Целители трансгрессировали, мы остались в квартире привычной компанией. Гермиона подошла к котлу и посмотрела на готовое зелье, а потом стала изучать флакончики, где проверяли состав зелья. Мне было очень обидно, что мы прямо сейчас не узнали, помогает зелье или нет?

– Как думаете, долго нам придётся ждать? – Спросил я.

– Думаю часа два-три, – ответил Миккель. – Вы не забывайте, Майк и Сьюзен тоже больны, они не будут тянуть, им самим надо знать, помогает зелье или нет, если да, они выпьют его и через три дня будут здоровы. Так что спокойно, ждать осталось недолго.

– Мы вернёмся домой и поговорим с Кризантосом, – предложила Гермиона и посмотрела на меня. – Думаю отец Тео, хочет знать последние новости.

– Идите, возвращайтесь сюда в любой момент, – сказала Полумна.

Мы с Гермионой взялись за руки и трансгрессировали в мой кабинет в магазине, а оттуда через камин вернулись домой. Я вышел из камина вторым, Гермиона уже сидела рядом с отцом. Мы с Мионой сразу стали рассказывать, как сегодня утром нас разбудили и мы отправились проверять зелье. Отец выслушал нас, а потом сказал.

– Мистер Сёренсен, что-то не договаривает, не может даже очень хороший журналист, так разбираться в зельях. Я знаю, что бывают умные маги, наша Гермиона тому яркий пример, – Кризантос теплым взглядом посмотрел на мою жену. – Но Миккель тоже очень умный волшебник, он это не раз показывал, но всё равно он что-то скрывает.

– Я тоже так думаю, – сказал я. – Это мысль пришла мне в голову когда я увидел, как Миккель разбирает зелье, я думал это будет делать целитель Майк, а всю работу проделал Сёренсен, целитель просто помогал. Не верю я, что все журналисты в Дании так могут работать с зельями.

– Я тоже согласна с вами, – подала голос Миона. – Но боюсь, что если мы спросим у Сёренсена, что-то о его работе или о прошлом, он может обидеться на нас. Миккель скрытый человек, он даже своим самым верным помощникам не рассказал, кому хочет отомстить и за что.

– Думаете здесь скрыта какая-то тайна? – Спросил я глядя на отца и жену.

– Скорее всего, так есть, – ответил Кризантос. – Если мы попытаемся что-то узнать у Сёренсена, это может испортить наши отношения, лучше нам не задавать вопросов, если Миккель захочет или посчитает нужным, нам что-то сказать, он сделает это.

– Тео, Кризантос прав, нам лучше не нарываться, – согласилась с отцом Миона. – А сейчас, давайте завтракать, пойду разбужу Хану и Люка, я скоро вернусь.

Гермиона ушла в коридор, а мы с отцом ещё пять минут сидели в тишине, каждый был погружён в свои мысли. Только когда нас позвал эльф, мы пошли в столовую.

– Папа, ты думаешь зелье сработает? – Задал я мучающий меня вопрос.

– Я думаю да, – ответил Кризантос. – Повелитель поведёт себя более чем глупо и не осмотрительно, если сейчас выясниться, что он обманул журналиста. Даже если предположить, что у специального корреспондента, есть ещё один больной помощник и он даст ему выпить зелье, а тот потом умрёт через несколько дней, это вызовет только гнев журналиста. Реддл не может этого не понимать, так что убивать он точно, никого не должен.

– Мы всё строим предположения, пытаемся что-то предугадать, – зло сказал я. – Как мне это надоело. Хочу, чтобы зелье вылечивало больных и всё закончилось.

– Я тоже этого хочу, – понимающим тоном произнёс отец.

В коридоре послышались шаги, через минуту в столовую вошли дети и Миона. Рядом с детьми, было неудобно обсуждать наши проблемы, хотя мы и так много раз это делали, но сейчас решили промолчать. Я пока ел, часто опускал руку в карман и проверял телефон. В конце концов. я достал его и положил на стол, так мне спокойнее.

– Кризантос, пока нас не будет ты посидишь с детьми? – Спросила Гермиона.

– Конечно, всё равно я просто не смогу работать, в таком нервном напряжении, – ответил отец. – Я только отправлю послание секретарше, чтобы она не ждала нас с утра, мы будем заняты.

Кризантос уже поел и пошёл писать письмо. Мы с Мионой часто переглядывались, но ничего друг другу не говорили, сейчас всё было понятно и без слов.

