так победа.

– Это которая Революция,-наморщил лоб сибиряк. Которая с Лениным и Чапаем?

Абрам сплянул и уставился в огонь.

Алексей, как самый старший из них, решил сменить тему на более веселую.

– А у меня в Ленинграде невеста осталась.

Его собеседники оживились.

– Красивая? Как зовут?

– Виктория. Вика. Красивая, очень. Она работает в Эрмитаже, там и познакомились.

– А фотокарточка есть?

У него была карточка, но показывать совершенно не хотелось. Это ведь в каком-то смысле означало делиться своей невестой с этими двумя.

– Нет, нету. Поехал, вот, во Львов с этой дурацкой выставкой, не хотел, но заставили. Вот приеду, думал, сделаю предложение Вике.

Те оба разочарованно махнули рукой.

– Так еще не сделал предложение? Она еще не знает, что твоя невеста?

– Она не знает, я знаю.

– Ну, это, друг мой, не считается. Может, для нее ты просто мальчик, чтобы погулять было с кем.

–Дурак ты. Вот, доберемся до места и дам своим весточку в Ленинград, чтобы не волновались, и чтобы Вика меня ждала. А там, чем черт не шутит, и попробую добраться до Ленинграда.

– Мужики,-подал голос Архип. Наш штабс-капитан идет, кончай болтать всякую чушь.

Штабс-капитаном они называли за спиной своего лейтенанта за его тонкие усики и манерную привычку держаться. Было только пока не понятно, это у него от родителей, небось, каких-то командиров царской армии, или свое личное, характерное, так сказать.

Из полумрака вынурнула фигура Кривошеева.

– Туши костер и всем спать. Завтра долгий переход и вы болтаете почем зря. Завтра в Крыму уже будем.

–Товарищ лейтенант,-обратился Алексей и показывает ноги в ужасных мозолях и волдырях. А долго будем еще идти?

– Сколько Родина скажет, столько и будете. Поступит приказ идти на Камчатку – пойдете и туда.

Ковыляя к палатке, Алексей быстро оберунлся на лейтенанта. По его лицу все было ясно: он и сам ничего не знает.

Глава 2.

Андрей Домовой проснулся, и его рука автоматически нырнула под подушку. Пистолет был на месте, и это немного успокоило его. Рядом во сне недовольно заворчала жена и перевернулась на другой бок. Что же его разбудило?

Наверное, взвизгнувшие колеса проехавшей мимо машины. В квартире все было тихо. Он сел на край старенькой кровати, поправил на шее массивный крест и крепко задумался.

Подумать было о чем, и в целом, и частности. Любому было видно, что страна, великая и могучая Империя, созданная для всеобщего социального равенства и благополучия, постепенно разваливается. Это было видно всем даже не разумом, а какой-то особой мистической зоной организма, которую видные западные психиатры называют социальным отделом коллективного бессознательного, а в народе – просто жопой. Ведь несколько десятилетий назад, когда умерл великий Тиран, все сразу поняли, что то, чего вчера было нельзя и о чем они даже не думали, сегодня казалось само собой разумеющимся. Так именно это чувство сигнализировало каждому, что грядут большие перемены, конечно, не политические, ведь Империя создалась на века и ничего не предвещало изменений, но, скорее всего, изменится социальный строй. Везде уже вовсю открывались какие-то компании, которые ничего не делали, а только продавали друг другу все, что угодно, от вагонов яблочного сока, до дефицитных джинсов и металлолома. А некоторые, особо успешные и поймавшие струю, работали в валютном секторе или с другими странами, что приносило им в старой Империи, которая так же беззаветно и истерично строила танки и пулеметы, где был тотальный дефицит от туалетной бумаги до калькуляторов, неслыханные барыши.

Вернувшись из армии Андрей долго думал, что ему теперь делать. Жил он с родителями, в небольшой, но сакральной, области старой Империи, острове Мангерым. Область была ничем особо не примечательной, ни теплого красивого моря, ни ресурсов, ни особого стратегического месторасположения, однако все люди знали, что в седой древности именно отсюда пошла цивилизация, поэтому здешняя земля всегда находилась на особом положении.