Я был абсолютно одинок.
Всё это нагнало на меня непередаваемую тоску. Я медленно двинулся вдоль улицы и погрузился в собственные мысли.
В голову вдруг ударили воспоминания о нашей рок-группе. Я с улыбкой вспоминал, как мы вчетвером придумывали название для группы и делились своими искренними желаниями.
Время стёрло из моей памяти имена друзей Джеймса. Я уже слабо помнил и их внешность, но слова, что они произнесли в тот далёкий день, до сих пор жили в моей душе.
Как же их? Себасьтян и Пит?.. Не помню, даже вспоминать не буду. Один из них желал себе кучу денег, другой — хорошую жизнь своим детям. Джеймс мечтал о том, что ему никогда в жизни не придётся испытать горечь потери, а я… Я просто хотел быть рядом с любимым человеком.
Сейчас я шёл по улице и понимал, что мечты не сбылись ни у одного из нас. Себастьян (или как там его?) не разбогател: он спился, насколько мне известно. Пит — о нём и говорить не стоит. Его жизнь прервалась, так толком и не начавшись. Джеймс, несмотря на своё желание, всё же потерял близких людей и понял на собственном опыте, каково это — мириться с утратой. Что касается меня, моя надежда тоже не воплотилась в реальность. Я не проведу жизнь рядом со своим любимым человеком, не встречу вместе с ним старость… Я буду доживать свой век один: до тех пор, пока дьявол не решит избавить меня от земных мучений и предать мукам ада…
И только сейчас я начал понимать, что я всё-таки любил своих музыкантов из Мичигана. Да, я много раз говорил, что ненавижу друзей Джеймса, но это было не так. Рядом с ними прошла моя молодость, а что в жизни может быть лучше, чем эта вечная весна в сердце и ветер в голове?
Иногда, когда я засыпал один в холодной постели, мне казалось, что всего этого не было на самом деле. Мне казалось, что моя любовь к Джеймсу, ненависть к Хэйзи, участие в рок-группе, поездки в Бостон и Бруклин, внезапно свалившаяся на мою голову дочь — всё это было лишь выдумкой, плодом моего воображения. Порой я начинал действительно верить в это. Но потом прижимал руку к сердцу и говорил: «Всё это было, это было со мной на самом деле». А затем, словно невзначай, спрашивал самого себя: «Правда или ложь?»
Ответ был всегда одинаковым.