Завтрак закончился мы пошли в гостиную, я понял, что начинаю сходить с ума. Время было только восемь тридцать, раньше девяти нам в квартире Миккеля делать ничего. Гермиона взяла книгу и стала читать вслух, я старался вслушиваться в текст, но ничего не понимал. Я просто сидел и старался представить, что сейчас происходит в больнице Святого Мунго.

В девять часов я не выдержал и сказал Мионе, что нам надо отправиться в квартиру Сёренсена. Кризантос попросил нас позвонить, как только мы всё узнаем, я пообещал, что сделаю это.

В квартире Миккеля была такая же напряжённая обстановка, может даже ещё хуже. У всех были сосредоточенные лица, кроме Полумны. Всегда поражался этой девушке, надо же иметь такой характер, я никак не могу понять его, ясно только одно, она умная. МакЛагенн первым из нас не выдержал, он поднялся с кресла и стал ходить по комнате, иногда подходил к окну отодвигал штору и смотрел на улицу минуту, а потом снова начал ходить, затем возвращался к окну, и так по кругу. Странно, меня это не раздражало, наоборот отвлекало, я следил за Кормаком и не думал каждую секунду о зелье.

Звонок телефона, заставил подпрыгнуть меня на месте, я посмотрел на Миккеля.

– Говори, Майк, я тебя слушаю, – сказал Сёренсен, прошло секунд двадцать и он сказал. – Всё понятно, хорошо, тогда увидимся вечером. – Миккель положил телефон на тумбочку, а потом посмотрел на каждого присутствующего в комнате. Мы все замерли, будто перед прыжком. – Майк провёл полное обследование трёх больных которые выпили зелье в понедельник, все они полностью здоровы. Зелье помогает, этот сукин сын не обманул меня.

– Ура мы победили! – закричал Кормак.

Полумна и Невилл стали обниматься, мы с Гермионой тоже. А потом я пожал руки всем: Сёренсену, Лонгоботтому и МакЛагенну. Полумна сама обняла меня.

– Ты молодец, Теодор, ты не такой как другие Пожиратели смерти, ты лучше их, – сказала миссис Лонгоботтом. – Ты умеешь сопереживать людям. Ты захотел помочь больным, и ты это сделал.

– Я как смог, так и помог, – сказал я. – Спасибо, что показали нам правду.

– Теперь можно дать зелье нашим больным друзьям, – сказал Кормак.

– Разумеется, – согласился Миккель. – Но сначала зелье должен выпить ещё один волшебник.

– Кто? – Спросил я и Лонгоботтом одновременно.

– Я, – ответил Сёренсен, мы все просто застыли, глядя на датчанина. – Я не говорил вам раньше о том, что тоже проклят, чтобы вы меня не жалели и не сочувствовали. Я не обиделся бы на вас за ваше сочувствует, я знал бы, что оно искреннее, но вы бы тогда относились ко мне, как к больному, я это знаю, проходил дома. Поэтому, приехав сюда, я решил никому ничего не говорить о своей болезни. Мне надо было узнать, что известно британцам о ней, у них дома.

– Получается, когда мы познакомились с тобой в гостинице “Ночлег” ты уже всё знал о проклятии? – Недовольным тоном спросил МакЛагенн.

– Нет, я знал далеко не всё, – ответил Миккель. – Но сначала, давайте я выпью зелье, всё-таки оно должно вылечить меня или вы против?

– Нет, что ты, пей зелье, – сказала Полумна.

Сёренсен подошёл к котлу, налил в стакан зелье и выпил его залпом.

– Странный вкус, не самый приятный, – поморщился Миккель. – Впрочем, все лекарства на вкус не приятные. – Сёренсен сел на диван и посмотрел на нас. – Меня прокляли когда я был в Британии, я вернулся домой и сильно простыл, это и помогло мне быстро узнать, что у меня поражены все внутренние органы. Все целители которые осматривали меня потом, не могли понять, что со мной, как я умудрился так заболеть. Тогда я по совету друзей отправился к одному целителю, который не работал в больнице, у него была, мягко говоря, не самая лучшая репутация, потому что он для своих обрядов использовал чёрную магию. Вернее, это сейчас, заклинания на крови считаются чёрной магией, а раньше, это были просто сложные обряды. Этот колдун осмотрел меня и поставил диагноз, что меня прокляли, он не знает такого заклинания, но целитель сразу сказал, что такое проклятие мог придумать только очень умный маг. Мы с колдуном вместе посидели, подумали, я рассказал в каких странах был. Стоило мне упомянуть про Британию, как колдун сразу сказал, кто мог придумать такое проклятье.