– Иди пока без меня. Только подожди в холле, ладно?

Мэд обернулась и, нахмурив брови, кивнула. Она встала и, сонно потирая глаза, пошла к ванной. Я тут же отвёл взгляд: девушка была в одном нижнем белье. Интересно, она вообще меня не стесняется? Или она перед каждым готова щеголять в обнажённом виде?

Мэдисон уже вернулась из ванной, а я по-прежнему лежал, накрывшись одеялом.

– Хендерсон, ты заболел что ли?

– Нет.

– Тогда вставай.

Я вздохнул, поняв, что отпираться бесполезно. Сев на полу, я потянулся за своими джинсами. Мэдисон стала одеваться, а я прикрыл «его» джинсами и быстро ушёл в ванную.

Я и Мэдисон ехали в машине. Она молчала, отвернувшись к окну. Я не привык проводить время в тишине и хотел завести разговор, но никак не получалось: она отвечала коротко и нехотя.

– Кстати, – Мэд наконец повернулась, – сегодня ночью… Что это была за девушка?

Я усмехнулся, вспомнив события, произошедшие накануне.

– Я уже говорил, что не люблю обсуждать свою личную жизнь.

– Хм, значит она касается твоей личной жизни?

– Так оно и есть.

Мы помолчали.

– Я думала, что ты… снял её, – тихо проговорила спутница.

– Нет, Мэдисон, я ненавижу шлюх, – выпалил я, вывернув руль. – С такими не вожусь. Мне ближе по духу настоящие чувства.

– То есть, та девушка – твоя возлюбленная?

– Называй как хочешь.

– Нормально то, что встречаешься ты со мной, но любовью занимаешься с ней?

– А ты что, хочешь, чтобы я занимался любовью и с тобой?

Мэдисон вновь отвернулась к окну, и я больше не пытался заговорить. По крайней мере это продолжалось около двух минут.

– Тебя до площадки добросить? – спросил я, снова нарушив тишину.

– Угу. А ты куда потом?

– В больницу.

– Что-то случилось? – нахмурилась Мэдисон, и её лоб покрылся мелкими морщинками.

– Нет. Мы с парнями сегодня едем к больным детям.

Она улыбнулась, слегка приподняв уголки губ, и вздохнула:

– Моя сестра лежала в одной из таких больниц.

– Да? Но сейчас, наверное, она дома? Выздоровела?

Девушка грустно покачала головой и начала кусать губы. Я посмотрел на неё, то и дело оглядываясь на дорогу. Мне казалось, что Мэдисон плачет.

– Её не спасли, – тихо сказала она. – Сердечко остановилось.

Я не знал, что ответить. Мэд тоже молчала, шмурыгая носом. Я представил, что было бы со мной, если на месте сестрёнки Мэдс оказалась Пресли. В голову полезли страшные мысли, и я тут же отогнал их.

– Мои соболезнования, – наконец произнёс я. – Сколько ей было?

– Три годика. Через неделю Луизочке исполнилось бы уже восемь.

– Прости.

– Я уже смирилась, – сказала она, не поднимая головы. – Это… это ты прости. Не стоило мне говорить об этом. Извини.

Оставшийся путь мы провели в идеальной тишине.

– Проводить тебя до студии? – спросил я, когда моё авто остановилось возле большого комплекса, где и снимали «Сволочей».

– Если будет не тяжело. Я, конечно, не нуждаюсь, но нам стоит появиться на публике вместе.

Я кивнул и приглушил мотор. Мы с Мэдисон вышли из машины и пошли ко входу в здание.

Дойдя до высоких дверей, я заприметил кучку людей. Они стояли за деревьями, и я сразу же понял, что это журналисты. В руках они держали камеры, а у некоторых имелись небольшие блокноты.

– Ладно, мне пора, – сказал я, посматривая на тех людей. – Я сделаю так?

Я приблизился и быстро чмокнул её в губы. Мэдисон сморщилась и пару раз плюнула.

– Предупреждать надо, – сердито произнесла она, вытирая ладонью губы. – Я бы хотя бы заранее приготовилась…

– Я тоже люблю тебя, – улыбнулся я и бегом удалился к своей машине.

– Кажется, вход здесь, – сказал Кендалл, указывая на прозрачные двери.

Мы с парнями вошли в больницу, и к нам тут же подлетела довольно симпатичная девушка.

– Здравствуйте, вы Биг Тайм Раш?

– Они самые, – усмехнулся Джеймс, обнажив свои белоснежные зубы.

– Возьмите, пожалуйста, – девушка протянула нам четыре алебастровых халата.

Мы взяли их и накинули на плечи. Девушка достала из небольшого ящичка четыре марлевых повязки светло-зеленого цвета и тоже дала их нам. Мы с парнями надели и их, заправив тонкие держатели за уши.

– Так, – скомандовал Дейв, стоявший рядом, – начиная с первой палаты, идёте по всей больнице. Если попросят – фотографируетесь. Всё всем понятно?

– Да, – в один голос ответили мы и завязали пояса халатов.

В первой палате находились сразу пятеро детей. Двое мальчиков и трое девочек. Одна из девочек сидела в инвалидном кресле. Здесь же были врачи, одетые в белые халаты. Мы с парнями поочередно поговорили с каждым ребёнком, сфотографировались, расписались на листах в их тетрадочках, а девочка попросила, чтобы мы подписали её инвалидное кресло. Сердце болело каждый раз, когда я смотрел на неё, но всё-таки я искренне улыбался.

И таким образом мы обошли всю больницу. Дети поднимали мне настроение, и я даже не замечал того, что они не здоровы. Просто детишки с милыми улыбками, блестящими глазками и по-детски наивным взглядом. Я порядком устал, измотался, но нужно было ехать в студию: Дейв сказал, что нам следует записать целых две новых песни. Мы с парнями не обрадовались этой новости, но никто нам выходных не давал. И пришлось ехать.

========== Глава 7. Мэдисон ==========

Я появилась на площадке, но здесь не было обыкновенной суеты. Джонсона вообще не было на месте, а Арнольда я не видела и не слышала со вчерашнего вечера.

– Где режиссёр? – спросила я, взяв за локоть проходящую мимо девушку.

– На улице.

Я нахмурилась, а девушка ушла восвояси. Может, мне показалось, но перед входом стояла полицейская машина… Я быстрым шагом пошла к главным дверям.

Как только летний воздух обжёг мои щёки, я увидела Арнольда.

– Эй, какого чёрта?

Парень приложил палец к губам, жестом упрашивая меня замолчать. Я завернула за угол и увидела мистера Джонсона. Он говорил с полицейским, тем самым, который приезжал на площадку в день убийства.

– Мэдисон, – шепнул мне Арнольд и дёрнул за руку. – Тебе лучше уйти, мы с Джонсоном…

– Так вот же она! – пробасил коп, заметив меня, и достал наручники. – А вы говорите, у неё выходной. Я бы на вашем месте сотрудничал со следствием!

Я испуганно посмотрела на режиссёра. Его лоб снова покрылся потом, мужчина то и дело промакивал его носовым платком и старался не смотреть на меня. Чёрт! Видимо, я сорвала их план…

– Мэдисон Паккет, вы арестованы.

На мои запястья обрушились наручники, послышался грубый щелчок.

– Вы имеете право на один телефонный звонок и адвоката.

– Но… Что происходит? – спросила я у Джонсона и Арнольда одновременно.

– В машину. – Коп толкнул меня в сторону полицейского авто, и я пошла вперёд.

– Держись. – Джонсон сжал кулаки. – Мы с Арнольдом тебя вытащим.

Я бросила на режиссёра напуганный взгляд, и мистер Браун с силой толкнул меня в авто. Я оказалась сидящей на заднем сиденье, отделённым от переднего чёрной решёткой. Хлопнула дверь, и коп закрыл её на ключ. Затем он сел за руль, и машина двинулась с места, мигая красными и синими огнями.

– Заходи! – мистер Браун грубо втолкнул меня в камеру.

В ноздри тут же ударил запах сырости. Помещение со всех четырёх сторон было обнесено бетонными стенами, пол под ногами оказался холодным, и каждый шаг отдавался гулким эхом. Коп снял с меня наручники и снова подтолкнул в спину. Позади со страшным грохотом захлопнулась дверь, и я, потирая замученные запястья, подняла голову.

На скамейке сидели двое парней. Оба были исколоты татуировками и курили; из ноздрей выходил густой дым и, поднимаясь наверх, рассеивался. Я закашлялась от резкого запаха и на ватных ногах прошлась до пустующей скамейки.